– И во всем этом вы обвиняете моего жениха? – холодно уточнила Роза.

– Что вы, – возразил Александер, – как я могу обвинять вашего жениха? Я вас имел в виду. В гипотетическом смысле, конечно, ведь я же не психолог, – с безмятежной улыбкой добавил он. И поднялся из-за стола: – Я, пожалуй, пойду. Хотя вы и отличная публика, но у меня сегодня еще пара мероприятий.

– Постойте, а песня? – вдруг громко спросила Селеста. Ей недавно исполнился двадцать один год, и она вовсю запудривала свои веснушки и старалась держаться солидно, хотя не всегда получалось. На ней, как и на Мадлен, было платье макси, но с цветочной вышивкой. – Перси сказал, что вы споете под гитару «Отель Калифорния», потому что вы американец и потому что Роза любит кантри-рок…

– Тихо ты, – шепнул ей Перси, но было поздно.

– Точно, – Алекс хлопнул себя по лбу, – а я чувствую – что-то забыл.

Он внимательно осмотрелся, как будто запоминая детали сцены для создания нужной атмосферы, и Филипп тоже машинально огляделся, хотя знал тут буквально каждый дюйм.

Стены были белыми, а карниз декорирован изображением сцен охоты. На окнах висели светлые занавески с желтыми цветочками, на полу раскинулся персидский ковер. Стулья и диван были покрыты тоже цветочным ситцем, а на викторианских креслах красовались алые плюшевые сиденья. У газового камина между креслами девятнадцатого века выглядывал мягкий столик. На стене рядом с черно-белыми картинами висело круглое винтажное зеркало. Да и вообще в целом в гостиной – никакой недорогой новой мебели, только старина, передаваемая по наследству.

Конечно, никакую «Калифорнию» Александр петь не стал, а затянул куплеты из какого-то иностранного романса. В процессе он откупорил бутылку выдержанного красного вина из бара Перси, налил себе в хрустальный бокал, выпил, проникновенно обращаясь к Филиппу и фамильярно хлопнув его по плечу, исполнил с Селестой элементы танца, хоть и не вприсядку: несколько раз закрутил ее и выполнил поддержку, а потом, усадив ее на место, бросил бокал через плечо, к вящему удовольствию бабули. Несколько красных капель при этом сорвалось на его белую рубашку.

Перси смотрел на Алекса с глухим неодобрением – по уговору, он должен был танцевать с Розой, а не с Селестой.

– Это не то, – плюхнувшись обратно на стул и отдышавшись, заявила Селеста, – я даже слов не разобрала.

– Тихо ты, – сказал ей уже Филипп.

А Алекс обронил на стол пятидесятифунтовую купюру и со словами «это за вино» с достоинством удалился. Филипп залпом допил свой пунш и, объявив: «Пойду верну деньги», взял трость и вышел следом.

– Что ты здесь делал? – нагнав его уже у изгороди, спросил Фил. На самом деле у него отлегло от сердца: вечер принес не хаос, а всего лишь незапланированное шоу.

– А ты? – поинтересовался Алекс на ходу, направляясь к метро. Песенный запал прошел, и как часто бывало, теперь он ощущал опустошенность.

– Они мои родственники, – вынужден был признать очевидное Филипп. – Но что там было за шоу?

– Этот Персиваль нанял меня как актера, чтобы я сыграл крутого полицейского из Америки и попытался охмурить Розу. Не так чтобы сильно, а просто чтобы расстроить ее свадьбу. Персивалю она почему-то не нравится. И мне уже почти удалось найти с ней общий язык, пока ты не появился.

– А ты ударил не понарошку, – сказал Фил, машинально потерев грудь.

– Как и сказал, в четверть силы. Если б я бил по-настоящему, ты бы так просто не отделался.

– Все равно, это была неудачная импровизация.

– Мне жаль, – неловко произнес Алекс, – я хотел промазать, но промахнулся.

Фил помолчал, наморщив лоб.

– Как Онегин?

– Что? – Алекс недоверчиво на него посмотрел.

– Мы ставили отрывок в Академии.

– Ты меня сейчас удивил, – признал русский. – Ладно, давай я внеурочно сочиню новый провенанс?

– Лучше другое, – сказал Фил. Роза ему тоже не слишком нравилась. Было в ней что-то фальшивое. Может быть, линзы? – Ты не мог бы помочь разорвать помолвку Кристофера с Розой?

– Что-что?

– Ты же сам говорил про «тоннель». Ну, психологический.

Как и с прочими родственниками, Фил никогда особо не разговаривал с Кристофером по душам. И с самого детства Крис казался Филу (даже Филу!) каким-то несуразным: прямые жесткие волосы цвета промокшей соломы, одно ухо оттопыривается больше другого и, главное, какая-то вечная невнятная и будто извиняющаяся полуулыбка. Наверно, такой недотепа просто не мог не привлечь какую-нибудь властную хищницу, но это же не повод бросать Криса на произвол судьбы.

– Разрывать чужую помолвку не совсем прилично, – наставительно произнес Алекс.

– Да знаю я про приличия, – с досадой сказал Фил, – но тут особенный случай. Вы же, русские, любите кого-нибудь выручать, вот сейчас это действительно нужно!

– Кристофер взрослый человек и сам может решить, что ему делать со своей помолвкой.

– В том-то и проблема, что не может, – вздохнул Фил. – Еще немного, и она совсем его проглотит. Дело у них и правда дошло до потасовок. Неужели ничего уже не изменить?

Алекс подумал.

– Есть такой принцип – клин клином вышибают.

– А?

– Есть у меня одна знакомая. – Алекс отхлебнул пива, впервые за вечер. – Может, она согласится помочь.

Глава 8. Уголок ораторов

Ульяна была давней знакомой Алекса, еще со времени института, и несмотря на прожитые в Англии годы не разучилась заразительно громко смеяться. Она была обаятельной энергичной блондинкой из тех, что всегда ему нравились. И может, у них могло бы выйти что-то серьезное, не заключи они однажды деловое соглашение по принципу «ничего личного». Еще Ульяна была известна в их эмигрантской среде тем, что держала небольшой частный детсад. Детский сад располагался в Кентиш-Тауне, на Графтон-террас, где она и сама жила после развода и куда Алекс иногда наведывался.

– Ну что тебе, жаль выручить? – спросил он у нее шепотом во время тихого часа. Одним из ее твердых убеждений было то, что днем всем детям нужно спать41.

– То есть ты предлагаешь, чтобы этот Кристофер просто переключился на меня? – уточнила Ульяна.

– Ну ты по крайней мере не позаришься на его душу, максимум попользуешься поместьем, – пожал он плечами.

– Думаешь, это так просто?

– Ты же актриса по образованию.

– Спасибо за предложение, но я еще не отошла от прошлого развода, – покачала головой Ульяна. – У меня есть другая идея… Только учти, даром это тебе не обойдется.

– Ты хочешь взять с бывшего мужа деньги? – изумился Алекс.

– Нужны мне твои деньги, – отмахнулась Ульяна, однако не стала продолжать мысль.

Алекс, конечно, и без того отлично знал: Ульяна бы предпочла, чтобы он в ответ подежурил в ее детском садике – помощницы скоротечно менялись, и всегда не хватало лишних рук.

***

– Роза! – Ульяна широко улыбнулась, будто доброй старой знакомой.

Фил сказал, что именно в эту субботу с трех до четырех пополудни Роза с Кристофером будут прогуливаться в северо-восточной части Гайд-парка у Мраморной арки, рядом с Уголком ораторов. Мол, именно там она хочет, чтобы он сделал ей предложение. – Сколько лет, сколько зим! – Она подбежала и с размаху хлопнула ее по плечу.

– Вы кто? – прищурилась Роза, отступая. Сегодня она распустила свои густые черные (видимо, распрямленные) волосы и надела светло-бежевое пальто с полусапожками в тон. Мартовское солнце вовсю припекало и удачно подсвечивало ее запоминающуюся внешность. Может, на это сочетание эффектности и сильного темперамента и клюнул когда-то сдержанный и застенчивый Кристофер. – Я вас не знаю.

– Как это кто? – Ульяна сделала вид, что обиделась. – Не узнаешь подруженцию! А сколько мы с тобой исплавали на яхте в том жарком пятнадцатом, забыла?

– Это какое-то недоразумение. Ни на какой яхте я не плавала, а в пятнадцатом вообще еще училась.

– Так это ж летом было, – добродушно пояснила Ульяна, обратившись к Кристоферу как бы за поддержкой. Тот же молча стоял и смотрел на нее во все глаза. – А осенью мы вместе устроились в один стрип-клуб. Задала же ты тогда жару – многие завсегдатаи до сих пор о тебе вспоминают!