Анна сняла платье, повесила на ближайший сук и вошла в воду в том месте, где течение было достаточно быстрым.

Она закрыла глаза и раскинула руки, слегка шевеля ими в воде. Это было райское блаженство. Впервые за несколько дней она почувствовала себя чистой. На несколько минут Анна забыла обо всем – и о своем натруженном теле, и об уязвленной душе. Забыла о том, что полюбила недостойного человека, и теперь расплачивается за это, что ее король, помазанник Божий, оказался распутным мерзавцем. Она даже перестала беспокоиться об отце, пытавшемся употребить все свое влияние, чтобы умиротворить короля и избавить ее от постылой помолвки. Она забыла на несколько минут обо всем.

Даже самый жалкий кролик в Уиттлвудском лесу нуждается иногда в передышке от постоянной борьбы за выживание.

Джои увидел Бет и двух других женщин, возвращавшихся от ручья, и на мгновение запаниковал. Куда девалась Анна? Бен отправился рыскать по Оксфордской дороге, ведущей из Лондона, и заплатить шерифу дань, но он мог вернуться в любой момент. Тут Джон увидел, что Бет улыбается. Значит не произошло ничего ужасного.

И все же он поспешил к ручью и скрылся среди деревьев, наблюдая за леди Анной.

Она стояла посередине ручья среди залитых солнцем пузырьков воды. Вода бурлила, образуя вихри вокруг ее упругих грудей, пытаясь сорвать с нее кружевную сорочку. Ее прелестные округлые руки были подняты над головой, будто она была лесной нимфой, предлагающей себя богам. Он замер, очарованный этим великолепным зрелищем, и не мог отвести глаз от Анны.

Этим утром он решил держаться от нее подальше. Но то и дело находил причины, чтобы увидеть ее.

Джон всегда гордился тем, что умеет обуздывать свои желания, но сейчас готов был прыгнуть в воду, схватить ее, влажную, в объятия, прильнуть губами к ее груди, забыв о том, что она всего лишь способ обмануть палача.

Джон не мог отвести от нее взгляда и жадно впитывал ее красоту, как томимый желанием мальчик. Он смотрел, как она выходит из воды в нижнем белье, плотно облепившем ее бело-розовое тело. Но он не мальчик, а она не девчонка. Он бастард, хотя и появился на свет от знатного отца, и все же он не пара такой женщине, как леди Анна Гаскойн, помолвленной с графом, пусть и негодяем, зато законнорожденным.

Какой-то поэт сказал, что нет ничего ужаснее для мужчины, чем желать женщину, которой он никогда не сможет обладать. К счастью, это безумие его до сих пор не коснулось. Джон улыбнулся воспоминаниям, навеявшим это ощущение уверенности. Не для него, Джона Гилберта, это безнадежное томление, способное побудить мужчину, будь он молод или стар, вести себя как мартышка или клоун. Это ему не грозит. Да, он может не опасаться поставить на карту все. Так он размышлял, глядя на эту леди и уже познакомившись с ее характером и манерами. Хотя леди Анна походила на ангела, она обладала языком гарпии. Даже то, как она произносила его имя, походило на карканье вороны. И когда придет время, он будет рад избавиться от этой дамы с ее пресловутым целомудрием.

Джон намеренно произвел такой шум, продираясь сквозь кустарник, и топал с таким остервенением, что Анна, решив, будто это вепрь, готовый на нее напасть, схватила в охапку одежду и помчалась в противоположную сторону.

Следующий день ничем не отличался от последующих. Анна поднялась с рассветом, помогла Бет с дойкой и сбиванием масла, накормила и напоила животных, сменила им соломенные подстилки, поела, стараясь сесть за стол как можно дальше от Джона Гилберта, и в изнеможении упала на постель, как только стемнело.

Джон не сказал ей ни слова, и она была этому рада. Анна заметила, что несколько раз он смотрел на нее издали, но, к счастью, была избавлена от его нелестных шуточек, не говоря уж о нежелательном внимании с его стороны. И все же сердце ее начинало бешено биться, когда она вспоминала, как требовательно и жадно он целовал ее в постели.

Однажды Анна направилась к кузнице, где Джон разговаривал с Джозефом, и он направился ей навстречу. В последний момент она свернула в сторону. Изумленное выражение его красивого смуглого лица показало, что сделала она это не напрасно, хоть в чем-то одержала над ним победу.

Джон дважды поцеловал ее так, что ей показалось, будто сердце у нее ушло в пятки. А потом, не удовольствовавшись этим, стал играть ее чувствами, чего никогда не позволил бы себе настоящий джентльмен.

Только по прошествии недели у Анны нашлось время, и она, собравшись с силами, решила как следует рассмотреть дом. Она пыталась преодолеть беспокойство, тщательно разглядывая все, что ее окружало. Комната была довольно чистой, если учесть, что здесь жил мужчина, не имевший слуги. Впрочем, в лагере было несколько женщин, которые охотно приняли бы на себя обязанности не только его слуг, но даже рабынь.

В изножье кровати она нашла сундук с прекрасными белыми рубашками, атласные бриджи и такие же куртки, а также носовые платки из тончайшего льняного полотна с кружевами. Неужели этот плут вообразил себя лордом? На дне сундука лежали книги. Анна достала одну и держала ее в руках, когда в дверь постучали.

– Войдите, – сказала Анна и наклонилась, чтобы положить книгу на место. Вошла Бет.

– Джонни не станет возражать, если ты захочешь почитать его книги, миледи, – сказала девушка. – Однажды он попытался научить меня грамоте, но у меня нет к этому способностей.

Анна вытащила Библию короля Якова, «Потерянный рай» Мильтона и сборник пьес Шекспира ин кварто, труды, давно считавшиеся старомодными, если только их не приспосабливали для современного читателя и зрителя. Была там также латинская грамматика, по которой когда-то училась она сама. На форзаце учебника грамматики значилось: «Джону Гилберту, студенту. За блестящие успехи. Пеннимен, мастер, колледж Бейллиол, Оксфорд, 1658 год».

– Он учился в Оксфорде? – изумленно спросила Анна. – Кто бы мог подумать, что этот вор, водящий компанию с подобными Черному Бену, получил образование, какое подобает джентльмену?

– А он и есть настоящий джентльмен, леди Анна, – произнесла Бет. – Лучшего джентльмена, чем он, во всем мире не сыщешь.

Анна не стала возражать Бет, но, должно быть, на лице отразилось сомнение.

– Это так, миледи, я знаю, что говорю.

Бет помрачнела, опустилась на колени возле Анны и принялась расправлять одежду в сундуке. Анна дотронулась до ее руки.

– Ты ведь его любишь, да?

Бет яростно замотала головой, но лицо ее залил предательский румянец.

– Джонни не для такой, как я.

Она посмотрела на Анну и смахнула слезы.

– Ему нужна благородная леди. Что же касается меня, я готова служить ему, как и когда он захочет.

Анна была тронута бескорыстной страстью скотницы Анна не могла не признать, что Джон Гилберт вызывал в ней любопытство.

– Расскажи мне о нем. – обратилась она к Бет.

Бет снова зарделась.

– Он нашел меня в лондонских трущобах, где я занималась малопочтенным ремеслом, и привез сюда. Тебе не понять, миледи.

Анна подошла к открытому окну, в которое струился аромат фиалок и гвоздики. Рука ее слегка дрожала, когда она сорвала цветок и прикрепила его к шейному платку Бет.

– Прекрасно понимаю. Он привез тебя сюда в лес, чтобы ты его услаждала. И за это ты испытываешь к нему благодарность?

– Все совсем не так, миледи. Здесь ни один мужчина не посмеет навязывать мне себя, если я этого не захочу. Таковы правила Джонни.

Анна возразила, не оглядываясь:

– Конечно, мастер Джон Гилберт сам…

Она не закончила фразы, но смысл ее был ясен.

Бет не отвечала, и Анна обернулась, чтобы видеть, поняла ли ее девушка. По всей видимости, поняла. Лицо ее стало печальным, когда она ответила:

– Нет, миледи, он никогда не был со мной. Он говорит, что любит меня, как сестру. Но я не могу быть ему сестрой. Я светловолосая, а в его семье все темные. – Ее голос дрогнул.