Что-то в парне дрогнуло. Будто натянутую под кожей струну небрежно задели и заставили вибрировать. Сколько раз он видел в «До встречи в метро» просьбы отыскать тех, из-за которых так же дрожали струны. Все это тогда казалось парню какой-то несусветной чушью. Но теперь он колебался, непонятный ком скрутило в районе солнечного сплетения. Эта девушка, стоявшая на платформе как светлое пятнышко среди серых размытых штрихов, была слишком милой, слишком невинной, он совсем не хотел по-мужски поиграться с ней, а это всегда первым приходит в голову при знакомстве с красотками. Не могла же ему такая понравиться? Но все же уехать вот так прочь от нее он сейчас тоже не мог. Если двери закроются, то не только вагона метро, но и другие – возводящие преграду между и без того разными жизнями.
Камиль дернулся вперед, прочь из поезда, чувствуя, как по плечам больно ударило.
– Аккуратнее, идиот! – крикнули ему в спину.
А он и правда себя идиотом себя ощущал, но не из-за того, что чуть ли не на ходу из вагонов выпрыгивает, а что снова не на свою станцию.
Оля удивленно смотрела на то, как незнакомец шагает к ней, качая головой и запуская в волосы руку. Язык его тела говорил: я не понимаю, что делаю. Девушка тоже не понимала. Но она отчетливо осознавала, что минутами ранее с каждым шагом парня в сторону вагона, который унес бы его прочь, может быть, к кому-то, кто его ждет, ей становилось непривычно грустно.
Камиль замер в полушаге от девушки, выудил из кармана телефон и открыл заметки, значок которых отродясь не трогал до сих пор. Тот наравне с другими ненужными приложениями был покрыт многолетней цифровой пылью.
«Я решил, что мне все-таки полагается благодарность за помощь»
Он протянул экран в сторону девушки, и та быстренько пробежалась по буквам взглядом. Лицо стало озадаченным. Девушка обхватила себя руками, скукожилась, став еще меньше, чем была, хотя Валеев считал, что меньше итак уже некуда. И что только напридумывала там, в своей голове? Неужели он выглядит как тот, кто способен что-то вымогать?! Аж гордость кольнуло. Оставлять ее наедине с мыслями Камиль не стал, быстро продолжил печатать.
«В качестве благодарности принимается кофе. Угостишь?»
Оля растерялась. Для нее происходящее выходило далеко за рамки привычного. Еще ни разу ее не звали куда-то молодые люди, не считая друзей из учебной группы в университете, организованной для студентов с особенностями. И то собирались все большой компанией, чтобы поиграть в настолки. Разум твердил, просьба парня, стоявшего напротив, могла быть всего лишь услугой за услугу, но невзирая на это, тело затопило приятное тепло. Оля слишком давно жаждала, чтобы мир принял ее такую, какая она есть. Она безмолвно, но активно спорила с родителями, что сможет вписаться в жизнь в каменных джунглях, и изоляция ей не нужна. И вот этот случайно встреченный парень в метро давал надежду, что все может быть так, как она хотела. Обычная жизнь среди обычных людей. Выпить кофе с парнем как все. С понравившемся парнем. А, быть может, и она понравилась ему, раз он выскочил из вагона? Пара быстрых ударов сердца отозвались в груди и добрались до ушных перепонок, а ладони вспотели. Неужели, он намекает на свидание? А так ли зовут на них девушек?
Пока Оля пыталась распутать в голове ворох мыслей, Камиль написал еще одно сообщение.
«Ну так что, согласна?»
Она перехватила его взгляд. И в темных глазах и правда уловила намек на интерес к себе.
«Я сейчас спешу, но могу угостить в другой раз»
Оля показала экран, а потом сама же испугалась, что написанное может выглядеть как попытка отвязаться. Она переписала фразу.
«Я обязательно тебя угощу, но не сегодня, идет? Могу поклясться на мизинчиках»
Камиль прочитал последнюю фразу несколько раз и рассмеялся.
«Договорились, можно без клятв. Мизинчики это слишком серьезно, оставим их на что-то более важное. Дай телефон, я впишу свой номер»
Оля протянула кусочек пластика в чехле с цветочками и наблюдала, как мужские пальцы с чуть сбитыми костяшками набирают цифры. А потом эти цифры трансформируются в буквы, собираются в имя в списке контактов. Теперь это уже не был просто «незнакомец». Она беззвучно произнесла одними губами «Камиль», и поняла, что второй слог имени всегда будет вызывать улыбку на лице.
– А как те-бя зо-вут?
Он склонился совсем близко и, указав на губы, задал ей свой вопрос. При чем повторил два раза, чтобы она наверняка поняла. От него пахло чем-то цитрусовым, приятным. Оля очень любила тропические фрукты. Так бы стояла и вдыхала запах как маньяк из «Парфюмера». Мальцева вытянула губы сначала трубочкой, бесшумно показывая букву «О», а потом приоткрыла рот и стукнула языком по зубам для слога «ля».
– О-ля?
Она закивала, и Камиль внес ее имя в список своих контактов. Номер парень успел узнать, набрав себе с ее же телефона.
– Приятно познакомиться, Оля, – он вернул ей трубку. – Надеюсь, что этот самый другой раз не заставит себя ждать. А еще я смогу придумать чего-нибудь важное, что можно скрепить обещанием на мизинчиках.
Камиль знал, что пока девушка запихивает телефон в сумочку и полностью на этом сосредоточена, она его не слышит, но он все равно не удержался. Пусть его слова останутся висеть в воздухе между ними как танцующие частички пыли. Как знать, может, они все же опадут осадком и станут заметны.
Спустя пару минут они попрощались. Камиль зашел в вагон подошедшего поезда и повторил движения ладонями, которое видел от нее раньше. Оля улыбалась, не понимая, что ее больше веселит – то, с каким серьезным лицом он пытался сделать этот простой жест, означающий прощание, или то, что он вообще решил скопировать его.
Когда поезд исчез в туннеле, увез нового знакомого, Оля направилась на выход из душного метро. Пока поднималась по эскалатору прокручивала в голове сцену их знакомства. Это была черта характера – постоянно анализировать прошедшую ситуацию с разных углов, обдумывая, правильно ли она была понята, и верно ли сама поняла человека. Камиль ей помог, она угостит его кофе. Без симпатии второго бы не состоялось, разве не так? Свидание ли это, или все-таки нет? Щеки вспыхнули. С ее стороны симпатия точно возникла. Камиль был как свет, к которому тянуло мотылька. Она понимала, что не будет единственным таким насекомым. Как и то, что можно опалить крылья. Но безумно хотелось погреться.
4.
На улице можно было вдохнуть полной грудью. Май в этом году радовал солнышком, но погода еще оставалась весенней, с ветерком и периодически набегающими на небо тучами с влагой. Так хорошо! Любимая погода Оли, когда не изнываешь от жары, но и обходишься без кучи слоев одежды, не превращаясь в капустку. Правда, в городе в такую погоду можно было встретить по-разному одетых людей. Те самые «капустки» тоже встречались, вышагивали с намотанным шарфом на шее, пока мимо сновали люди в шортах и футболках.
Оля вообще любила наблюдать за людьми. Она не слышала их разговоров, но и без этого могла считать настроение, вкусы, предпочтения. А любимым типом прохожих были парочки. Влюбленные, которые состояли в конфетно-букетном периоде, вызывали улыбку, а пожилые люди, прожившие вместе до седин, уважение и душевный трепет. Ей бы тоже хотелось бродить по улицам с кем-то за руку, и, конечно, в мечтах эти самые руки бы старели и покрывались морщинами с каждым совместно прожитым годом.
Оля медленно двинулась в сторону театра для глухонемых – места, которое стало ей вторым домом, и по которому она безумно истосковалась. Девушка вернулась в Москву недавно, не прошло и недели, а чемодан еще не был разобран, но ей отчаянно захотелось забежать сюда на минутку. У Оли был вынужденный перерыв от репетиций из-за поездки в Китай, где родители в который раз вписались в обследования с надеждой на операцию, подарившей бы их дочери хоть толику звуков. И вот теперь Оле придется наверстывать упущенное. Зря она вообще соглашалась на поездку. Многолетние обследования в зарубежных клиниках показали, что пока панацеи в мире нет, и какой бы слуховой аппарат Мальцевой не подобрали, толку от него не будет. Глупо было тратить родительские деньги и свое собственное время на то, что было бессмысленным. Даже если эти самые родители никак не могли смириться с судьбой и все надеялись на медицинский прорыв, готовые собственные почки за него продать.
