Губы парня слишком активно двигались, а костяшки пальцев, что впивались в плечо стоявшего напротив, побелели. Он нависал над ним как Дамоклов меч, не давая подонку пошевелиться, а потом вытащил свой телефон и сфотографировал лицо того крупным планом. Оля не могла никак прочитать по губам, что парень говорит, но она догадалась, что это было предупреждение. Извращенец несколько раз кивнул, нервно и дергано, и, стоило поезду сделать остановку и открыть двери, тут же вылетел из вагона. Минута-другая, как скрылся в людском потоке.

Оля еще раз облегченно выдохнула и бросила взгляд на светодиодное табло над дверями, чтобы узнать название станции. Из-за ситуации с извращенцем в какой-то момент она перестала отсчитывать остановки. А все, на что могла полагаться в метро Мальцева – это глаза и собственное внимание. Стоило немного отвлечься, и пиши пропало. Вот и теперь, она чуть не проехала нужную ей станцию.

Зачем-то схватив парня, пришедшего ей на помощь, за руку, Оля потянула его следом за собой прочь из вагона. Люди, собирающиеся входить внутрь поезда, недовольно кривились, когда пришлось расступаться перед проспавшей свою остановку парочкой. А когда двери поезда закрылись, и состав помчался вперед, набирая скорость и приподнимая дуновением ветра светлые волосы и подол платья, Оля опомнилась, что совершила абсолютно иррациональный поступок. Должно быть, этому молодому человеку нужно было ехать дальше. Возможно, он мог куда-то спешить. А она повела себя как глупая девчонка, как какая-то эгоистка. И все из-за желания поблагодарить по-человечески.

Они отошли к колонне и остановились напротив друг друга. Парень замер рядом, не вынимая своей ладони из ее руки, склонив голову чуть набок и изучая ту, к которой пришел на помощь, с любопытством. В этом нетактичном на первый взгляд поведении не крылось ничего плохого, что привыкла замечать в других Оля. Он смотрел и подмечал что-то важное для себя, отнюдь не с раздражением. А потом и вовсе по лицу парня поползла легкая улыбка. Оля отпрянула и с запозданием отпустила теплую мужскую руку, от смущения и стыда щеки стали краснеть.

Она вспомнила, зачем потащила парня за собой. Поблагодарить, она всего лишь хотела сказать «спасибо». Прикоснулась кулаком ко лбу, а потом костяшками к подбородку. Оля так часто привыкла это делать, что довела движения до автоматизма. Брови юноши сдвинулись к переносице. Растерянность на его лице показалось очень милой. Оля совсем забылась рядом с ним. С чего бы ему понять жестовый язык?! Мысленно коря себя за глупость, она тут же подрагивающими пальцами закопошилась в сумочке в поисках телефона. Тот нашелся быстро, как и нужный для девушки значок с заметками на экране, в которых заранее был установлен крупный шрифт.

«Спасибо за помощь. Не знаю, что я бы без тебя делала. Как я могу тебя отблагодарить?»

Она протянула телефон экраном вверх в сторону парня. Шатен наклонился и быстро пробежался взглядом по буквам. Кудряшки его скрыли верхнюю половину лица, но девушка разглядела, как уголки губ приподнялись. Чертовски сексуальная улыбка. И с чего она решила там в вагоне, что его внешность пугающая? Единственное, чем пугал – так это своей опасной красотой. В жизни Мальцева никогда не сталкивалась лично с подобным типажом парней, но знала – они ярко горят и привыкли, чтобы вокруг них крутились похожие девушки-фейерверки. Наверное, его жизнь слишком шумная. Как и он сам.

Оле лучше держаться от подобных людей в стороне, они с этим парнем как два земных полушария – каждый на своей половинке глобуса. Но она все же хотела бы услышать его голос хотя бы разок. Впервые за долгое время, а может и за всю жизнь, в ней появилось подобное желание. С самого детства она свыклась с мыслью о существовании в собственном мире без звуков и шума. Смирилась с тишиной и мелькающими перед глазами картинками как складывающимися пазлами. Она могла лишь представить, что из себя представляют голоса. Наверное, звуки приятны. Не зря же во многих фильмах, девушки прикрывают веки, когда на ухо им что-то шепчут. А многие люди плачут на опереттах, отдаваясь во власть мелодии. И вот этот парень как запретный плод, который Оля жаждала бы вкусить, но не может. Так что в первый раз в жизни ей стало больно от своей глухоты.

Когда она вырвалась из собственных утягивающих во мрак мыслей, то поняла, что парень уже не смотрит на протянутый в его сторону экран, а что-то ей говорит.

– Не стоит благодарить, я мог бы сделать больше. Этот псих должен сидеть за решеткой или среди мягких белых стен и есть через трубочку.

Конечно, она научилась читать по губам, в современном мире это жизненная необходимость, но поспевать за молодым человеком ей не удавалось. Все, что получилось уловить это обрывки слов «благодарить», «решетка», «трубочка». Он что-то говорит про тюрьму? Или это оконные решетки? Ему надо спешить домой, потому что прорвало трубы?! Не понятно, слишком быстро. Тогда Оля снова мягко коснулась его ладони, привлекая внимание. Она поднесла свои пальцы к губам и указательным очертила их силуэт, надеясь, что незнакомец поймет намек.

Камиль замолчал. Подозрение, возникшее еще в вагоне оправдалось. Девушка не просто так стояла и терпела выходки фроттериста, совсем потерявшего страх и совершающего свои гнусные выходки на глазах других людей. Она не смогла бы ничего ему сказать только по одной причине, довольно таки веской – девушка в принципе не говорила. И теперь он удостоверился, что она к тому же ничего не слышала.

Злило парня, что никому не было до нее дела там в вагоне. Две девчонки, заметив неладное, тут же юркнули в противоположный конец вагона, а мужчины, что стояли поблизости, отводили взгляды. Камиль задумался о том, чтобы разбить вдребезги свои кулаки о мерзкую рожу мужика в костюме, прикидывающемся паинькой, он даже испытал удовлетворение от одной мысли об этом, но ночной инцидент в клубе уже итак грозил ему проблемами с деканатом. Поэтому пришлось фроттериста лишь припугнуть, понадеявшись, что фотография психопата в группе с кучей подписчиков хоть чем-то поможет тем, кто в этой помощи нуждается.

– Ты мо-жешь чи-тать по гу-бам, да? – спросил Камиль, склоняя голову ниже, чтобы их лица с девушкой находились достаточно близко, и произнося слова медленно по слогам.

Она активно закивала головой и растянула довольную улыбку. Девушка казалась для Валеева диковинкой. И, нет, не по причине того, что была неслышащей. Она как-будто была вылеплена из другого материала, отличающегося от человеческого – из чего-то воздушного и легкого. Вот уже дважды беззастенчиво коснулась его, при этом не тая в душе какой-то умысел, например, соблазнить. И этим так отличалась от тех, кто вешался ему на шею. В ней все казалось одновременно простым и сложным. Это могло настораживать, но Камиля приятно удивляло. Он провел пальцем по своим губам, повторяя движение за незнакомкой. Та сосредоточилась, чтобы понять предстоящую фразу.

– В дру-гой раз бей из-вра-щуг по яй-цам с ко-ле-на.

Камиль усмехнулся, а девушка сжала губы, сдерживая смех. Но долго не продержалась, все-таки бесшумно выразила эмоции. Этого он и добивался, это умел – расположить к себе. Хорошо, что юмор понятен для всех, для него нет преград, слышит ли человек или нет.

Немного погодя девушка склонила голову, как обычно делают люди, к чему-то прислушивающиеся, и принялась тыкать в сторону туннеля. Валеев не понял, каким образом она поняла, что через несколько секунд подъедет поезд. Наверное, по вибрациям, ощущаемым от стен и пола под ногами.

– Ну, да-вай, удачи!

Он махнул ей, развернулся и пошел к дверям вагона, которые к этому моменту как раз открывались и выпускали на волю поток людей. Остановился прямо в проходе, широко расставив ноги, чтобы не упасть, когда поезд тронется. Девушка все еще стояла на том же месте и, заметив, что Камиль смотрит в ее сторону, стала ему махать. Не так как другие люди при прощании, не скупым кивком или быстрым взмахом, а двумя ладошками активно сжимала пальцы перед собой. И при этом улыбалась так широко, так искренне…