– Максим, – кивнул маг, протянув руку стоявшей ближе девушке. – Пусть будет экстрасенс.
– Очень приятно. – не особо внимательно отвечая на рукопожатие, отозвалась Кира. Взгляд ее блуждал в другую сторону, где оператор проекта снимал Станислава Павловича.
Журналистка как раз уловила момент, когда от героя выпуска отошла съемочная группа, а тот наконец слегка выдохнул и тут же одним махом опрокинул полную рюмку водки, заботливо поданную ему односельчанкой. Девушка решила поспешить поговорить с мужчиной, пока он не утопил шок в градусах и был в состоянии разговаривать.
– Прошу прощения, вынуждена вас оставить. – произнесла она на ходу, осторожно обходя активно жестикулирующих местных, по третьему кругу обсуждающих удивление. Провернула она это быстро. Секундой ранее стояла девушка перед ними, а вот уже до мужчин издалека доносится ее бархатный голос:
– Станислав Павлович? Здравствуйте. Меня зовет Кира, я журналист с Первого канала. Вы как вообще? Позвольте задать вам несколько вопросов.
– Первый канал? – только сейчас обратил внимание Максим, вскинув черную бровь. Откручивая крышку у бутылки с водой, он провожал пронизывающим взглядом худенький силуэт девушки, которая уже активно беседовала со Станиславом Павловичем. Затем глаза его скользнули на Антона и оставшегося рядом Артема: – Для чего вам сюжет про мистическую деревню? Вы о таком говорите разве?
Оператор внимательно смотрел на экстрасенса, пытаясь прикинуть, как тому удалось провернуть свой фокус. Спрашивать в очередной раз он не стал, решив улучить подходящий момент и выведать все у съемочной группы. По его опыту, коллеги-операторы были гораздо общительнее ведущих.
Потому, услышав вопрос, Артем ответил с некоторым опозданием:
– Мы не для эфира, а для проекта на видеохостинге…
– Артем, извини, можно тебя? – окликнула напарника журналистка, уцепившаяся за интересную деталь в речи Станислава Павловича.
Оператор, пожав плечами, обошел съемочную группу, с интересом на них посматривающих, и направился к Кире.
– Одинаковые сюжеты выпускаем? – поинтересовался чернокнижник у ведущего, впрочем, без особого интереса. Уникальность контента, пожалуй, меньшее из того, что его интересовало.
– У них другая задача, – покачал головой Антон. – Будут рассказывать, что местные придумывают себе бредни, а могли бы работать, заводы поднимать, там как раз кадров не хватает. Знаешь же политику их канала. Нам не мешают.
– Зря ты так думаешь, – покачал головой Максим, задумчиво посмотрев на двух журналистов. – Как экстрасенс тебе скажу: попадем вместе с ними. И быстро они отсюда не уедут, другая цель.
Ведущий, поразмыслив над словами чернокнижника, нахмурился. Уточнять, во что им придется «попасть», не хотелось, порой знать некоторые события заранее было даже хуже.
– Отснимут и уедут, – остался при своем мнении Антон. – Мы им поспособствуем. Они не верят в то, что мы тут делаем, а потому задерживаться из любопытства не станут.
Хлопнув приятеля по плечу, ведущий повернулся к съемочной группе, повысив голос:
– Мы закончили на сегодня! Сейчас возвращаемся в гостиницу, отсматриваем материал.
Уход съемочной группы Кира восприняла с очевидным облегчением, поскольку теперь все внимание нервно подрагивающего мужчины наконец принадлежало им. До того во время разговора он все косился на Максима, вокруг которого сейчас столпились люди, пожелавшие узнать ответы на свои вопросы. Он пытался пройти мимо них до микроавтобуса, перевозившего съемочную группу с техникой от точки до точки, но никак не мог обойти стайку местных женщин, решительно настроенных пообщаться. Среди основных проблем значились неустроенная личная жизнь, вопросы к покойным родственникам и профилактика порчи. Все как всегда.
Максим редко сталкивался с иными запросами. Бывали, конечно, случаи поинтереснее: кто-то просил помочь наладить бизнес, кто-то приходил ради черных ритуалов в отношении других людей, а некоторые хотели заключить сделку с дьяволом. Последние клиенты были его любимыми: больших дураков, готовых платить деньги, он не встречал ни до, ни после.
На одном из интервью его спросили, что он отвечает на такие запросы клиентов. Но что он мог сказать? Отговаривать посторонних людей, самонадеянных и уповающих на значимость их единственного ценного «товара», было не в его привычке. Максим молча продавал их души, заключая сделки на перекрестках. На конвейер такая практика еще не вышла, но уже приносила ему определенную пользу от «принимающей стороны». Поставщик душ. Так и было написано в разделе биографии в его профиле – SMM-щик расстарался.
– Станислав Павлович, – вновь позвала мужчину журналистка, когда тот в очередной раз обратил внимание вглубь себя и замолчал. Осуждать его девушка не могла, все же не каждый день у человека такие глубокие потрясения происходят.
– Он же все сказал! – подняв затравленный взгляд на телеведущую, потрясенно произнес Станислав Павлович то, о чем явно думал. – И про Надьку мою, земля ей пухом, сказал ведь! Ну, про то, что ругались мы с ней, что изменял ей, и что приходит она ко мне. Я же знаю, чувствую, как она за спиной стоит! Житья мне не дает: что при жизни, что после! Тьфу! Дурная баба!
– Станислав Павлович, – вздохнула Кира, стараясь не терять самообладания. – Это силуэт бывшей супруги вы видели? Она вас… преследовала?
– А? Да нет, не она это была. Надька у меня такая, по мелочи пакостит, то молоко мне скислит, то вещь какую спрячет – а я же знаю, куда ложил-то ее —, то собак ночь потревожит, они лают до утра! – отмахнулся мужчина от воспоминаний про призрак экс-жены, словно говорил о бытовых вещах: – То другое существо было. Как же назвал-то ее маг этот… бесятина! Во! Точно сказал, я бы и сам иначе не назвал. Оно вот как есть, бес!
Пока мужчина разбирался с наименованием, Артем и Кира переглянулись. В понимании журналистов, слабо разбирающихся в магической терминологии, что призраки, что бесы – не имело это значения. Общая картина была не ясна.
– А суть в чем? – вопросил Артем, скрестив руки на груди.
– А они не суть… так, гоняют просто. – невпопад ответил мужчина. – Дело как было? Ночь была, но к рассвету ближе. Я от Геннадича шел, мы с ним водку пили. Сын у него приезжал, на рыбалку ездили, а потом сушили рыбу-то. А Геннадич так рыбу сушит! Вот дано мужику, не отнимешь. Сам пропойца пропойцей, а готовит так, что руку по локоть вслед за ложкой съешь. Ну и пили мы с ним водку, да под рыбку-то. Ништяк!
– Ништяк, – согласно кивнула Кира.
Станислав Павлович задумчиво на нее взглянул, явно пытаясь прикинуть, сколько в своей жизни ухоженная блондиночка могла выпить водки. По всяким подсчетам выходило, что немного. С другой стороны, пришла ему в голову история Ленки, дочери его бывшей одноклассницы, так та могла за вечер в одиночку осилить бутыль. И ничего не было девчонке. Пила, как не в себя.
– Ну и пошел я от него под утро уже. Остался бы, да на автобусе должна была его баба приехать. Она у него мегера такая: увидит, что бухает мужик, так сразу орет белугой. Ну че орать-то, скажи? – обратился он к Артему в поисках мужской поддержки.
Впрочем, оператору ответить было нечего. За все его двадцать четыре года Артем встречался с двумя девушками, но ни с одной из них ничего серьезного не выходило. С одной отношения завязались на первом курсе и длились пару недель, с другой – когда он съехал на собственную квартиру, но и те продлились полгода. Других девчонок он и не считал: там «ухватил», тут на свидание сходил, в клубе поцеловал – таким «ништячкам» он просто радовался.
Никто из них не повышал на него голос, да и вообще ничего не требовал. Так и получилось, что на него «баба» не орала. Но какие его годы?
– Ну пьет мужик, да и пусть пьет! Лучше бы закуски настругала, чем орать-то. Ох и дурные же бабы! – выдал Станислав Павлович, почесав затылок. От нахлынувшего негодования он даже упустил из вида мага, который вместе с группой скрылся в микроавтобусе. – Ну и пошел я домой, чтобы, значит, утром вопли не слышать. Иду, а у самого волосы на загривке аж дыбом встали. Темно было, утро почти, фонари у нас в такое время не горят, администрация экономит, понимаешь. Мы им налоги, а они нам – хрен! Ну и пошел я дальше, а как-то так не по людски мне стало: иду, а сам нет-нет, да посмотрю за спину. Спокойнее оно так как-то. Вот и оглянулся… а оно оттуда смотрит.