– А что у нас на ужин? Посуда есть, это уже хорошо, правда пыльная, надо её помыть. Ты же помоешь, я не ем из грязных тарелок, я же не простолюдинка. Надо что-то придумать на ужин. Я бы, например, не отказалась от рябчика, фаршированного шампиньонами с прованскими травами, украшенного красной или чёрной икрой, свежего пирога с вишней и бокала миндального молока… – принцесса облизываясь, загибала пальчики.
– Ты что, молчишь только когда спишь? – дракон успел вставить свой вопрос между ворохом слов этой болтушки.
– Я не болтаю, а веду светский разговор. Как и положено приличной принцессе. Ты же не просто так меня утащил. Наверное, скучно тебе было, бедному. Ну ничего, со мной не соскучишься, – прощебетала принцесса. И тут у дракона перекосило пасть, как от кислятины какой…
– Прощай, тишина и покой. Это беспредел какой-то. Где я всё это достану? – пробормотал он, обалдевший от такого напора.
***
– А! О! Точно! Беспредел! Жадина! Вишня! – дракон стал торопливо записывать всплывшие в памяти очередные истории.
ЖАДИНА.
– Если долго-долго молчать, то можно превратиться в камень, – сказал дракон задумчивой и необычайно неразговорчивой принцессе. – Уж я-то знаю…
– Драгоценный? – после непродолжительного молчания спросила принцесса.
– Кто как, – поскреб в затылке дракон. – Кто булыжником становится, а кто и алмазом. Смотря что внутри. Вот был, к примеру, у меня такой камень – жеода. Он геологического происхождения. В общем, возле вулкана я его нашёл. Это совсем непримечательный чёрный камень, булыжник булыжником. на него мало кто обратил бы внимание. А на самом деле он очень даже не простой. Его красотой можно любоваться очень и очень долго, вот только сперва его необходимо расколоть. И ты увидишь внутри …космос, который образуется из множества кристаллов! А если всмотреться попристальнее, то можно рассмотреть мириады созвездий. И ты не можешь оторвать свой взор. Тебя словно затягивает внутрь.
– Ну и болтушка же ты, сэр дракон, – засмеялась принцесса.
Дракон закусил губу нижним левым клыком и отвернувшись, обижено замер, будто сам превратился в камень.
– Так значит, чтобы понять, что булыжник, это не булыжник, а этот, жадина, с секретом внутри, надо стукнуть по нему хорошенько? – вкрадчиво сказала принцесса, мягко подходя к дракону со спины. – Папеньке один раз посол из пустынной страны подарил алмаз необычайной красоты размером с кулак. Он так обрадовался, любовался им целый час. Я еле выпросила у него подержать его. Он так заманчиво блестел. И… уронила.
Чешуйчатый "камень" дернул крылом и хмыкнул.
– А он разбился, – продолжала принцесса, усевшись на драконий хвост, болтая ногами. – Я так испугалась! Думала, вот мне сейчас влетит, и опять буду под домашним арестом месяц в башне куковать без сладкого. А оказалось это простая стекляшка, а никакой не алмаз. Папенька сначала расстроился, а потом посадил посла на кол, объявил войну этому пустынному королевству. И ему сразу полегчало. Там конечно сразу испугались и прислали целый ларец с алмазами, уже настоящими. Я проверяла,– хихикнула принцесса. – Папенька до сих пор ломает голову, откуда на мраморном полу в его кабинете и его парадных суперпрочных доспехах царапины.
– И этот homo loquentes говорит, что я болтлив, – пробурчал оживший дракон, стараясь не шевелить хвостом. Хотя это было очень трудно, так как ему было щекотно.
ВИШНЁВЫЙ БЕСПРЕДЕЛ.
-Всегда не могут быть рядом люди… и драконы, – задумчиво произнесла принцесса, удобно устроившись на теплом животе дракона и глядя на закат.
-А откуда я тогда узнаю, кто мой человек? – спросил дракон, стараясь дышать потише, чтоб не уронить принцессу.
-А как я узнаю, кто мой дракон? – хитро скосив глаза, переспросила коварная принцесса.
– Ну, это легко. Достаточно взглянуть ему в глаза. И смотреть. Долго. И не отводить взгляд, пока дракон сам не отведет. Иначе фсё! Спалит дотла.
– Зачем тогда смотреть? Раз это так опасно. Это… как ежа съесть, бр-р-р! – поежилась принцесса.
– Или вишневого варенья, – улыбнулся дракон. – Тоже есть опасность. Зуб, например, сломать. Надо вовремя косточку языком нащупать и выплюнуть.
– Ну, может, это больной или слабый зуб был. Вот и не выдержал. Зато эскулапа не надо звать, с жабой.
– А с жабой зачем? – удивился дракон. – Чтобы съесть её?
– Да нет! Мы ж не французские жмоты. Просто наш эскулап зубную боль папеньке лечил по такому рецепту: «В ночь, когда наступит полнолуние, поймай жабу, плюнь ей в рот и скажи лечебные слова».
– Ф-ф-ш-ш-с-с,– всей чешуёй затрясся от смеха ящер. – И что, помогло?
– Нет, – беспечно пожала плечами принцесса. – Папенька ему эту жабу затолкал в рот. Горе-лекарь сам позеленел, как та жаба, но убегал быстро. Даже нашего почтового гонца обогнал.
– Бэ-э-э! – передернуло дракона, – уж лучше вишневого варенья, с косточками. Их хоть плюнуть можно. Вместе с зубом. Прицельно.
– Все что ни делается, к лучшему, – вдруг философски заметила принцесса. – А вообще, мусорить нехорошо. Не культурно!
– А это не мусор, а посевной материал. Плюнешь удачно в нужное место, в нужное время и дерево вырастет. А на нём вишни – сколько хочешь! А цветёт она как! Красотень! – мечтательно закатил глаза дракон.
– Я, конечно, люблю вишню, но это уже какой-то вишневый беспредел! – возмутилась принцесса. – Хотя, в кое-кого я бы тоже плюнула, – задумчиво продолжила она.
– Ага! – довольно осклабился дракон во все свои сто тридцать три зуба. – Хочешь, за вишней слетаем? Знаю я тут один монастырский сад…
***
Дракон обмакнул перо в чернила и неподвижно застыл. Его озарила неожиданная мысль:
«А что, если бы я случайно похитил не принцессу, а принца? Как бы тогда сложилась моя история?» – дракон вздрогнул и вспомнил, что было, когда в его пещере вдруг появился принц.
«Ну нет! Чудовище в моих историях должно быть только одно!» – он подвинул стопку исписанных листов поближе, поддел когтями чистый лист, положил его перед собой и снова заскрипел пером.
ЧУДОВИЩЕ НЕНАГЛЯДНОЕ.
– А давай похитим принцессу? – предложил дракон на второй неделе безвылазного карантина в пещере. Дракон во время посещения далёкой страны подхватил какую-то неведомое недомогание, от которого болела голова, пропадал то нюх, то обоняние и кидало то в жар, то в холод. А ещё снились кошмары, в которых у него выросли еще две головы. Одна высоким визгливым голосом бесперебойно предлагала ему народные драконьи рецепты от всех хворей, а другая басом советовала плюнуть на первую, потому что и так всё само пройдёт. И обе головы говорили одновременно, без передышки, успевая при этом ругаться между собой. Дракон просыпался в холодном поту и лихорадочно хлопал себя по плечам. Обнаружив, что голова у него всё-таки одна, он с огромным облегчением выдыхал. Принцесса запретила дракону вылетать из пещеры неделю, а это было самое тяжкое испытание для вольнолюбивого ящера.
