– Так ты дракон или не дракон? – рыцарь нахмурился, поднял меч и сделал шаг к пещере.

– Дракон, дракон, – зверь сладко зевнул, демонстрируя белоснежные клыки, размером с хорошие кинжалы. Он встал на передние лапы, медленно прогнул спину, с хрустом прогнулся, и вытянул всё тело из пещеры. И оказался покрыт белым мехом от головы до кончика длинного хвоста. Существо встряхнулось, и предстало перед рыцарем во всей красе. Тело и шея его было удлиненными и подвижными, лапы не очень длинны, но тверды. Он напомнил бы огромную куницу, если бы не морда, напоминающая собачью и большие серебристые уши, которые задорно встали торчком как у заправской овчарки. Хвост распушился в огромное перо, на спине встал гребень из длинной шерсти, которую шевелил налетевший ветерок. Зверь без страха смотрел на рыцаря и был удивительно красив и не вызывал никакого опасения, хотя и возвышался над человеком на добрых три метра. Рыцарь отступил на пару шагов и снова опустил меч.

– Но мне рассказывали, что драконы выглядят по-другому. Они с рогами, с крыльями, покрыты чешуёй, которую не пробьёт ни один меч и копьё, плюются негасимым огнем, ревут, как сто буйволов. А ты…– рыцарь задрав голову, рассматривал зверя с большим любопытством.

– А я – это я. Извини уж. Хотя, если ты думал, что я ревущий рогато-чешуйчатый крылатый огнедышащий монстр, то на что ты рассчитывал, идя ко мне с этой железкой? – дракон скептически глянул на меч рыцаря, который тот держал в руках.

– Придворный маг мне сказал, что этот меч заговорённый, он рассечёт любую броню и поразит дракона в самое сердце, – рыцарь снова поднял меч и присмотрелся к рунам на клинке.

– Из проверенных источников известно, что сердца у дракона нет в известном человеческом смысле, – хмыкнул дракон, дернул ухом и уселся на землю. – А маг твой хороший лжец и интриган, который отправил тебя на верную гибель. Все заговорённые мечи давно учтены и припрятаны мною в разных местах, недоступных человеку. Не верь словам, юноша, ничьим, пока не убедишься своими глазами в истине. Вчера ты думал, что знаешь, как выглядят драконы, а сейчас ты узрел другое. Но мир не рухнул, просто всё течёт, все меняется. Вот и ты изменился, когда увидел меня не таким, как тебе рассказывали.

– Но почему и куда принцесса ушла? Мне рассказали, что ты держал её здесь довольно долго, – рыцарь был раздражающе настойчив.

– Никто её здесь не держал, юноша. И я не знаю куда она ушла, скорее всего к себе домой Человек от рождения имеет свободную волю, только многие об этом позабыли, понавесив на себя ярлыков из долга, обязанностей, привязанностей и даже любви… А она не забыла. Она всегда была независима. И честна. До мурашек. И когда она сказала, что хочет уйти из моей пещеры, я не стал её удерживать.

– Но ты же мог! Ты же вон какой сильный.

– Да, я хотел бы, чтобы она осталась. Но я уважаю свободу воли. Ничего не удержишь, если хочешь это удержать. Да, я мог бы… Запереть её. Но тогда это было бы просто тело, без души. Оболочка. Ведь для душ нет границ, и они могут витать где угодно, в любых мирах. А я не хочу быть её тюремщиком. Девочка выросла, ей стало тесно в моей пещере, словно стало не хватать воздуха. Новизны. Меня для неё стало слишком много. Она любит огонь, любит людей, любит свободу. А мне нравится уединение.

Когда она ушла, я долго и много летал по миру, гонял себя до изнеможения, ел и пил всякую дрянь, чтобы засыпать без мыслей и снов. Я часто поднимался выше облаков туда, где были одни звёзды. И долго молчал вместе с ними. В полном недумании. Ни одной мысли. Только прекрасные и далёкие звёзды. Потом я вдруг стал слышать их голоса, похожие на необычную и прекрасную музыку.

Однажды, я так заслушался, что забыл о времени. Мои крылья обледенели и перестали меня слушаться. И я рухнул вниз и упал на заснеженную вершину какой-то горы. Падение вышибло из меня весь воздух и силы. Не знаю, сколько я там пролежал в полузабытьи. Я так замёрз, что перестал что-либо чувствовать. Мои крылья были безнадёжно сломаны. Я мог только ползти. Но, как оказалось, чтобы летать, крылья не нужны. Я это понял, когда падал с того утёса. Точнее думал, что падаю, и надеялся на скорый конец, но оказалось, что я лечу. Во мне проснулась древняя магия, хранящая драконов. Ветер подхватил меня и унес домой. Сюда. В мою пещеру. Я заполз внутрь и долго лежал в темноте. Я так долго держал глаза закрытыми, что мне больше не нужно было зрение, чтобы видеть. А слух обострился до предела так, что я слышал, как крадётся лис в соседнем лесу за своей добычей. А потом мои крылья отпали, – дракон поморщился.

– Наверное, прошло очень много времени. Я чувствовал, что с меня осыпается чешуя. Я терял её, теряя годы жизни на восстановление. Я чувствовал, что меняюсь, хотя и не видел ничего. Меня бросало то в жар, то в холод. Вы люди, когда что-то теряете, тоже меняетесь. Кто-то уходит в монастырь или переезжает, кто-то отрезает себе волосы и становится странствующим воином или отшельником.

Я стал чувствовать каждый камешек, который впивался мне в бока и лапы, стоило мне хоть немного повернуться, каждое дуновение воздуха, которое проникало ко мне в холодную пещеру. Я не чувствовал такой боли с рождения, когда моя младенческая чешуя была мягкой. Я тогда еще плохо ходил и не совсем умел летать и часто падал. Было больно, но весело. Потом чешуя огрубела, я вырос и забыл, что это такое – испытывать боль. И вот опять…эти ощущения. Только вот совсем не весело. Однажды ночью я смог выйти из пещеры, меня бил сильный озноб и ноги еле держали. Я спустился к ручью, чтобы напиться воды. Луна осветила меня и, я увидел, что изменился. Раны зажили, и я стал… – дракон замолчал.

– Таким белым и пушистым, – усмехнулся рыцарь.

– Я стал седым. Я полюбил тишину, научился плавать. Выходить старался больше ночью, поначалу солнце слепило меня, но постепенно я привык. А летать я снова смог, как летающий бумажный змей, который делают люди для забавы. Мне помогает ветер. Я его не вижу, но чувствую всем своим существом, он наполняет меня и поднимает вверх.

Зверь замолчал. Рыцарь постоял, переминаясь с ноги на ногу, а потом спросил:

– Ну, раз принцессы тут нет, я тогда пойду, Дракон?

– Иди, – спокойно ответил зверь, его глаза загадочно сверкнули серебряным перламутром, и он скрылся в пещере.

Рыцарь еще какое-то время постоял, то ли прислушиваясь, то ли размышляя о чём-то своём. Потом он повернулся и тихо побрел прочь.

Наступил вечер. Закат окрасил небо и облака во все оттенки багряного цвета. Дракон вышел из пещеры и встал на краю обрыва. Его белоснежная шерсть перекатывалась волнами под порывами ветра. Он вытянул серебристую морду и принюхался, перебирая струи ветра, словно струны на арфе, будто выбирал из всех воздушных потоков только один, видимый ему одному.

– Попутный ветер, – прошептал зверь, и, привычно оттолкнувшись от края обрыва всеми четырьмя лапами, взмыл вверх.

***

Под потолком пискнула и заскребла крыльями по камню летучая мышь. Дракон, сидевший с застывшим взглядом, вздрогнул и очнулся. Наклонившись над пергаментом, он быстро начал записывать разбегающиеся слова.

Нужно обязательно записать историю его происхождения. Все драконы бережно хранят это в своей памяти и передают потомкам. Но у дракона была только Ия. Его человек. Она была не только талантливой женщиной-лекарем, но и единственным другом Дракона. Он никому так не доверял, как ей. И его настоящее имя знает только Ия. Девочка, которая спасла его, когда он был бескрылым. Имя принцессы он давно выбросил из памяти, и сама принцесса звала его так, как ей заблагорассудилось, и дракон не возражал. Ему было хорошо и так. Но выяснилось, что когда тебя зовут по имени, это так приятно!