– Итак, каковы наши варианты? Оставаться в этом условном лимбе, отсчитывая дни до тех пор, пока у нас не закончатся припасы?

– Пока Андрей Лукич будет готовить своё устройство, я всё же попытаюсь пересечь пустоту, как мы и договаривались, – сказал я.

Анатолий посмотрел на меня с выражением сомнения и тревоги на лице.:

– Ты думаешь, что сможешь это сделать, Иван?

Я расправил плечи и уверенно встретил его взгляд:

– Да. Я должен попробовать. Кто-то должен передать сообщение о том, что мы ещё живы, что наш город выжил, хоть и остался замороженным во времени.

Кивнув, Анатолий согласился со мной. Мы понимали, что на кону. Мое путешествие в пустую бездну предстояло, неся на своих плечах груз нашего выживания.

Утро следующего дня мы посвятили подготовке моего похода на разведку в «никуда». Андрей Лукич вместе с другими товарищами работал в институте, настраивая устройство.

Анатолий, со своей стороны, принес какое-то альпинистское снаряжение, с помощью которого меня обвязали, чтобы прикрепить к тросу, который держал Анатолий и другие товарищи на случай, если что-то пойдет не так.

Однако, когда мы подошли к окраине города, мы увидели, что пустота увеличилась примерно на 10 километров. Она захватила ещё несколько близлежащих деревень, и ни один житель не осознавал её существования, пока не проснулся в новой, промороженной реальности.

Единственными признаками прежней жизни города были тихий гул электричества под ногами и слабый запах утечки газа. Мрачная атмосфера окутывала наши сердца, оставляя за собой беспокойное ощущение того, что за нами наблюдает нечто гораздо большее, чем мы сами.

Когда мы прошли мимо мертвых деревень, то увидели множество замерзших людей. Казалось, что Бенисфер расширяет зону своей торговли.

Заморожены были люди из разных социальных слоев.

Там был и фермер, застывший в ужасной гримасе, когда куда-то шёл, сжав кулак. Возле одного из домов на лавочке сидела молодая женщина, вечно смотрящая в пустоту.

Это было невыносимо депрессивно.

День был темным, отбрасывая зловещие тени на замерзший город. Тишина вызывала у меня беспокойство, и каждый скрип ветки или далёкий звук ветра заставляли меня напрягаться.

Я снова обратил внимание на Анатолия и его команду. Они обсуждали детали машины для порталов и завершали планы её создания. Я внимательно слушал, надеясь понять, насколько реальна наша задача. Ведь без этой машины у нас не было ни малейшего шанса вернуться в тот мир, который мы знали. Самая мысль о том, что мы останемся в этой замерзшей пустоши, была кошмаром, от которого мне не удавалось избавиться.

Мои мысли прервала наша приближающаяся встреча с границей пустоты. Она зевала зловеще, мерцая многоцветным светом, как северное сияние.

Края бездны вихрились тенями и тьмой, маня меня шагнуть ближе и узнать, что скрывается за ними. Смешанные чувства любопытства и страха сковывали моё сердце, но я знал, что пришло время действовать.

– Ладно, мы готовы настолько, насколько это возможно, – сказал Анатолий, обращая внимание на меня. – Ты уверен, что хочешь это сделать?

Я кивнул решительно:

– Я должен, ради всех нас.

С этими словами я сделал шаг вперед.

Все взгляды обратились ко мне. Я смотрел в пустоту, и на мгновение заколебался.

Я подошел к Виктории, чтобы попрощаться. Обняв её, я нежно поцеловал.

– Вика, за эти дни я понял, что ты мне небезразлична. Прости, что мы не сблизились раньше на работе.

Виктория покраснела и прошептала:

– Мне тоже жаль, Иван. Теперь я понимаю, что боялась обжечься на любви.

Я отстранился и заглянул ей в глаза:

– Мы могли бы создать что-то прекрасное, если бы переступили через себя и сделали шаг навстречу друг другу, но вместо этого позволили страхам управлять нами.

Она кивнула, а потом сказала те слова, от которых моё сердце забилось быстрее:

– Я знаю, что не могу остановить тебя от того, чтобы ты прошёл через эту пустоту, но я хочу, чтобы ты знал: я верю в тебя.

Моё сердце наполнилось теплом, и я поблагодарил её за поддержку.

Но замёрзший город за моей спиной словно подталкивал меня идти вперёд. Я сделал ещё один шаг, одной ногой перешагнув через порог, чувствуя, как холодный захват пустоты сжимает меня.

Последнее, что я увидел, это как Виктория бросилась за мной в пустоту.

Внезапно тени сгустились в водоворот. Я почувствовал рывок, и моё сердце забилось быстрее, чем когда-либо. Боль пронзила грудь, и мне оставалось лишь удерживаться за трос, связывавший меня с друзьями…

Вокруг меня простиралась пустота. Канат оборвался, и я парил, одновременно стремительно летя в это н и ч т о, окружённый вспышками северного сияния. Тело ныло, мышцы болели невыносимо, но какая-то неведомая сила гнала меня вперёд, сквозь тьму. Каждое биение сердца отзывалось эхом, заставляя продолжать. Глаза затуманивались, и краски вокруг смешивались в водоворот, увлекая меня всё глубже. Воздух становился холоднее с каждой секундой, будто высасывал дыхание, и я отчаянно цеплялся за него.

Как бы я ни старался удержаться, бесконечная пустота сомкнулась вокруг. Силы покидали меня, конечности становились свинцово тяжёлыми, а холод, словно тлеющий уголёк, стремился поглотить моё сознание.

Мир вокруг сжался до вихря красок и непроглядной пустоты. Ощущение движения сменилось тревожной неустойчивостью, и время утратило смысл. Я изо всех сил пытался сосредоточиться на чём-то, помимо этого пугающего великолепия, окружавшего меня.

Цикл красок сбивал меня с пути, уводя всё дальше от разума. Неизбежно я падал в глубину, цепляясь за призрачную надежду вернуть контроль. Ледяной холод проникал в кости, терзая мысли.

Я боролся за сознание, в котором мелькали видения площади Пролетарской, улицы Карла Маркса и памятника Ленину, погружённых в вечную зиму.

Чувствуя, как пустота подо мной поглощает звуки и краски, я поддался её манящему притяжению. Мгновение – и тьма сомкнулась вокруг, холодный вакуум охватил меня кристаллизованной неподвижностью. Все как бы схлопнулось. Внезапно, словно кто-то выдернул меня, я выпал из пустоты и неловко приземлился на ледяной тротуар. Я оказался в другом районе замёрзшего города. Вокруг стояли знакомые здания, но здесь царила особая тишина, тревожащая глубже прежнего. Серый снег лежал нетронутым, словно игнорируя само понятие жизни. Впереди тускло светились замёрзшие фонари, как маяки в темноте, но вокруг не было ни малейшего движения; лишь давящая тишина заполняла пространство, наполняя воздух зловещим ощущением.

Внезапно я заметил знакомую фигуру в дверях старого магазина. Это была Виктория. Её лицо отражало тот же страх и замешательство, что и моё. Я подошёл ближе; Виктория вздрогнула, глядя на меня, будто проверяя, я ли это действительно перед ней.

– Я тоже… прыгнула за тобой, – прошептала она, и в этой абсолютной тишине её голос прозвучал, как крик.

– Похоже, эти переходы решают, куда нас выбросить, – тихо сказал я, делая шаг к Виктории.

Она была в своей обычной зимней одежде – чёрном пуховом пальто до колен, штанах на флисе и синей шапке. Белая бандана, закрывающая нос и рот, не могла скрыть её беспокойства.

Мы оба огляделись, но улица оставалась жутко тихой. Вдруг я заметил, что снегопад прекратился. Кроме ледяного ветра и хруста снега под ногами, не было слышно ни звука.

Идти по улице было странно: людей становилось всё меньше, и на их месте появлялись другие, "оттаявшие". У этих новых "обитателей" глаза были пугающе пустыми, и взгляд их обжигал ледяным равнодушием. На миг мне показалось, что от их взгляда мороз пробежал по моей спине. Пустота в их глазах была настолько глубокой, что заглядывать туда не хотелось. Всё вокруг застыло в такой гробовой тишине, что она казалась неестественной, визжащей, как сверлящий в уши насекомых писк.

Виктория нервно сжала мою руку. Я обернулся к ней, но её слова уносил свистящий ветер. Она скинула бандану на подбородок и попыталась снова.