— Нормально, — ответил Брай. — Правда, похудел и осунулся, но в остальном всё было как обычно. Да он не только такими вещами занимался. Этот номер сорок восемь был создан десять дней назад. И той же датой помечен переписанный портрет Даши, — он кивнул в мою сторону.

— Лоры, — поправил Кристоф. — Мою жену зовут Лора Бентли.

Брай некоторое время задумчиво смотрел на него, а потом повернулся к клавиатуре.

— Первый вариант портрета назывался «Валькирия», но он уничтожен самим Фарги. Второй он назвал «Лорна».

На экране появилась вершина горы, освещённая рыжеватыми лучами закатного солнца. В центре стояла высокая длинноногая женщина с роскошной гривой золотистых волос, которые трепал ветер. Я смотрела на эту женщину, и мне было немного не по себе. Это была я и в то же время не я. Она была крепче и мускулистее меня, хотя все пропорции тела оставались те же. Лицо её было загорелым и обветренным, а черты казались более мужественными. Наверно, я со своей ухоженной мордашкой казалась рядом с ней изнеженной дамочкой, раскатывающей по миру на красном «мустанге». К тому же женщина на картине была одета в тёмную кожаную одежду: зашнурованную на груди безрукавку, короткую юбку и высокие сапоги. Не хватало только широкой накидки, да и меч в её руке был совсем не похож на Налорант. Она была не такая, как я, но всё же я ощутила приятное чувство, что-то вроде гордости, потому что эта женщина-воин на портрете была красива. Её лицо, освещённое невидимым солнцем, было спокойно и женственно, а в больших агатовых глазах светились мудрость и сила.

— Похоже… — произнёс Кристоф, серьёзно глядя на картину. — Даже слишком. Хотя, это шутка несколько дурного толка, тебе не кажется? — он обернулся ко мне.

— Я не могу обижаться… — беспомощно улыбнулась я.

— В конце концов, мы же тоже раскрыли его инкогнито, — пожал плечами мой муж.

— О чём речь? — вежливо поинтересовался Джерри,

— Это её ментальный, вечный образ, — пояснил Кристоф.

— А Лорна — это моё имя, — добавила я. — Как его имя было — Фарги.

— А твоё Крещёный Варвар? — Брай покосился на Кристофа.

— Только не говори, что он рисовал и меня! — воскликнул тот.

— Ещё как рисовал! На фоне дремучего леса, с нечёсаной гривой, в волчьей куртке и с вот таким боевым топором.

— Бог мой… — пробормотал Кристоф.

— Он всех рисовал, — пожал плечами Джон. — Кроме меня. Он на этой самой машине сочинил образы Джера Пустынного Льва и Бриана Сумрачного Гостя. Роскошные вещи, которыми эти два идиота гордятся, как дети. А я, как представитель доблестной армии простых чиновников, нашего романтичного кудесника не интересовал. Он успокаивал меня тем, что о моём незримом подвиге рано или поздно напишут роман.

Кристоф посмотрел на портрет.

— Он был несправедлив. Он просто обязан был нарисовать тебя одесную Христа… Я серьезно, без шуток.

— Я над этим подумаю, — усмехнулся Брай. — Эффект, конечно, будет не тот, но знак дружбы от чистого сердца.

— Значит, во время этой работы он продолжал вести обычную жизнь и выполнять свою миссию, — вернулся к прежней теме Кристоф. — Давай попробуем посмотреть, с чего всё началось. Дай на экран номер первый.

Брай кивнул и снова застучал по клавишам. Экран побелел, а затем снова залился мраком. Этот был не так страшен как тот, первый, но в нём присутствовал красноватый оттенок, такой неуловимый и в то же время явственный, что мне почудился запах крови и гари. Потом из мрака медленно выступили очертания человека. Это был поясной автопортрет Фарги. Он стоял обнажённый, и оранжевые отблески светились на его влажной от пота коже, подчёркивая рельеф мощной мускулатуры. Левой рукой он обхватил себя за талию, а правую, сжатую в кулак, прижал к сердцу. В этой позе сквозило напряжение и какая-то угнетённость, но смуглое лицо хранило выражение мрачной решимости, а чёрные глаза сверлили невидимый объект недобрым взглядом.

— Что это за полосы на плече? — неожиданно спросил Кристоф, подходя к помосту.

Только тут я заметила шесть глубоких царапин на левом плече Фарги. Они так явственно сочились кровью, что мне стало не по себе.

— Я полагаю, что следы от когтей какого-то чудовища, — пояснил Брай. — Дать сопровождение?

— Да.

Я услышала пронзительно тревожную, скребущую душу мелодию, издаваемую целым оркестром свихнувшихся скрипок. А потом зазвучал тихий голос Фарги, словно твердящий заклинание: «Сожми свой мир в жемчужину и спрячь в ладони. Пусть за окнами льёт кровавый дождь. Пусть за стеной гремят шаги чудовищ. Пусть в дверь стучит Смерть. Просто сожми свой мир в жемчужину и спрячь в ладони».

Какое-то время все молчали. Потом Кристоф произнёс, указав на картину:

— Одна из разгадок здесь. Я чувствую. В этом что-то есть…

— Что? — спросил Джерри, подходя к нему. Он остановился рядом и тоже взглянул на портрет.

— Пока не знаю. Посмотрим…

— Посмотри. Но учти ещё одно. Эта штука была написана в день второго убийства, когда тело жертвы нашли недалеко от портовых складов на обочине дороги Келха.

— Да. Это может оказаться полезным.

— Будем смотреть дальше? — спросил Брай.

— Надо бы… Но знаешь, это довольно жуткий роман и мне хотелось бы сперва заглянуть в конец книжки. Номер пятьдесят шестой.

— Да… Хотя… Есть ещё один. Нет, это без номера. Я только сейчас заметил. На рабочем терминале что-то есть. Что-то, над чем он работал в день смерти.

Я заметила, как Джерри подался вперёд, а Джон привстал с места. Брай тоже выглядел взволнованным. Он включил вторую половину пульта и сбоку появился ещё один экран. Он был голубым. Я почувствовала облегчение. Брай тоже вроде вздохнул свободнее. А потом снова впился взглядом в картину. И я поняла почему. Даже Фарги раньше не удавалось создать такой фон, безупречный чисто голубой бездонный цвет, сквозь который совершенно непостижимым образом сверкала радужная мозаика кристальных нежных отблесков алого, золотого, жемчужного, изумрудного… А потом проявились лазурь, ваниль, сирень, кармин… И всё это только угадывалось, словно казалось, потому что сам экран, оставался безмятежно голубым.

— Фантастика… — пробормотал Брай. Он нажал какую-то кнопку, и тут же на голубом фоне образовалось чёрное кольцо, обрамлённое каким-то тёмным сиянием и странными чёрными язычками, похожими на завитки дыма.

— Что ты сделал! — воскликнул Джерри. — Ты же всё испортил!

— Нет, — возразил Брай. — Это полотно было в работе. И это чёрное кольцо — идея Фарги. Она была уже заложена в программу, но не выведена на экран. Я всего лишь закончил дело. Больше ничего нет.

— Эта чёрная штука всё испортила, — огорчённо произнёс Джон.

— Ещё одна загадка, — вздохнул Кристоф. — И с ней тоже придётся разбираться. Давай вернёмся назад, к номеру второму и пройдёмся по всей коллекции. Может, и уловим что-нибудь…

Глава 10. Сцена действия

Я устала. К тому времени, как мы закончили, я чувствовала себя вконец измотанной. У меня болела голова, и хотелось выйти на солнечный свет. И единственное, что я поняла, так это то, что Фарги шаг за шагом, ступенька за ступенькой спускался в свой собственный, личный ад, который создавал своими картинами. Получалось у него это вполне успешно, так что я по ходу дела начала испытывать что-то вроде панического ужаса. Кристоф мрачнел всё больше и, в конце концов, достал портсигар и закурил, хотя я уже года два не видела его с сигаретой в зубах. У Джерри появилась в руках бутылка виски, а Джон стал напоминать большого, старого и больного ворона с огромным, тяжёлым клювом. Только Брай хранил на лице видимость спокойствия, хотя когда мне доводилось встретиться с ним взглядом, я видела в его глазах боль.

Мы все устали и, закончив просмотр последних картин Фарги, разбрелись по дому, чтоб отдохнуть. Джон сказал, что проинструктирует нас позже, а пока торопиться некуда. До вечера нет смысла возвращаться в Луарвиг.