Мы шли пешком, ругая Жоржа про себя и вслух и присваивая ему самые неблаговидные прозвища. Зачем он забрал верблюдов, спрашивается? Если струсил, так и бежал бы на своём. Забрав же у нас всех животных, он обрекал нас на верную гибель. Так что он совершил ещё и большую подлость. Как только мы придём в Дзаг, обязательно свяжемся с Ургой, с той компанией, где нанимали проводника, чтобы они там такое его поведение просто так не оставили.

Через три часа ходьбы пешком нам уже казалось, что прошла целая вечность. Хорошо, хоть не было такой жары, как в настоящей пустыне. Мы заблаговременно до прибытия в Монголию приобрели для себя бежевого оттенка свободного кроя костюмы и лёгкие головные уборы в тон, поэтому солнце почти не донимало нас. Но устали мы изрядно. И одновременно остановились, как бы предлагая один другому сделать привал. Усевшись по-турецки прямо на траве, мы начали вынимать съестное из наших рюкзаков. Я снова погрузился в карту, сверяясь с намеченным наперёд маршрутом, и не углядел за Турином, а он в момент прикончил всю воду из своей фляги. Пришлось сделать ему выговор за такое глупое расточительство, на что мне было отвечено почти по-детски, что, когда ему хочется пить, он не может не пить. Отныне нам приходилось рассчитывать только на мой запас питьевой воды. Подкрепившись и решив, что стоит ещё немного отклониться на север, мы снова тронулись в путь. Идти решили не быстро, чтобы экономить силы. Главным было сберечь себя, а не спешить. Но и через шесть часов не добрались мы ни до какого Дзага. Вообще ни до чего не добрались. И ни до кого. Так безлюдная степь и тянулась до самого горизонта во все стороны.

Оставалось снова располагаться на ночлег под открытым небом. Сушёные припасы почему-то больше не лезли в горло, а воды я мог предложить себе и Турину ровно по глотку. Усталый и недовольный, он поначалу ворочался с боку на бок, но быстро уснул, а вот я решил дождаться прихода звёзд, чтобы высчитать наши координаты ещё одним способом. Однако усталость моего тела тоже дала о себе знать, и звёзд я так и не дождался. Может показаться странным, что мы так бесстрашно ночевали под открытым небом в незнакомой местности безо всякого оружия и горящего огня, но в наше время даже в Монголии уже перевелось дикое зверьё, встреча с которым могла бы представлять опасность для человека. Нейтральность же страны позволяла не задумываться и о человеческом факторе.

Мы проснулись, когда взошло солнце. Пора было снова отправляться в путь. И компас, и карты, и наше местоположение – всё указывало на то, что Дзаг должен быть где-то совсем близко, но, сколько бы мы ни шли, пейзаж Гоби не менялся. И нигде не попадалось проложенной колеи от вездеходов, неотъемлемой части современной жизни. Как только мне пришло это в голову, я сразу сообразил, что мы идём не туда. Раз за всё это время нам нигде не попалось следов человеческого присутствия, значит, мы лишь удалялись от обжитых мест. Я незамедлительно поделился этой информацией с Турином и предложил повернуть обратно.

– Нет, дорогой мой, – заявил он в ответ на моё предложение, – ты уже слишком далеко завёл нас, чтобы поворачивать. Пройдя обратно столько, сколько мы уже прошли, мы истратим ещё одну часть суточных припасов. Нам остаётся продолжать двигаться в выбранном направлении. Если не в Дзаг, то куда-нибудь мы всё-таки придём. Или вот-вот могут повстречаться кочевники.

По большей части он был прав. Вот только впереди нас не могло ждать вообще ничего. В Монголии города отдалены друг от друга, как ни в одной другой стране. И здесь нет ни пригородов, ни сельской местности. Есть только кочующие стойбища, которые редко встретишь на одном и том же месте дважды. Есть караваны, следующие определённым маршрутом. Есть пасущиеся стада, ведомые одним или несколькими пастухами. Есть единичные путники. Жизнь в Монголии не статична, она постоянно передвигается с места на место. Однако нам за всё это время почему-то не попалось ни малейшего следа присутствия человека. Даже застарелого. Не было и каких-либо млекопитающих. Только птицы указывали на присутствие животной жизни в этом крае. Легко можно было поверить, что мы последние люди на земле. Или что голодные духи всё-таки существуют и поселились где-то здесь.

Так прошёл ещё один день. Сколько не экономил я запасов воды, а и в моей фляге к вечеру осталось на самом дне. Ещё на одни сутки хватит, а потом вода иссякнет окончательно. А пить нам хотелось всё время, и язык во рту еле ворочался от сухости к вечеру, так что мы почти не разговаривали. Турин улёгся спать голодным, а я попытался жевать сухой порошок концентрата, но смог впихнуть в себя только полторы горсти. От моих вязких слюней рыхлую массу едва было можно проглотить. По крайней мере, от еды во мне ещё будут силы, хотя я и слышал, что без воды человек протянет много меньше, чем без пищи.

Поутру, когда я проснулся, Турин всё ещё спал. Решив не будить беднягу, я пока приступил к осмотру окрестностей. Лёгкий ветерок обдувал мне лицо, и это несколько облегчало моё состояние, нежели если бы ветра не было совсем. Неподалёку от нашей стоянки я заметил груду валунов, которую мы вчера упустили из виду от усталости, и направился к ним, чтобы обозреть дали во все стороны, стоя на них.

Как мне показалось, на северо-востоке что-то такое было. Я быстренько сбегал за камерой с телеобъективом и, нажав на кнопку увеличения картинки, внимательно всмотрелся в экран. Да, точно, в нескольких милях от нас находилось человеческое жильё. Искренне обрадовавшись, я отправился будить своего товарища.

– Турин, просыпайся! – затряс я его. – Да вставай же ты, соня! Мы спасены! Скоро сможем напиться вволю.

– Что такое? – потряс он головой, распахивая заспанные глаза. – Мы добрались до Дзага?

– Ещё нет, но впереди, не слишком далеко, какой-то посёлок. На вот, посмотри сам! – я сунул ему в руки камеру, хотя у него была своя такая же.

Я отвёл его к валунам, и он внимательно изучал северо-восток целую минуту.

– Ну что, убедился? – не вытерпел дальше я.

– Это не юрты, – спокойно молвил он и опустил, наконец, камеру.

– Да, не юрты, – согласился я. – Какие-то домишки. Больше похоже на рабочий посёлок.

– Монголы не живут в домах вне городов, – напомнил он.

– Ну и что, – пожал я плечами. Я тоже знал об этой их особенности. Вне городов они до сих пор жили либо в юртах, либо под открытым небом.

– Просто очень странно.

– Какая разница. Главное, что там жизнь. Мы наконец-то сможем отдохнуть как люди и вернуть себе былые удобства путешествия.

На радостях я решил первым делом распить остатки воды, и Турин не возражал. Ни к чему экономить, когда в ближайшие час-два уже доберёмся до посёлка. Может, в том месте производится добыча каких-то полезных минералов или редкоземельных элементов, и мы даже сможем встретить представителей других наций, помимо монголов. Наспех запихав в рюкзаки всё, что оттуда было вынуто на ночь, мы в бодром темпе зашагали на северо-восток.

Прошло что-то около часа, но те домишки вовсе не стали ближе, а так и маячили на горизонте. Турин достал свою камеру на ходу и стал всматриваться в экран.

– Ну, что видишь? – поинтересовался я.

– Что-то непонятное. Теперь я уже не так уверен, что это жилые дома. Одно строение так вовсе напоминает голову воина в шлеме.

Взглянув на экран его камеры, я был вынужден с ним согласиться.

– Подойдём ближе, разберёмся, что это такое. Главное, что явно не Гоби, а значит, построено человеком, и кто-то живой там должен находиться. На худой конец, должен иметься колодец, если люди уже ушли. Не могли же они обходиться без воды.

Турин ничего не ответил в своей обычной манере и пошёл вперёд, по ходу движения убирая камеру. Я пристроился рядом, приноравливаясь к его шагу. Эх, был бы сейчас бинокль с хорошим увеличением… Но в начале нашего путешествия мы подумали, что достаточно будет увеличения на наших камерах, а потому не взяли биноклей, хотя в туристическом пункте проката нам их и предлагали. Теперь уже поздно об этом сожалеть, да и деваться всё равно некуда. Впереди нас ожидает хоть что-то, а позади нет ничего.