Нож рыбкой мелькнул в пальцах, очертив серебристый круг – раз, другой.

Как-то странно он примеривался к ножу для разделки травы. Нита поглядывала с подозрением, ожидая новых сюрпризов, но нет, дальше все шло нормально. Ларс не был неуклюжим и безруким, но навыка в такой работе не имел, поэтому действовал медленно и осторожно, и получалось у него вполне пригодно. На мелкую монотонную работу не жаловался, оптимизировать ее, складывая листья в стопки, не пытался, сосредоточенно пыхтел над заданием.

Руки у него, к слову, были красивые. Не изящные, а по-мужски красивые, Ните такие нравились. Крупные ладони, длинные ровные пальцы…

Она отвела взгляд и сосредоточилась на травах.

С запланированной на день работой управились за несколько часов, прервавшись на перекус. Хозяйка прибрала травы, поставила кипятить воду под завтрашний обед. Ларс за это время весьма ловко разделал подброшенную ему курицу, снова дав понять, что не белоручка и способен о себе позаботиться.

Нита опять отметила, что о себе он так толком ничего не сказал, ни клан не назвал, ни имен – ничего, за что можно уцепиться. Интересно, что скрывает?

– Раздевайся и ложись. – Махнула на освобожденный стол.

– Совсем? – мрачно спросил он.

– Штаны можешь оставить, – фыркнула Нита. – Стеснительный какой. Не волнуйся, на твою честь не покушусь. Мне нужно только немного крови.

– Что ты собираешься делать? – Ларс послушно вытянулся на столе, хотя тот и навевал неприятные воспоминания.

– Попробую взглянуть на твое проклятие. Невооруженным взглядом его не увидеть, но… есть одна мысль. Расслабься и не двигайся, это не больно, но довольно долго.

Идея была простой. Да, проклятие нельзя увидеть, но энергия-то в нем есть!

Тот ритуал, который Нита собиралась провести с некоторыми изменениями, тоже был одной из методик выявления одержимых, но одержимых не агрессивными полуразумными духами, а всякой вредоносной мелочью. Паразитами, которых тоже просто так не рассмотришь. Он не помогал найти вредителей, а показывал те места, где что-то постороннее тянуло силы организма. А что именно, определялось отдельно.

Нита вооружилась ритуальным обсидиановым ножом, небольшим, но острым как бритва, и обыкновенным мелом. Когда осторожно делала тонкие надрезы на коже парня, он даже не вздрогнул, лежал, прикрыв глаза. Действительно расслабился. Поразительное простодушие!

И поразительное доверие. Оно, конечно, логично, потому что она уже раз его спасла и вряд ли сделала это для того, чтобы убить потом как-то особо изощренно, но все равно странно.

Надрезы на лбу, на лодыжках, на запястьях, несколько черт на груди. Заживут быстро, хотя приятного мало. Линии на столе мелом и этой кровью. Тут капля силы, там немного подтянуть… Несложно, но требует сосредоточенности и кропотливости.

Когда она активировала чары, поначалу ничего не происходило. Показалось, что и это не сработало, и Нита успела разозлиться на имаев с их нетрадиционными подходами. Но вот над кожей потекли тонкие черные линии – от сердца к голове и дальше по телу. Одна, другая, все плотнее и гуще, и Нита перестала считать их, наблюдая, как Ларса окутывает плотный, почти беспросветный кокон.

Зараза проросла так глубоко и сосала из молодого здорового волка столько силы, что Нита при виде представшей картины едва сдержала злой рык. Ничего себе мальчику досталось! Но проблемы с оборотом уже не вызывали вопросов: все силы уходили на поддержание проклятия.

Однако, рассматривая кокон, Нита обнаружила, что он не такой монолитный, как показалось в первый момент. Плотное плетение было нарушено в двух местах, почти симметрично, но по-разному и разными воздействиями. С одной стороны – нападением гуля, с другой – собственной глупостью. И если в первом случае нити выглядели запекшимися и обнажали чистую кожу, то над татуировкой набухли толстые черные рубцы, похожие на жирных многоножек. Тонкие короткие нити топорщились и шевелились, словно лапки.

– Очень интересно, – пробормотала Нита, потянувшись к рубцу.

И тут же отдернула руку: проклятие зашевелилось как живое и попыталось присосаться к ее магии. От него шел горький терпкий запах – в том месте, где Ларс полоснул осколком, и Нита знала только одну причину подобного поведения. Нахмурившись, она отстранилась.

– О чем ты? – не шевелясь, спросил Ларс.

– Плетение проклятия нарушено. Там, где тебя подрал гуль, особенно на плече. И там, где ты подрал себя сам.

– Это хорошо?

– Гулю можешь сказать спасибо, – уклончиво ответила Нита, тщательно подбирая слова. То, что она видела, ей очень не нравилось. – Можешь вставать и одеваться. Кажется, свой путь ты уже нашел, столкновение с местной нежитью пошло на пользу.

– Предлагаешь скормить меня ей? – с нервным смешком предположил Ларс, сидя натягивая рубаху. – Тогда стоило ли стараться и спасать?

– Я предлагаю тебе на нее поохотиться. Охотники на нежить у имаев в почете, могли и «одарить» уважаемой должностью. Предупреждая следующий вопрос: нет, я не уверена, что это поможет. Но попробовать стоит, для начала хотя бы на мелочь. В болоте полно всякой дряни, которая тебя не съест, подавится. – Нита отвела взгляд и преувеличенно бодро добавила: – Кто знает, может, не случайно тебе захотелось приключений? Имаи считают, что путь зовет того, кто должен его пройти, совершить что-то действительно великое. Кстати, у меня где-то был сборник их легенд и сказок, может, там подсказка найдется? Сейчас…

Она попыталась отойти к полкам, но Ларс перехватил за руку.

– Почему мне кажется, что ты заговариваешь мне зубы? – спросил он с серьезным видом.

А мальчишка оказался прозорливее, чем она думала. О второй прорехе Нита предпочла бы промолчать и хотя бы пару дней понаблюдать. Хотелось ошибиться и не пугать зря, но раз спросил напрямую…

– Мне кажется, проклятие набирает силу. Я же говорила, зря ты его трогал. Из-за этого нарушения структуры оно меняется. Пока только в области пореза, но если дыра будет расти…

– Я никогда не смогу стать волком? – Ларс сглотнул.

– Ты умрешь.

После разговора Нита сказала, что ей нужно сходить по делам, и отправилась переодеваться, а Ларс вышел подышать воздухом и уселся на ступеньках крыльца, жалея, что фляга с крепким самогоном сгинула с остальными вещами. Отчаянно хотелось выпить. Да что там, надраться до беспамятства. Взвыл бы от отчаяния, но и этого не мог.

Наверняка у хозяйки дома был алкоголь, но он не стал спрашивать или искать самостоятельно. Вряд ли Нита оценит такие порывы, еще и по загривку приголубит. Правильно, не положены в его возрасте крепкие напитки.

Очень хотелось забыться, а других способов он, увы, не знал. Неожиданные слова о проклятии выбили почву из-под ног. Оно было привычным, почти родным, он свыкся с проблемой. Успокаивал себя тем, что могло быть и хуже, а он вроде бы жив, здоров, способен о себе позаботиться.

Сглазил.

Великое Древо, он, конечно, не считал себя бессмертным, но и умирать не хотел!

Не сейчас! И не так…

Опасностей Ларс не избегал: когда путешествуешь один, без них не обойтись. Пьяная драка в трактире, когда можно попасть под горячую руку, грабители, отчего-то решившие, что худощавый паренек – легкая добыча, нежить на дорогах. Да и остальное… Много с чем довелось столкнуться. Но он никогда не был трусом. Иногда, наоборот, стоило поберечься там, где лез напролом.

Но это не ощущалось так остро, всегда было больше злости, чем страха или тоски. Даже поначалу, когда его еще пытались лечить, бесполезные попытки вызывали бессильную ярость.

Сейчас он жалел, что пришел к болотной ведьме. Осознавать, что умираешь и тебе осталось совсем немного, было страшно. И тоскливо.

Интересно, если он умрет здесь, в клане узнают?.. Лучше бы нет. Ларс не соврал Ните про любящую семью: узнав о «болезни», отпускать его не хотели. Пытались поддержать, помочь, отец не скупился на целителей. И то, что с ним проделала Нита, было цветочками по сравнению с некоторыми «лечебными» процедурами. Раны быстро заживают на волках, неважно, может он перекинуться или нет, и фразу «спущу шкуру» Ларс давно перестал воспринимать пустой угрозой.