Третий, впрочем, тоже выныривал из своего состояния время от времени и принимал стеклянную тару на местном стекольно-фарфоровом заводике самого мистера Круса. Читали в местной прессе «Бейте посуду на счастье, мистер Крус все оплатит»? Вот он и есть держатель завода. А платить за ваше стекло он и впрямь будет, но только если вы купите замену разбитого в его магазине. И сначала покупка, а уж после деньги за сданные осколки. Выгода выходила неплохая, отчего тянулся народ сдавать свое несчастье довольно резво. Впрочем, я отвлеклась.

Итак, жилой район среднего класса, центр и окраина. Ну и один про запас. Семь кусочков сахара разбрелись по столу в соответствии с одной мне известной логической выкладкой. Я какое-то время пялилась на них, потом скривилась от принятого решения и сгребла все в карман.

На пороге кофейни появился посетитель с дамой, Ашули проводила их за столик, а я, с обожанием и расстройством покосившись на крутящуюся на витрине кремовую корзиночку, аккуратно допила свой кофе. Возможно, так действовал кардамон, а может магия Ашули, но мне и правда стало спокойнее. Я перевернула чашку вверх дном на блюдце на минутку, а вернув чашке прежнее положение, бросила взгляд на донышко и задумалась. Кофейная гуща нарисовала нечто, напоминающее женские панталоны с кокетливыми рюшечками и подтяжками. М-да, Кис-Кис, тебя ждет интересное дельце.

Я сошла с рейсового шестиместного парокара на ближайшей станции и решила, что, несмотря на потерю драгоценного времени, прогулка по такой сентябрьской погоде меня нисколько не огорчит. Ботильоны со шнуровкой мне не жали и, что приятно, не протекали, легкое пальто цвета скорее сине-черного, чем черно-синего дарило ценное тепло и чуть приоткрывало подол форменного платья, а захваченный на случай дождя зонтик служил легкой тростью.

Раздражала лишь шляпка. Во-первых, потому что она была ужасная, купленная мной в совершеннейшем безумии на блошином рынке. Мысль о том, что ее могла носить какая-то старушенция не давала мне покоя, но денег на новую, виденную в огромной витрине шляпной лавки, у меня не было. Да и вряд ли вообще когда-нибудь сыщутся, за такую-то цену. А во-вторых, ну почему приличной девушке нельзя обойтись на улице без шляпки, если на ее, то бишь, мою благонадежность и целомудренность это вообще не влияет? Сей кошмарный предмет, приколотый на одну булавку к моей прическе, совершенно не держался, то и дело норовя встать дыбом, приветствуя дующий встречный ветерок. Натянуть нелепый кусок поеденного временем фетра на лоб означало превратить себя в еще большее чучело, чем я была на самом деле. Поэтому приходилось придерживать ее край легкой и, как я надеялась, элегантной манерой.

Свернув внутрь квартала, мы, к обоюдной радости, расстались с ветром и я, наконец, смогла сориентироваться по названиям улиц и нумерации домов, а посему буквально спустя пять минут любовалась монументальным сооружением, носящим название «Дом четы Стирсов», вытравленное на металлическом почтовом ящике у пешеходной дорожки.

Дом четы Стирсов давил мрачной архитектурой на веселенькие соседские дома. Строгие линии колонн в двухэтажном особняке кричали о стремлении хозяев вырваться из плена среднего класса. Серый с разводами камень фасада даже нынешним солнечным утром разбивал все надежды на радость. Разве что одинокий цветущий куст мрачно-бордовых хризантем давал шанс на то, что хозяева все же не лишены милосердия. Хотя, он совершенно безнадежно проигрывал шикарным соседским кустам нежно-кремовых роз, которые бессовестно подглядывали, свешиваясь с мрачно-серого забора.

– Не советую, – раздался сбоку хрипловатый женский голос и я, оторвавшись от созерцания владений четы Стирсов, увидела перед собой сухонькую, но милую старушку в стареньком, но аккуратном пальто и шарфике, завязанном на манер прошлого века. Ее уложенные волнами светлые волосы и шляпка в тон пальто выдавали некогда красивую и, вероятно, элегантную даму. В руке та держала коробку из кондитерской.

Заметив мое удивление, та улыбнулась и кивнула на мрачный особняк.

– Если вы хотите устроиться на работу, то не советую. Похоже, что у хозяев вскорости грядут перемены и прислуга может лишиться того, что заработает.

Понимание отразилось на моем лице.

– О, благодарю за своевременный совет. Меня зовут Клэр Фолкнер, – я представилась своим обычным именем для разнюхивания и протянула старушке руку.

– Марджори Нолан, – старушка пожала мою руку кончиками пальцев.

– Так вы говорите, миссис Нолан…

– Мисс. Определенно мисс.

Я усмехнулась и поняла, что мы со старушкой Нолан близки во взгляде на некоторые вещи.

– Так вы говорите, у соседей грядут перемены… – Тон я выбрала именно такой, который предполагает готовность выслушать свежие сплетни и мисс Нолан приняла вечные правила игры.

– Я бы не хотела распространяться, но если вы всерьез размышляете об устройстве в этот дом, то я просто обязана вас предостеречь… – лицо моей собеседницы преобразилось из напряженного в нежно-улыбчивое. – Сейчас еще утро, но… Вы любите фруктовые корзиночки?

Я закатила глаза и полюбила мисс Нолан всей душой.

– Обожаю.

Домом мисс Нолан оказался тот самый, в саду которого росли кремовые розы. И если у соседей в стиле царила мрачная атмосфера, то здесь было мило. С подушками, занавесочками, милыми фарфоровыми пастушками и собачками на каминной полке. Мы пили чай с вкуснейшими пирожными и болтали.

Старушка поведала о счастливой супружеской паре, въехавшей в соседский маленький домик. Миссис Стирс заходила время от времени на файв-о-клок, делясь секретами, рецептами и тонкостями настолько, насколько позволяла двадцатилетняя разница в возрасте. Мистер Стирс дарил жене орхидеи на день рождения, а та пекла ему пирог с яблоками по воскресеньям. Жизнь шла своим чередом. Мистер Стирс устроился на высокооплачиваемую работу, начал пропадать вечерами. Потом вместо маленького домика вырос особняк, но только того тихого счастья мисс Нолан уже не замечала за его хозяевами. Миссис Стирс перестала приходить на чай, и соседке оставалось лишь догадываться, что происходит за мрачными серыми стенами.

Я давно допила чай и теперь с соблазном смотрела на крошки корзиночки, не решаясь нарушить неписаные правила этикета.

– Да, как ни грустно это понимать, но, к сожалению, полагаю, мои соседи вскоре расстанутся.

Я подняла взгляд на старушку и поняла, что та искренне сочувствует. Я положила руку на ее запястье, утешая.

– Но это же не ваша вина. И потом, вы же не знаете этого точно. Что навело вас на эту мысль?

– Все рано или поздно заканчивается. Люди меняются, отношения этого не выдерживают. Но есть для меня кое-какие знаки… Понимаете, Клэр. Вы позволите мне вас так называть? – Старушка взирала на меня щенячьим взглядом. Как я могла ей в этом отказать? – Я думаю, что в силу моего возраста имею право на собственные выводы. Как женщина, которая хоть и не была замужем, но имевшая замужних подруг, я вывела для себя шесть признаков семейного счастья.

– Всего шесть? – хмыкнула я.

Та улыбнулась.

– Да, это точное число. Потому что если их больше, то это лишь подтверждает мою правоту, а если меньше, то брак не настолько счастливый и стоит лишь маленькому поводу появиться, как он рухнет.

– Мне стало интересно, – я посмотрела в ясные глаза мисс Нолан и отчего-то по спине поползли мурашки. Словно сама судьба намеревалась вещать мне в эту минуту.

– Ходьба под руку, обед из дома для мужа, взгляд глаза в глаза при разговоре, застегивание пальто, цветы для жены, и пирог по воскресеньям.

Я рассмеялась.

– О, мисс Нолан, вы романтик.

– Ни чуточки, Клэр. Клянусь вам, это выводы, сделанные исключительно исходя из наблюдений.

– Ну хорошо, можете мне сказать, как застегивание пальто указывает на счастливый брак?

Старушка снисходительно улыбнулась.

– То есть по поводу ходьбы под руку у вас нет возражений?