– Странно, там вода, – проговорил Маэстро, отступая в сторону и заставляя меня проделать те же манипуляции. – Алессаль, придётся намочить ножки.

– Ну что вы со мной совсем уж, как с малышом? – обиделась я.

Вместо ответа вновь увидела зелёные искорки и сумасшедший напор воды, наполненной светящимися разноцветными… Что это? Ноги уже по щиколотку находились в воде, и я прищурилась, стараясь разглядеть пролетающие мимо кругленькие и овальные светящиеся объекты.

– Это медузы и рыбки, Маэстро. Кажется, живые, – с удивлением сообщила я.

– Какая прелесть, – фыркнул тот, заглянул в освободившуюся камеру, и оттуда позвал: – Иди проверь, твой рыжий или нет, я его не особо помню, а здесь не считать ауру – какая–то водная магия, похоже, или рыбки до сих пор фонят. Нужно взять несколько для исследований, интересные создания.

Со всех ног кинулась к проёму, и через несколько секунд уже держала голову находящегося в бессознательном состоянии Маро, чтобы она не находилась под водой, которая не смогла вся выйти из огромного замкнутого помещения, поскольку двери были не на одном уровне с полом, а повыше – словно мы были на подводной лодке.

– Он жив? Выглядит не очень.

– Да, дай ему несколько минут, скоро включится регенерация, станет как новенький.

– Спасибо, – выдохнула, укладывая голову рыжика на колени и аккуратно поглаживая по мокрым, а потому тёмным сейчас волосам.

Маэстро прошёл из угла в угол, затем поднял голову, рассматривая камеру.

– Занимательный металл. Смотри, словно зеркало, если посветить, – проговорил он. – Никогда с таким не встречался, так–то он тёмный.

В следующее мгновение наставник безжалостно отколол кусок материала магией и спрятал в поясную сумку, следом собрал несколько видов рыбок и медуз, заковал каждую в отдельный круглый прозрачный шарик и отправил туда же. А я, наконец, почувствовала, как кожа Маро теплеет.

– Маэстро, он приходит в себя. Тело теплеет. И лицо немного меняется.

– Так и должно быть, ткани были забиты вредной водой, он её потихоньку выводит. Я перенесу его отсюда в сухое помещение, так быстрее придёт в себя, – проговорил наставник, но не успел даже шаг сделать в нашу сторону, как мужчина открыл глаза.

– Ой, – пискнула я. – Учитель, это не Маро. Но похож.

В следующий миг наставник стоял рядом – я даже не поняла, как он переместился, настолько быстро всё произошло.

– Ну, надо же, – протянул он. – Какие нелюди!

Мирно отдыхающий на моих коленях тёмный лишь бросил на него короткий взгляд, а далее всё его внимание вновь обратилось ко мне. И я точно уловила момент, когда он сообразил, кто тут так нежно удерживает его голову над водой – чёрные брови нахмурились, чтобы тут же удивлённо взлететь. Но лишь на долю секунды, на краткий, едва уловимый миг.

– Почему тебе дал имя родовой артефакт, если ты знакома с Маро? – произнёс мужчина едва слышно. Голос был ещё слабым, едва слышным, но уже требовательным.

Нет, ну будто нет более важных вопросов, честное слово!

– Не дерзи отцу, – прошипел тёмный, хмурясь.

Обратила взор к наставнику, тот правильно истолковал невысказанный вопрос.

– Он читает мысли, да. И, не хочу тебя расстраивать, но твой отец – сильнейший, а значит, ты не сможешь ему не подчиняться. Иерархия тёмных, – добавил Маэстро.

Кровь ударила в голову. Как же всё это достало! Я хочу сама управлять своей жизнью!

– То есть рабский ошейник сайрен – не самое ужасное, что со мной случилось, да? – уточнила ядовито.

Дурацкие древние правила вновь делали меня игрушкой кукловода, только дергающий за ниточки сменился. И это бесило так, что хотелось разнести мир на атомы, сказать, что так и было, а затем найти ещё с десяток возможностей выместить злобу: сломать, причинить боль, разрушить, придушить…

– Алессаль! – возмутился Маэстро. – Нельзя так говорить с отцом!

– Что с ошейником? – чётко проговаривая каждую букву, потребовала ответа, не отрывая взгляд от лица наставника.

– Он пока на месте, но это ненадолго. Давайте переместимся в сухое помещение, – вдруг очнулся Маэстро, и поднял тело огненного тёмного над водой, левитируя его строго между нами, не рискуя отправить вперёд, оберегая.

Я шла на негнущихся ногах и бесилась, чувствуя, что недвижимый пока отец бессовестно считывает мои мысли, притом забирается в такие глубины, о которых я сама давно не помнила. Картинки возникали в мозгу ярко и вызывали головную боль, а следом и тошноту, но я стоически терпела. Разве что вколачивала пятки в каменный пол, демонстрируя недовольство. Всё равно сопротивление бесполезно, почему–то ни капли в том не сомневалась.

– Слушай, ну не так же больно! – вдруг рявкнул Маэстро, обращаясь к тёмному.

– Он и вас читает? – удивилась я. – И меня и вас? Одновременно?

– Вот именно! Делал бы незаметно, как обычно, я ведь сам открылся, – буркнул лич.

– Сил мало, – выдохнул повелитель тёмных, которого я пока отцом не воспринимала совершенно. Мозгом, по крайней мере. Ощущения же твердили, что он свой и ему можно доверять. А Огонёк, бедный, просто млел от счастья, словно фанат, увидевший своего кумира.

«Ты не понимаешь! Это ведь По–ве–ли-тель!» – только и выдохнула живая стихия.

«Отец, который будет управлять моей жизнью», – фыркнула я недовольно.

«А ты докажи, что настоящая тёмная, достойная дочь рода, и он положит миллионы завоёванных миров к твоим ногам, пока ты будешь спокойно учиться, править в новом мире, строить глазки мужу и растить детишек», – посоветовал Огонёк.

«Миллионы миров?!»

«Ну, миллиарды», – исправился Огонёк, заставив меня ещё сильнее выпучить глаза.

«Не нужны мне никакие миры!»

«Ну, тогда хочешь, не хочешь, а придётся рожать внуков побольше – чтобы дедушка вырастил в них правильные тёмные амбиции, а то ты у нас… своеобразная тёмная. Подвид: слишком добрая», – съехидничал Огонёк, который, кажется, начал потихоньку приходить в себя после знакомства с кумиром и снова превращался в язву.

«Иди ты!»

– Миа, наследной дочери рода не пристало так выражаться, – пожурил меня отец уже более громким и приятным голосом – видимо, восстанавливались голосовые связки.

Посмотрела на мужчину подозрительно, затем обратилась к наставнику.

– Маэстро, мне кажется, его величество уже вполне способен идти. Восстанавливается он быстро, возможно, даже успеет принять участие в торжественном мероприятии наверху. А мы пока спасём Маро и Рагнара, да? – спросила у наставника.

Тот только глаза закатил. Ещё один приверженец семейных ценностей, где дочь должна беспрекословно подчиняться отцу. Чувствую, добавит мне новый предмет в учебный план, навёрстывать упущенное.

Повелитель же на мои слова или мысли хмыкнул, принял вертикальное положение и, словно не висел в безвоздушном пространстве несколько лет и не получил ни атрофии мышц, ни ещё чего–нибудь подобного, спокойно и уверенно зашагал рядом, взяв меня за руку. Я не успела понять, что испытываю – почти сразу мы остановились.

– Боевая отметка? – выпалил повелитель удивлённо, оборачиваясь не ко мне, а к личу.

– У неё? – не очень достоверно выпучил глаза Маэстро. Переступившим за Грань давалось куда больше информации, чем простым смертным.

– Да, ярость и честь, – ответил повелитель, будто продолжая прислушиваться к моему телу, склонившись в мою сторону и «развернув ухо». – У девочки! Поверить не могу. Надо же. Не активированная, но стоит. Почему ты не поспособствовал? – потребовал тёмный ответа у наставника, не сомневаясь, что тот знал о серебряной татуировке на моём теле.

– Не думаю, что при её характере стоит это делать в столь раннем возрасте… – начал Маэстро, но повелитель его перебил.

– Она уже достаточно взрослая, чтобы дерзить отцу, значит, достаточно взрослая и для активации нужного правителю дара. Так уж и быть, дарую ей право казнить своих врагов самостоятельно, – холодно ответил ему повелитель тёмных.