– А что будет с Дианой?

Я сглотнула.

– Когда она всё это передаст тебе, – уточнила она, но я поняла вопрос.

– Не знаю. – Я отвернулась, по-прежнему замечая Сашин взгляд боковым зрением.

Она смотрела на меня молча.

– Она тоже не знает, – всплеснула руками я.

– Я бы на твоём месте боялась до чёртиков! – выдохнула Саша.

– Ты не такая, – спародировала её тон я.

– Не какая? – подыграла мне она.

– Ты смелая.

– Я думала, что смелая.

– Думала? – Теперь я смотрела на неё, а она отвернулась. Я рассматривала её профиль с чёрной родинкой на щеке. Волосы она почти всегда убирала в пучок на макушке, лишь несколько коротких прядей спускались по вискам.

– Думала, что смелая, пока не встретила тебя.

Что такое любовь, когда тебе восемнадцать? Наверное, самое искреннее чувство, которое ты когда-либо испытаешь в жизни. Потом уже слишком много понимаешь, чтобы поддаться первичной эмоции, которая захлёстывает тебя, когда ты рядом с возбудителем. Саша была возбудителем моей эмоции. И эта эмоция была первой, и потому самой искренней. Я убеждала себя, что она – мой самый лучший друг. Подруга. Человек, который знает обо мне столько, сколько не знает никто другой. Но когда она находилась рядом, в моём животе каждый раз взлетали мотыльки. Они летели на свет, и этим светом была Саша.

Мы никогда не говорили о чувствах. Нам было хорошо проводить время вместе. Мы много разговаривали. И много молчали. Когда с Сашей флиртовали парни, она искусно отвечала на флирт. Я нервно покусывала щеку, чувствуя привкус ревности во рту. Пыталась уловить мысли Саши в этот момент, но в её голове было тихо. Она научилась прятать свои мысли от меня, хоть я и пообещала сначала стучаться, прежде чем заглянуть к ней в голову, но иногда не сдерживала своё обещание.

– Ты злишься? – спросила Саша, когда от нас отошёл очередной воздыхатель.

– Нет, – слишком резко ответила я.

– Ты злишься! – усмехнулась она.

– Потому что не понимаю, что между нами! – вырвалось у меня.

– Между нами? – уточнила Саша, склонив голову набок.

Я отвернулась, быстро заморгав. Отчего-то к глазам подступили слёзы.

– Поговори со мной, – попросила Саша, положив руку мне на плечо.

Я молчала.

– Соня…

– Я не хочу тебя ни с кем делить, понятно! – призналась я.

– Я же не вещь…

Я не смотрела на неё, а по голосу было не понятно, какие эмоции она испытывает – она всегда была спокойной, как будто ничего не могло вывести её из себя. И в голове её по-прежнему было тихо.

– Я знаю, – тихо отозвалась я.

– Ты для меня самый близкий человек. Ближе тебя у меня никого нет. Но я не хочу, чтобы у этой близости было объяснение. Ярлык. Понимаешь? – Её голос ни разу не дрогнул, пока она говорила, а ладонь по-прежнему лежала на моём плече, отчего я только больше нервничала.

– Надеюсь, ты пригласишь меня быть подружкой невесты, – фыркнула я, закатывая глаза.

Саша рассмеялась.

– Глупышка! Я никогда не стану чьей-то женой.

Бывали дни, когда я намеренно отстранялась от Саши. Не писала. Не звонила. Не отвечала. Убеждала себя, что чем дальше мы друг от друга, тем лучше. И ей. И мне. Но при этом я не могла ничего делать. Ни о чём думать. В висках стучало её имя.

Я пыталась загрузить себя мыслями о мести и о Викторе, представляя его лицо из воспоминаний Дианы, о семейном проклятии и о силе четырёх стихий, которая скоро будет во мне, но не могла сосредоточиться.

Вот почему Саша была не только моей силой, но и слабостью.

– Что тебя тревожит? – допытывалась Диана. Она всегда тонко чувствовала моё настроение. – Кажется, я знаю, что, – с грустью вздыхала она, обнимая меня за плечи.

Я молчала.

– Хочешь поговорить об этом?

– Не о чем говорить! – отмахнулась я.

– В первую очередь пострадают те, кого мы любим.

Я по-прежнему ничего не отвечала.

– Как бы я хотела забрать твои страдания, милая…

– Думаю, тебе своих достаточно, – отрезала я.

Иногда из своей призрачной тени показывалась Ева – моя мать, реже – первая Ева. Диана привыкла к своим призракам, я же всегда напрягалась, когда они появлялись. В большинстве случаев Ева давала о себе знать, когда мы с Дианой были вместе. Но один раз рискнула появиться, когда Дианы не было дома. Я доставала из холодильника молоко для кофе, а когда обернулась, там стояла Ева.

– Чёрт! – выругалась я, чуть не выронив бутылку, и захлопнула дверцу.

– Всего лишь твоя мать.

– Я считаю своей матерью ту, которая воспитала меня, – резко ответила ей. Старалась не смотреть на неё, поставила, а точнее впечатала бутылку молока на стол и стала насыпать растворимый кофе в кружку.

– У меня не было выбора…

– Был, – не согласилась я. – Просто ты выбрала не меня.

Я почувствовала, как в кухне стало холодно. Не шевелясь и дыша ровно, залила кофе кипятком. От кружки поднялся пар. Я медленно влила в кофе молоко.

– Ты была желанным ребёнком, Соня. Я очень ждала тебя. И твой отец ждал. Ты должна познакомиться с ним. Диана обещала.

Ева считала, что Диана неправильно воспитывает меня. Я слышала, как они спорили. Но если бы Ева спросила моё мнение, я бы приняла сторону Дианы.

– Диана выполняет свои обещания, – уверенно сказала я, размешивая давно растворённый кофе.

– Знаешь, почему я не согласна с воспитанием Дианы?

– Только не говори, что она была плохой матерью! – усмехнулась я.

Мысли призраков были сокрыты от моего дара, поэтому я не знала наверняка, о чём думала Ева.

– Она была самой лучшей матерью.

– Тогда не вижу повода не доверять ей, – пожала плечами в ответ.

Под холодным пристальным взглядом Евы я отхлебнула остывший кофе.

– Я бы не переложила всю ответственность на тебя, – прозвучал её голос в моей голове.

Я поёжилась, словно холод пробрался и в мои мысли. Иногда мне тоже казалось, что Диана возлагает на меня слишком большую ответственность, оттого её надежды высоки, а я боялась не оправдать их.

– Она ведёт себя с тобой на равных, а ты… ты ребёнок!

– Я не хотела бы другого воспитания, – перебила Еву я, – не хотела бы другого отношения к себе.

Повернулась к ней и посмотрела в глаза. Они блестели. Вряд ли от слёз. Вряд ли призраки умеют плакать.

– Ты мой ребёнок, – настойчивее повторила Ева. – И я хочу для тебя лучшего!

– Диана тоже хочет для меня лучшего.

Я защищала Диану. Я понимала – чувствовала – что Еву обижает это, но делала этого не для того, чтобы задеть её. Я и правда так думала.

– Ты же знаешь, что я останусь одна лицом к лицу со злом, которое терроризирует мой и твой, к слову, род не одно поколение? Никого не будет рядом. Ни тебя, ни Дианы. И если Диана будет распускать нежности ни к месту, я никогда не буду готова к этому.

Ева ничего не ответила. Я отвернулась от неё.

– Я сделаю всё, – продолжила я тише, – чтобы будущее моих детей и внуков было без призраков.

Когда я вновь повернулась, чтобы взглянуть на её реакцию, ведь я не слышала ни её дыхания, ни мыслей, Евы уже не было.

В двери повернулся ключ.

– Соня? – позвала Диана.

– Злая Соня, – закатила глаза я.

Диана появилась в дверях кухни.

– Шутка про «ты что, привидение увидела?» в нашей семье не смешная, – сказала она, затаскивая за собой пакеты с продуктами.

– Доставка обходит нашу квартиру стороной? – Я принялась разбирать пакеты.

– Захотелось прогуляться. – Диана присоединилась ко мне.

– Ди…

– М-м? – Она не смотрела меня, продолжая перекладывать яйца в холодильник.

– Расскажи мне о моём отце.

Диана замерла на несколько секунд перед открытым холодильником, свет подсвечивал страх в её глазах, потом она повернулась ко мне.

– Я хочу, чтобы ты понимала, – Диана отпустила дверь, – это будет точка невозврата.

– Я понимаю.

– Ты должна будешь оставить всех, кого любишь.

– Я готова.

Я сглотнула. Солгала. Точнее, это вырвалось прежде, чем я поняла, что совершенно не готова оставить всех, кого люблю.