Надя Барр училась вместе со мной и Алексом. Рыжая, обладающая магнетическим взглядом зеленых глаз, она покоряла юношей и мужчин, благодаря корням, доставшимся от бабушки-сирены. Она невероятно пела, танцевала, флиртовала. Не оставляла никого равнодушным. Девушки ей завидовали, а парни молниеносно влюблялись.

И Инга.

Инга Бекманн чем-то походила на меня. Но была хитрее, умнее и изворотливее.

Ну, и я с Алексом. Мы всегда были вместе. Не могу понять родителей, решившихся нас разделить. Во многих семьях, взять друзей к примеру, отпрыски между собой не ладят, а мы, напротив, любили и ценили друг друга.

Я написала общее сообщение в наш чат под названием «Не нам судить, но мы обсудим». Честно призналась, что дело не требует отлагательства, и явка строго обязательна. Сразу прилетели ответы:

Тесса:«Страдайте, прощелыги».

Клайд: «Буду в 21:00».

Надя:«Близнюки, что у вас опять? Вас ни на минуту оставить нельзя».

И смехотворное Ингино: «А мне все известно, уах-ах-ах».

 ***

Вернувшись в наш дом, мы не ожидали, что попадем в засаду родителей. В роду Перл не были приняты семейные завтраки, обеды и ужины. Мама там пыталась этому противиться, но обучение детей в закрытых академиях не играло ей на руку. Часто мы хватали тарелки, отправлялись в свои комнаты или валялись у визора, пачкая соусом диванные подушки.

Сегодня приятные минуты трапезы были омрачены материнским благоприятным настроением и стремлением побеседовать с кровинушками.

– Сия, Алекс, – собираемся в столовой, – встречала она нас уже в дверях. – Переоденьтесь, мойте руки и приходите в зал.

Ей не давало покоя, что истинные аристократы меняют наряды ради совместных обедов. Вот и нас заставила.

– Готов поспорить, речь пойдет о ШМАКе, – ворвался в мою комнату брат.

– Или о твоей карьере музыканта, – парировала я, хотя следствие все сводило к одному.

Нас собираются поставить в известность.

Сменив футболку на белую, и я искренне полагала, что это парадный выход, вышла за дверь, присоединившись к юноше. Он зачесал непослушную челку назад, это весь максимум с его стороны.

Проникли в столовую, чинно расселись друг напротив друга, пока матушка суетилась возле отца, вываливая ему на блюдо щедрую порцию спагетти. Учитывая, что она боролась за правильное питание, а на столе вино и макароны, кто-то кого-то пытается подкупить.

Шона Перл всегда думала: истинный путь к сердцу мужчин и детей лежит не просто через желудок, а через сырный сливочный соус. И будь я менее настырная, не подслушивай родителей при каждом удобном случае, я бы повелась на ее уловку.

– Чем займетесь вечером? – интересовалась мама, красиво наматывая спагетти с помощью ложки и вилки.

Болтала буднично, легко. Щебетала, словно райская птичка.

– Я сегодня выступаю, мам, – напомнил ей Александр.

Рядом отец отбросил газету.

– Тебе еще не надоело, сын? – ворчал он, недовольный увлечениями отпрыска. – На этом карьеру и деньги не сделаешь.

– А на чем сделаешь? – кривился Алекс. – На перевозках?

Зря он высказался. Папа работал в министерстве транспорта, и звезд с неба не хватал. Не было у него нужных знакомых, связей и огромного количества денег. Зато заработал на хороший дом, на обучение для детей и был способен содержать небольшой штат прислуги.

Ричард Перл моментально помрачнел.

Лицо его потемнело, губы превратились в тонкую полоску. Неожиданно он хлопнул кулаком по столу.

– Мне надоела твоя безалаберность. Ты совершенно отбился от рук. С нового учебного года ты переходишь в ШМАК, и я не собираюсь выслушивать твое нытье. Благодари мать за открывшиеся перспективы.

Ого, а я недооценивала благонравную чету. Кажется, нас окрутили вокруг пальца, выставив ситуацию так, будто мы сами напросились на изменения.

– Лад… – я пнула брата под столом, намекая, чтобы он, идиот, увлеченно возражал. Начнем покорно соглашаться, родители быстро поймут, где подвох. Слава богам, Алекс был не недоумком, сообразил. – Что? В ШМАК? Лучше откажись от меня.

– Откажусь, если ты его не закончишь, – сурово продолжил папочка. – Там тебя научат уважать старших.

Он оглядел сына с головы до ног, обещая все кары небесные, если тот воспротивиться. Александр картинно изображал, что преисполнился угрозами. Притих, почти не дышал, но угол губ дергался вправо от улыбки.

Нет, все мужики – придурки.

– Сия, милая, про тебя мы тоже не забыли, – заголосила мама, желая поменять атмосферу. – Тебя определили в Пресьенский институт, представляешь? – голос ее повышался с каждым сказанным словом. В конце она четко пищала.

– Представляю? – восторга не разделяла.

– Да, малышка, – мамочка и не заметила, что я сдираю ногти с пальцев. – В этом году станешь придворной. Будешь появляться во дворце и на званых вечерах. Встречаться в молодыми людьми, принимать ухаживания. Если ты чуточку прикусишь свой очаровательный язычок, глядишь, мы тебя и замуж выдадим.

– Замуж? – у меня глаза были готовы выпасть из орбит.

– Естественно, замуж, – подтвердила она. – Если тебе интересно мое мнение, то Дэниэл Дженкс неплох, но тебя недостоин. Ты сможешь выбирать из лучших.

– Да я как-то не стремилась, – не поддерживала ее энтузиазма и не признавалась в том, что с Дэниэлом мы расстались пару недель назад.

Парень настаивал на близости, а я была к ней не готова. Да и кадет стал вести себя вызывающе и нагло. Все его отрицательные качества заиграли передо мной новыми красками.

Упертый собственник, шовинист, патриархальный мамонт, решивший, что может указывать мне. Последней каплей стала его просьба, точнее приказ, чтобы мы на «боевой зарнице» ему поддались.

В тот день мы не выиграли, с отрывом, позором проиграли его команде, но я не могла забыть напыщенных слов:

– Сия, детка, даже не думай соперничать со мной. Сдайся по-хорошему, тебе все равно нас никогда не одолеть.

Надо ли говорить, продув, Дэниэл, принимавший медаль и приз, был расцарапан донельзя моим цветистым маникюром, обруган на чем свет стоит мной и моими подругами, а в спину получил с пяток проклятий.

Мама снова оторвала меня от воспоминаний.

– Завтра же заберем ваши документы из Атарийской академии.

Я вскинула голову и принялась лихорадочно размышлять. Сопровождение родителей в этом деле было плохой идеей.

– Позволь нам самим забрать документы, – изобразила самую лживую, самую фальшивую, ну, и самую благодарную из своих улыбок.

– Зачем? – молниеносно насторожился отец.

Его обманываться было куда тяжелее. К нашей вящей радости, его внимание было сосредоточенно на сыне, а дочь могла из мужчины веревки вить.

– Вы хотите, чтобы мы были самостоятельными, – горделиво расправила плечи. – А я в академии на хорошем счету. Я хочу сама все сделать, сама объяснить обстоятельства. Да и неизвестно, как мы будем учиться. – Нашла достойный аргумент. – Вдруг программы будут сложнее? Тогда возвращение в Атарийскую академию неминуемо. Забери мы дипломы сами, ректорат не обидится, примет нас обратно с распростертыми объятиями. А если придете вы, то преподавательский состав затаит на нашу семью злость.

– Хорошо мыслишь, дочь, – щелкнул пальцами Ричард Перл и повернулся к брату. – Почему Сия соображает, а ты только челюстью водишь? Это ты должен предлагать подобное.

Александр исподлобья посмотрел на меня. В его взгляде виднелось обещание скорой расправы. А что я могу сделать, если за секунду разбираю ситуацию?

К счастью, внимание родителей закончилось быстро. Своих чад они любили, но личная жизнь, заботы на службе и новые программы в визоре были куда интереснее проблем отпрысков.

Поцеловав мать и отца в щеки, я унеслась прочь, собираться на вечеринку. Алекс сам поторопился, потому что у него была назначена репетиция.

Переодевшись в короткий черный топ, черные джинсы и сетку темного цвета, ярко накрасив глаза и выделив скулы, я накинула бесформенную толстовку.