Ну, тут уж было недалеко, шла, слушала птиц. Вот и лягушачий канал за деревьями. Вижу белый силуэт цапли. И это в городе! Всё же недооценила дикость любительницы лягушек: только приподнялась на каменный выступ, чтоб сфотографировать это ночное чудо, цапля вспорхнула и исчезла в листве. Жалко. Зато в квартире ждёт благодарный голубоглазый кот.»
Флорист
«В один из понедельников, когда всё закрыто (до сих пор не могу привыкнуть к этому французскому обычаю), я гуляла в парке у замка. Лошади в поле, липовые
179
Галина Хериссон
аллеи, гранитные вазы и старый замок. Тут, конечно, не Фонтенбло, но вся эта королевская провинциальность очень мила! Кому тут ещё не наплевать на историю?
Зашла в единственный открытый магазин. Цветочки, сувениры, вкусняшки. Купила чаю в подарок хозяевам кота и разговорилась с продавцом. Его жена тем временем стояла к нам спиной, крутила букет и в беседе особо не участвовала. Но магазинчик был очень мил, живописен и полон цветов. Продавец любезен. И тут я брякнула, что работала когда-то в Петербурге флористом...
Тут мадам с букетом повернулась и спросила:
— А не хотели бы вы попробовать поработать у нас?
— Разумеется, мадам, хоть завтра!
Впервые за десяток лет. Свершилось. Неожиданно и прекрасно.»
* * *
«Ну совершенно некогда стало писать длинные письма. Я стала цветочницей! Слово флорист мне кажется слишком современным, а я люблю винтаж... Лукавлю, конечно.
Работа — сплошной плезир. По выходным езжу в Париж, и зачастую оттуда, встав пораньше, еду на работу на электричке, зевая и карябая стишки.»
* * *
«В цветах я пока и не мастер, не волшебник, а только учусь... Да и не о цветах вообще-то я собиралась писать, хотя, конечно, местами и не удержусь!
Найти и снять комнату в самом Монплезире мне не удалось, пришлось заселиться в соседнем городке Эланкур.
180
НЕ ПРО ЗАЕК
Elancourt. Довольно певучее название. У Elan может быть два значения, а court уж лучше и не трогать — их наберётся с десяток. Elan — это лось, просто лось (кстати, символ города, откуда я родом) и ещё elan — это порыв или разбег...
Так вот Эланкур этот — замечательный городок, местами похожий на деревню, особенно в наших кварталах, в Темплиерах. Окружён славный Эланкур лесом с чудесными небольшими прудами с утками. Конечно, всё это не сравнится с Фонтенбло, его лесами, парками и каналами с лебедями, но любимая работа нашла меня здесь. Иначе я уже подумывала покинуть Францию.
Работа! Езжу я туда двумя автобусами сквозь покрытые утренним туманом поля. А на обратном пути, тем более в воскресенье, вместо пересадки лучше прогуляться и поплутать по лесу. Что я и сделала намедни. Решила я выиграть время и “срезать”, но не тут-то было! Забрела в чащу и почувствовала себя сталкером в зоне. Вокруг ни души, только видны высоковольтные башни и провода, где-то дальше шумит дорога. В руках у меня был цинковый контейнер, будто за хабаром отправилась! Набрала туда мха, преколючего шиповника и боярышника, пижму, тысячелистника и ромашку с корнями. Между тем во Франции рвать ничего в лесу не полагается, только упавшее подымать, оберегаем “биодиверсите”. Ну так на то он и хабар! Я все это шарфом обмотала и иду. Начался золотой лес. Тут обычно листья сильно не желтеют, не краснеют, а как-то буреют — влажность. А этой осенью повезло — клёны золотые!
Флорист, он и днём, и ночью флорист — набрала и листьев. Хочется жёлтого на фоне синего неба... И
181
Галина Хериссон
вообще — цвета! Это я уже пару месяцев к живописи не прикасалась — некогда, с цветочками-то. Ну и мольберт, краски на старой квартире пока, в Фонтенбло. А по поводу “флориста ночью” — стою я как-то на остановке, на той самой, где на второй автобус пересаживаюсь и откуда хотела себе путь к дому “срезать”. Вокруг темно, веточка желтой орхидеи в руках мне ночь освещает. Цветки малюсенькие, на бабочек похожи. Я сразу вспомнила про того персонажа у Маркеса из “Ста лет одиночества” — у него над головой всё время маленькие жёлтые бабочки летали...
Вы спрашивали про мою начальницу? Извольте! Ребята — хозяева магазина, люди молодые. Но уже имеют двоих детей и двух больших собак. И вся эта гурьба вечно трётся в магазинчике среди цветов. Наоми и Винсент сыграли свадьбу, я была почётным гостем, сидела рядом с женихом! Дети были празднично одеты, а я, как и все флористы — чёрт знает в чём. Ведь приглашение было спонтанным.
С утра, в день собственной свадьбы (!), Наоми ещё работала в бутике. Потом ушла наверх наряжаться, мы оставили магазинчик ненадолго на помощницу, и я сделала ей свадебный макияж. На голове у Наоми была премилая шляпка, украшенная цветами, такая же, как у дочки. Разумеется, всё она делала сама — и украшения, и букеты, и композиции на столах.
Красивых, хоть и немного нервных ребят я отправила в церковь. И мы с помощницей работали в бутике до вечера.
А вечером, после закрытия магазина, жених с невестой пригласили меня на свадебный ужин!
Той же ночью (свадьба была скромной), отвозя меня “домой”, Наоми предложила мне постоянный контракт. 182
НЕ ПРО ЗАЕК
Собственно, дома в Эланкуре у меня тогда ещё не было. Пару недель я пожила у хозяев кота.»
* * *
«А вот в последний раз в свой выходной в Фонтенбло... Помните, я сначала не хотела особо про клинику писать — “код деонтоложик” и всё такое? Но ведь имён я не называю. Почти.
Так вот, тут недавно вспомнила!
Когда я прогуливаюсь по Фонтенбло в выходные, то непременно захожу в цветочные магазины. Теперь я это делаю с полным профессиональным правом — захожу, знаете так, и говорю: “Здравствуйте, я ваша коллега!”
Вы не поверите, в одном из цветочных, на улице, где мы жили с Ингваром, я встретила бывшую свою пациентку Сюзанну. Я уже знала, что она флорист, мы ещё с ней цветы рисовали в клинике и имели интересные беседы по профессии... Потом она выписалась, и мы не виделись. Я не знала, как бы ей сообщить радостную новость, что я нашла наконец работу флористом. А тут такая встреча! Она меня узнала (ведь нам вне клиники пациентов узнавать не полагалось), и мы упали друг другу в объятия. Я и теперь частенько её навещаю в бутике, когда здесь бываю.»
Наоми
«Я не хотела уж слишком многого писать о ней, там так много личного... И не хотела рассказывать ещё об одном эпизоде, в тёмных аллеях... Но придётся объяснить.
Наоми меня многому научила. Мы были счастливы работать вместе. Но она была очень несчастна в своей семье, и все силы души отдавала своему цветочному
183
Галина Хериссон
магазину. Мы были открыты семь дней в неделю. Даже в “святые” во Франции понедельники. Только в воскресенье после обеда закрывались. У меня был ключ. Я могла ответственно закрывать и открывать бутик, и делала это с удовольствием, когда ребята всей семьёй отсутствовали иногда по субботам. Они искали новый дом. А бутик всё никак не продавался. (Уже год, как она его выставила на продажу!)
Я не буду здесь пускаться в перипетии цветочного бизнеса, но могу точно сказать, хлеб этот — не лёгкий. Цветы быстро портятся, налоги съедают всё, и содержание лишнего работника обходится недёшево. А сам патрон, бывает, сидит на бобах. Я видела, что у них часто пустовал холодильник. Домашнее хозяйство было более или менее заброшено. Ведь Наоми было вечно некогда. А её муж занимался развозкой и детьми. Не считая двух огромных собак, которых он холил и лелеял. Эти два добродушных “медведя” обычно валялись у нас под ногами.
Вся семья жила наверху, над бутиком. Я хорошо знала их квартирку, потому что часто обедала наверху, иногда ночевала, а на каникулах, когда ребята уезжали отдохнуть, так и жила с собаками у них под крышей.
