А Академия гудела. Самые умные собирались и пытались обмозговать, как привести в порядок общежития. Самые уверенные в себе, думали, как бы и кого бы заставить сделать всё так, чтобы им было комфортно, но при этом не последовать вслед за теми с кого ректор начал "показательные порки". Ведь никто не мог предположить до какой теперь границы ректор готов не замечать шуток и развлечений.

Но всё чаще и громче раздавались голоса, спрашивающие, почему из-за нескольких потерявших грань засранцев, должны расплачиваться студенты всего факультета? Сколько там этих элитных? Пара-тройка десятков на каждый курс?

Среди "элитных" тоже шли обсуждения. Дураков там тоже не было, ну, за редким исключением, и то что ситуация очень неприятная, понимали если не все, то многие.

 С одной стороны ректор это не комендант общежития. Прогибаться под каждую дудку не будет. Если уж он настолько показательно выставил сыночков весьма и весьма влиятельных семей, да ещё с таким обоснованием, значит, уверен в том, что делает. И что там решит та комиссия через десять дней непонятно, а вот то, что ректор для себя уже всё решил, понятно сразу. Даже если, каким-то чудом и при помощи неимоверного количества денег, главы родов всё-таки умудрятся сохранить для своих отпрысков места в Академии, прежним влиянием и свободой на территории учебного заведения они явно обладать не будут. И оказаться на месте недавних товарищей никого не прельщало.

 С другой, ситуация с общежитиями здорово всколыхнула все факультеты. Одно дело, когда под раздачу попадали некоторые из студентов попроще, или когда становились объектами шуток или травли, выдаваемой за развлечения. И совсем другое, если получали сразу и все. Высказывания, почему за скотство и выходки возомнивших о себе богачей, должны расплачиваться все и сразу, лучше всего показывали, что виноватыми считают не переполошцев, а именно их, элиту.

То, что эту необъявленную войну пора сворачивать, становилось очевидным. Вопрос заключался только в том, каким образом это сделать.

 Многие предлагали дождаться, когда первогодки окажутся в ситуации, из которой выбраться без помощи старшекурсников не получится. И в качестве благодарности потребовать прекращения вот всего этого.

- Хм... А мы выпуститься к тому времени ещё не успеем, нет? - задал вопрос Эндрю Парк, брат-близнец почти отчисленного Аарона.

Они были птенцами одного крыла, и уже не раз подтверждали свое право свободно жить среди двуликих, проходя проверки по контролю. Да и у обоих были доноры по договору, которых они меняли раз в год.

- Эндрю прав, ситуация может сложиться ещё не скоро, а решать нужно что-то уже сейчас, - согласился с вампиром оборотень-тигр Морт Донахью. - Иначе все пойдем значки сдавать.

- Слушай, у тебя же кто-то из твоих был в преподавателях? - кто-то из вольготно расположившихся на траве парней задал тигру вопрос.

- Деканом. Мы поэтому традиционно и идём на следствие. Старый Логан его и возглавлял. - Не посчитал нужным скрывать Морт. - Только вряд ли это чем поможет. Тогда факультетов то было всего четыре. Артефакторы и криминалисты шли вместе, это потом артефакторов вообще закрыли, за ненадобностью, а криминалисты стали факультетом экспертизы. Теперь вот и этих, помешанных на своих шестерёнках в отдельный факультет вывели. Да  даже, если бы и можно было воспользоваться, тем что прадед здесь когда-то что-то значил, не факт, что для ректора это было бы значимо. Так что решать вопрос придется самим. Идти с мелюзгой на мировую.

- Да уж, думал, развлечемся...- высказался кто-то из присутствующих.

- Ага, развлекся уже один такой, - хмыкнул Эндрю. - Две недели, как тарелки и полы надраивает. Надо придумать, что мы можем пообещать переполошцам.

- А что тут думать? - высказался Морт. - Вроде все в юридической Академии учимся. Переполошцы никуда не лезли и никого не трогали. Сами первые не задирались. Если вспомнить, то это они две недели удар держат. Надо встретится с тем, кто у них там, на факультете рулит, и заключить договор. Мы не трогаем их, они отменяют свои карательные меры. В исключения по договору включаем гон, тут уж простите, и личные выяснения отношений. Добавим, что если кто из наших чудить начнёт, то мы тоже в стороне не останемся, тряханем неугомонного.

- А если мне там девочка приглянулась? Может, я ухаживать хочу начать? А мне скажут, что это я договор нарушаю. - Нахмурившись, пробурчал широкоплечий брюнет, завязывающий в узел металлический прут ради развлечения, чтоб руки занять во время разговора.

- Итон, вот смотри, - тоном, каким разговаривают с не самыми умными и спокойными двуликими, начал Эндрю. - Если ты аккуратно, заметь, Итон, аккуратно, подхватил девушку на руки, перенес, допустим, через лужу, или таким образом помог подняться по лестнице, а потом поставил на ноги и сказал... Ну, например, что у неё необыкновенно красивые глаза или очаровательная улыбка, то это ухаживания! Это личные отношения, в которые никто не полезет. А вот если ты закинул девушку на плечо и потащил в ближайшую койку со словами что у неё шикарная грудь или задница просто загляденье, то это уже нарушение договора.

- Слушай, кровосос, ты, я смотрю, мозгами решил блеснуть? Так я сейчас устрою! - начал подниматься парень.

- А ну, успокоились! - влез между парнями Морт. - Нашли время мериться! Может вам ещё линейку для точности измерений принести? Как раз к артефакторам сбегаю, попрошу о помощи. Вот поэтому первогодки нас всех и умыли, потому что у них тронь одного, считай всех и каждого задел. А вы только и можете, что друг перед другом петушиться. Надо с остальными обговорить договор между факультетами и идти к переполошцам.

Идея пришлась по душе далеко не всем. Многие и вовсе восприняли её в штыки, но не замечать накипавшего негодования среди студентов собственных факультетов, вынужденных преодолевать тяготы и лишения жизни без привычных благ и удобств, становилось всё сложнее и сложнее. И скрипя сердцем и зубами, господам пришлось соглашаться с условиями договора.

Визит к артефакторам решили назначить на вечер воскресенья, когда все наверняка уже будут в корпусе. Ну а как ещё, размышляли начинающие парламентёры, как раз вечером в воскресенье все вспоминают о заданиях на следующую неделю и начинают готовиться. Вот как раз всех и застанут на месте.

 В принципе, они были правы. В большинстве своём, студенты именно так и жили, хватаясь за конспекты и задания в последний момент. Загвоздка была только в том, что этот набор артефакторов, собрал не просто знающих и способных. На факультет поступили талантливые, увлеченные и очарованные артефакторикой ребята. Они учились не ради сохранения стипендии, и не ради того, что бы родители могли козырнуть обучением ребенка в престижном заведении. Они были практически одержимы удивительной способностью механизмов словно бы оживать, наполняться магией, становиться чем-то большим, чем набором болтов и шестерёнок.

Для них факультет был сбывшейся мечтой. Мастера-артефакторы, приглашенные специально для нового факультета, не смотря на преклонный возраст, полностью разделяли восторги своих студентов, какое уж там отложить на потом.

Да и как можно, когда мысли вновь и вновь возвращаются к чертежу сложной детали или к процессу наполнения сердечника артефакта магической составляющей?

 То же касалось и занятий по другим дисциплинам. Ребятам просто подарили возможность реализовать свою мечту, и они не могли позволить отнять у них этот шанс. А потому и отношение к обучению было более, чем серьезным. К тому же, привыкшие разбираться до детальной точности, ребята ко всем вопросам относились именно так, с особым, вникающим во все тонкости подходом.

Сразу после объявления ректором о наборе в патрули, и после того, как ребята проставили свои подписи на списках, для студентов "Переполоха" начался обратный отсчёт. То, что многие расценили, как очередную навязанную ректором головную боль, ребята восприняли, как особое доверие. А потому началась активная подготовка.