– Я никуда с тобой не поеду, Марк. А забрать меня ты не можешь. Это похищение. Ты на такое не способен. Ты нормальный человек. Да и я не вещь.

Ракитин прочитал сообщение в телефоне и хищно улыбнулся. Я почувствовала себя крохотной букашкой на пути мощного зверя. Замерла, ожидая его вердикта.

Садясь в машину к Ракитину, я больше всего боялась оказаться в прошлом. Провалиться в его запах, утонуть в его ароматах. Распластаться по гладкому сиденью и потечь от любви.

И я была права. Всё так и получалось. Мне казалось, что Ракитин подхватил петельки моей души на свои спицы и снова начал играть первую скрипку на моих чувствах.

Только в этот раз всё было хуже. Жёстче и безжалостнее. Марк не звал меня в свою ловчую сеть. Он меня поймал в капкан, стальные челюсти которого я испытала на себе впервые.

Мне говорили, что он безжалостен к конкурентам, что не прощает предательства и строг к ошибкам. Но я никогда этого не испытывала на себе. Со мной он был добрым. Человечным.

А сейчас передо мной сидел совсем другой Марк. Вернее, теперь его не хотелось называть по имени. Ведь у безжалостности и убийственной жёсткости нет имени. Только фамилия.

Он посмотрел на меня так сурово, что я поняла, что переговоры закончились. Он принял решение, и мне не вырваться из западни Ракитина. Но его слова всё равно прозвучали чудовищно.

– Ты поедешь со мной и будешь там, где я скажу, пока я не разберусь с причинами твоего появления на моём пути.

Это прозвучало так, словно я специально осмелилась ему противостоять. Словно я была против него, и он со мной боролся.

– Но мне надо работать. У меня проект. Мне надо подготовить помещение. Это не сделать за один день, когда ты отпустишь меня после своей дурацкой проверки. Мне сегодня надо успеть выполнить один этап, завтра второй и так далее. Или ты решил похоронить мой бизнес только потому, что у твоего конкурента будет день рожденья лучше, чем у тебя?

Я искала в его лице сочувствия, человеческих эмоций, но натыкалась только на решимость добиваться цели. Он не собирался идти по головам. Он просто не замечал их в таком состоянии.

– Будешь работать. Телефон сдашь. Оставишь мессенджер с мамой, и 2 сотрудниками на месте.

– Но это нереально! Так работать нельзя! Я нужна им на месте! Мне надо самой всё контролировать! Как ты не поймёшь?

– Это ты никак не поймёшь, что для тебя это хороший способ вынырнуть, наконец, из рутины и посмотреть на работу, как собственник компании. До конца передать управление персоналу. Оценивать их работу со стороны. Или ты собираешься всю жизнь собственноручно крепить воздушные шарики и расставлять цветочные композиции?

А вот это было больно! Потому что я так всегда и поступала. Даже сегодня часть креплений лежала в багажнике моего красненького Гетса. И да, я собиралась помогать своим сотрудникам физически.

И от этого мне было ещё обиднее.

– А что в этом плохого, Марк? Я не боюсь никакой работы и не настолько офигительно прекрасна, чтобы стоять в сторонке, когда требуется моя помощь. Тебе это не нравится, Ракитин?

Марк поморщился. Ему не нравилось, когда я обращалась к нему по фамилии. Но только если это делала именно я. С остальными это не вызывало неудовольствия. Так и осталось.

– Не в этом дело. Пока ты занимаешься поддержкой прибухивающих монтажников или разведённых флористов, ты упускаешь главное. Живя на уровне ежедневной рутины, сложно подняться выше. Оценить перспективы бизнеса, простроить сегодня те шаги, которые выльются в прибыль послезавтра. Но это можно сделать только, если вынырнуть из гирлянд и сценариев. А ещё, если подбирать на работу профессионалов своего дела. Самых лучших. Самых талантливых.

– Это несбыточная мечта! Ты не представляешь, какой сейчас кадровый голод! Мы не можем найти стропальщиков, монтажёров сцены, постановщиков. О толковых грузчиках можно только мечтать. Моя тактика – адаптировать к условиям тех, кто есть, и не тратить время на поиск этих мистических лучших. Но тебе это незнакомо. Ты с твоими деньгами можешь купить себе эксклюзив. А остальным приходится довольствоваться малым. И, иногда, засучив рукава, работать рядом со своими сотрудниками.

Ракитин хмыкнул. Теперь его ситуация забавляла. Он явно потешался над моими рассуждениями. Они его веселили своей непосредственностью и глупостью. Великий Ракитин думал иначе.

– Когда я только начинал руководить бизнесом, думал так же, Юля. Но постепенно линейные сотрудники начали меня растаскивать по кускам. Через месяц моего внимания не хватало на решения проблем с чьим-то заболевшим ребёнком и перепившим накануне кладовщиком. И знаешь, к чему это привело через полгода?

– Сотрудники увидели в тебе заботливого руководителя, собственника с человеческим лицом?

– Нет, Юля. У нас начали заканчиваться заказы, пошёл вал штрафов, и в регион вышел крупный конкурент. А знаешь, из-за чего это случилось? Всё очень просто. Это произошло из-за того, что руководитель перестал выполнять свои прямые обязанности. Направлять сотрудников и контролировать выполнение поставленных перед ними задач. А пока я входил в положение каждого грузчика, план по конкретным задачам не выполнялся. И теперь я работаю с лучшими. И, поверь, они есть даже среди грузчиков и стропальщиков. Как производственник, я это ответственно заявляю. И тебе предлагаю заняться тем же самым: прямыми обязанностями собственника и руководителя. Да, это страшно и требует мужества, но только так можно построить настоящую империю, а не кружок умелые ручки.

Он всё говорил правильно. Был умён и опытен, как миллионер Ракитин! Я знала, что он прав, но именно это меня и раздражало больше всего. Марк, и спустя 3 года, видел меня насквозь!

От этого болезненно сжималась душа и стонало уязвлённое самолюбие. Спорить не было смысла. Хотелось только, чтобы этот разговор с бывшим, который моментально заполнил собой настоящее, поскорее закончился.

– Давай закончим планёрку в моём ивент-агентстве и вернёмся к дороге. Это будет полезнее для твоего стратегически простроенного бизнеса.

Ракитин снова улыбнулся своей фирменной улыбкой превосходного богатого самца.

– А мы уже давно к ней вернулись, Юля. Мы уже едем на встречу.

– Едем?

– Да, это плюсы работы с профессионалами. Одни разбираются с ситуацией, другие следят за безопасностью. Третьи ведут машину.

– А мы разве едем?

– Едем. – Марк приоткрыл шторку, и я увидела мелькающие за окном верхушки деревьев возле трассы. Ни шума, ни покачиваний при езде я не чувствовала. – Мы успеем. Ты посидишь в комнате с Сергеем. После встречи я с тобой поговорю. И да, твоей машиной тоже уже занимаются.

Мы ехали в машине молча. Смотрели друг на друга и не говорили ни слова. Но и в тишине между нами бушевали обиды, воспоминания, подозрения и тревоги. А ещё надежды. По крайней мере, мои.

Потом он протянул ко мне руку. Я не понимала, чего он хочет. Марк качнул ладонью вверх, и снова у меня не было идей, чем надо ответить на его жест. Не за ручку же он хотел подержаться?

Глаза при этом были такими манящими, такими голубыми, как летнее небо.

Спустя ещё несколько секунд Ракитин нетерпеливо хмыкнул.

– Не тупи, Юль. Дай мне свой телефон.

Я вскинулась, чтобы спорить, но теперь взгляд Марка стал тяжёлым, угрожающим. Следующая стадия – холод. Его я сегодня испробовала на себе, больше не хотела.

– У меня там телефоны клиентов и сотрудников. Я не могу его отдать.

– Сейчас он побудет у меня, чтобы ты не могла связаться с Тимофеевым. А потом, если будешь вести себя правильно, сможешь общаться с сотрудниками в мессенджере. Если сейчас заупрямишься, останешься с телефоном, но в комнате с глушилкой. Я подозреваю тебя в сговоре с Тимофеевым. Щадить за прошлые заслуги не собираюсь. Думай.

Это только звучало, как предложение, но тяжёлый, пробирающий до костей взгляд и протянутая рука говорила, что он не потерпит возражений. И я дрогнула. Достала телефон и протянула Марку.