Мне тошно от одной мысли. Наверное, потому что ни за какого Давида я выходить не собираюсь. Да и он, по правде, не горит желанием. Подозреваю, его куда сильнее интересует отцовский бизнес, чем семейная жизнь с женщиной и тремя чужими детьми.

Я хочу устроиться сама. Получить работу, арендовать квартиру, развестись и жить, как и прежде, вдали от отца. За единственным теперь исключением – я буду разведенной матерью-одиночкой, а не замужней женщиной.

Хотя по правде, была надежда, что отец все-таки образумится и придет к выводу, что женщина – это не только красивое дополнение к мужчине, но и вполне себе самостоятельный человек, способный единолично принимать решения и даже работать. Пока что все мои попытки поговорить о работе заканчивались лишь решительной просьбой не лезть туда, где мне не место.

«Заеду за тобой в семь», – приходит на телефон сообщение от Давида.

Мы с ним сегодня планируем пойти на выставку той самой Анны Багрянцевой, сообщение о которой мне пришло неделю назад. За это время я и думать о ней забыла, но вчера Давид напомнил. Принес билеты и поставил меня перед фактом, что мы идем. Я согласилась только потому, что Багиров пообещал снять с меня свою удавку – чертов браслет, о котором теперь я не могу забыть ни на минуту.

«Ты где?» – приходит уведомление.

Злюсь. Блокирую телефон, оставляя сообщение без ответа.

Быстро перехожу дорогу и захожу в первое попавшееся кафе, которое оказалось кафе для бизнес-ланча.

– Добрый день, у вас забронировано? – мило спрашивает подоспевший официант.

– Боюсь, что нет. У вас все занято?

– Вам повезло, – улыбается парень. – Минуту назад освободился столик у окна. Пойдемте, я вас провожу.

Меня размещают у окна с неплохим видом на проезжающую часть и фонтан рядом с бизнес-центром, из которого я вышла. Я сажусь за столик, откладываю сумочку и сосредотачиваюсь на меню, но постоянно вибрирующий в сумке телефон все же настолько меня раздражает, что я достаю его и все-таки снимаю блокировку, чтобы посмотреть, в чем дело.

– Вы уже выбрали?

От взрыва эмоций меня спасает подошедший официант. Я быстро делаю заказ и возвращаюсь к телефону и сообщениям, которых становится только больше. Интересно, у Давида что, другой работы нет, кроме как следить за моими передвижениями и строчить сообщения?

Последнее сообщение вынуждает меня ответить.

Например, подчиняться. Слушать отца во всем, уступать Давиду, идти с ним сегодня на эту чертову выставку, на которую желания идти нет от слова совсем. Что мне там делать? Не помню, чтобы мы с Анной особо ладили. А уж теперь, когда я знаю, кто именно стал тем спонсором, благодаря которому она выбилась в люди, то и подавно не подружимся. И не потому, что я ревную. А потому что я всегда считала женщин, достигающих своих целей тем самым местом, не более чем шлюхами. Таково было мое воспитание, и за годы брака с Динаром ничего не изменилось.

Карина, Аня. Сколько еще женщин легли под моего мужа, чтобы улучшить свое материальное положение? И скольким еще он платил, чтобы все держалось в тайне? С Аней вот… информация просочилась в прессу, и думаю, это из-за выставки. А кроме нее? Я уверена, что есть другие. Много других. Это я умирала каждый вечер, вспоминая присланную фотографию, а Динар предпочел жить дальше.

– Извините, можно я присяду с вами?

От мыслей отвлекает подошедший мужчина. На вид ему не больше тридцати пяти. Он в деловом костюме, держит в руках кожаный портфель и смотрит на меня вполне дружелюбно.

– Видите ли, все столики заняты, а обычно я сижу здесь. Если вы никого не ждете, я мог бы составить вам компанию.

– Только если вам не покажется скучной компания многодетной матери. Вопреки одежде, я отнюдь не бизнес-леди и боюсь, что не смогу поддержать разговор о чем-то по-настоящему серьезном.

– О, не переживайте, у меня пятеро племянников. Я готов поддерживать разговор о памперсах хоть весь день.

– Боюсь, что не готова я, – отвечаю с улыбкой и киваю на стул. – Вы можете присесть. Надеюсь, буду вашим верным слушателем. И обещаю не заснуть, если вы заговорите о работе непонятными мне терминами.

Поставив портфель на свободный стул, мужчина присаживается напротив и подзывает официанта, а я тем временем его рассматриваю. Точеный подбородок, прямой нос, в меру полные губы с красивой улыбкой, которую я успела заметить, как только мужчина подошел. А еще у него невероятного цвета глаза. Темный шоколад с заметными карамельными вкраплениями. Их я замечаю уже тогда, когда мужчина, наспех сделав заказ официанту, поворачивается ко мне и, склонив голову, тоже смотрит.

– Я Артем, – протягивает руку через стол.

– Ясмин, – отвечаю, едва прикасаясь к его ладони.

– У вас безумно красивые глаза, Ясмин.

– Если скажу, что подумала то же самое о ваших, вы мне уже не поверите?

Он смеется, слегка запрокинув голову назад.

Ловлю себя на мысли, что мне нравится его смех: глубокий и не фальшивый, какой я привыкла слышать в последнее время.

– Вы замужем, – с сожалением смотрит на мою руку, и я впервые жалею о том, что так и не сняла кольцо.

Вопреки моим опасениям, я для Артема оказалась вполне интересным собеседником. Он не стал перегружать меня непонятными терминами и фразами, сразу переводя тему разговора в нейтральное русло искусства. Мы быстро выясняем, что нам нравятся одни и те же фильмы, похожие жанры в книгах. А еще узнаем, что сегодня вечером будем на одной и той же выставке картин Анны Багрянцевой. Только вот я там буду, потому что у меня нет выхода, а Артем, потому что ему, по его же словам, надоела реклама этого события.

Наше общение затягивается. Мы говорим о многом. Я невзначай упоминаю о том, что развожусь, а Артем – что собирается жениться, правда, так как нет претендентки, эти планы приходится отложить на неопределенный срок.

С Артемом легко настолько, что я не замечаю, как рассказываю ему о многом. О разводе, об отце, который привык контролировать мою жизнь, и о предстоящей выставке, на которой, предположительно, встречусь с той, с кем теперь живет мой вскоре бывший муж.

Артем – случайный встречный. Человек, которого уже завтра я, скорее всего, забуду. А он забудет меня. Именно поэтому я так легко делюсь с ним. Я не жалуюсь. Орудую сухими фактами, лишенными каких-либо эмоций. Я переболела. По крайней мере, мне так кажется до тех пор, пока Артем, глядя мне в глаза, не спрашивает:

– Удавку в виде браслета на тебя муж надел или отец?

Я отвожу взгляд, полный стыда, в сторону. Не могу спокойно смотреть в глаза мужчине, который разговаривает со мной не по указанию отца или Давида, а просто потому, что я ему интересна как собеседница.

– Ясмин…

– Мне, наверное, пора.

Поднимаю руку, подзывая к столику официанта. Все это, старательно избегая взгляда темных глаз напротив.

– Ясмин.

Артем перехватывает мою руку, сжимает кисть, поглаживая большим пальцем браслет.

– Я могу его снять. Прямо сейчас, если хочешь.

– Здесь?

От шока забываю о том, что Артем – посторонний человек, который вовсе не обязан делать для меня нечто подобное. Поднимаю голову, сталкиваюсь с ним взглядом. Там никакой жалости, лишь стальная решительность и спокойная уверенность в том, что он может это сделать.

– Не здесь, конечно. Нужно будет отъехать. Один мой знакомый сделает.