— Простите, молодой господин, я не представился. Это всё от волнения. А вы что, родом с севера, получается? Правильно говорите, всё как у нас принято, кожа шибко светлая, и глаза не какие-нибудь карие. Разве что цвет шибко густой, не припомню такого среди наших.

— Нет, я не ваш земляк, просто долго жил на севере, на разные обычаи насмотрелся. Я Гедар Хавир из Кроу, седьмой десница нашего благословенного императора Кабула, а это мой идзумо Камай и его люди.

— Ох! Простите ещё раз, господин десница! Я теперь ещё больше разволновался. Вот кто бы утром сказал, что тут такое случится, а после с десницей буду говорить, как болван последний. Ни за что б не поверил.

— Вы здесь один, или ещё кто-то выжил?

— Похоже, что один. Чудом живой остался. Повезло мне, как никогда не везло. Надо бы марку-другую духам Севера оставить, не иначе как они не стали бросать в беде, помогли, удачную мысль в башку подкинули вовремя. Ни с того, ни с сего захотелось отвалы ещё раз осмотреть. Только до них добрался, как эти ублюдки налетели. Будь их поменьше, я бы, конечно, парочку-другую своей киркой отоварил, ну а так куда деваться? Местные рудокопы слабаки, а от господина Аммо Раллеса здесь всего-то три человека, один из которых простой писарь. Вот и пришлось прятаться. Хорошо, это дело мне знакомо, попробуй меня найди. Так и просидел не высовываясь. Видел, как рубили народ, видел, как вешали. Потом ваших людей заметил, но выбираться опасался. Не знал, кто вы, думал, такие же бандиты. А как увидел, что вы этого жабьего сына на ветку тащите, сердце подсказало, что свои люди.

— Да, действительно повезло. Я как раз ради вас на рудники и свернул. Есть пара вопросов.

— Отвечу вам с великой радостью.

— Господин Аммо Раллес говорил, что, по вашему мнению, лунной руды в Мудавии не осталось. Это так?

— Нет, господин десница, я говорил не совсем так.

— То есть руда всё же есть?

— Простите, господин десница, но вы неправильно спрашиваете. Вот так, в лоб, не знаю, что и сказать.

— Поясните.

— Ещё раз простите, но трудно объяснять некоторые вещи человеку, несведущему в рудном деле.

— Кое-какой опыт у меня имеется, так что смелее.

— Как прикажете, господин десница. Начну, как это сказать… с самых низов. Это чтобы потом понятно было. Понимаете, руду всю, до последнего куска, взять можно лишь в редких случаях. Такое случается, когда залежь как бы обрезается огромными трещинами, по которым в давние времена сдвигалась твердь земная. Части рудного тела разрывало и уносило куда-то в неведомые дали, оставляя богатый блок нам, рудокопам. Такой вот обрезанный кусок пирога получался. Доходишь по богатой жиле до места, где трещины начинаются, и всё, дальше даже на шаг врубаться нет смысла, там лишь пустые породы, ни крупицы полезной в них не сыскать. Но такое, как я уже сказал, редкость. Чаще бывает, что чёткой границы нет, она, как бы, размытая, плавная.

— Это вы к тому, что здесь таких трещин и прочего нет, и рудокопы останавливают добычу, когда содержание сильно снижается, и добыча становится невыгодной? То есть бросают бедные руды.

— Не совсем так, господин десница. Вот именно тут бедную руду брать готовы при любом содержании, но только по горизонтали. Видите этот рудник? Он самый северный из всех. Дальше, на северо-восток, мудавийцы пытались копать, но вообще ничего не нашли. Слышали про нефрит местный? Так себе качество, одно название. Пытались получше отыскать, всю округу перерыли, в одном месте показалось, что нашли признаки лунной руды. Отгрохали там знатную шахту во всю гору, да только впустую. Они, конечно, глуповатые, могли не там рыть, или что-то неправильно поняли. Вон, даже с вентиляцией что-то намудрили, и даже в спокойный денёк на нижней штольне сквозняками с ног сбивает. А ведь, казалось бы, опытные нефритчики. Криворукие все поголовно, и думать не любят, оттого и все их беды. Но вот здесь ведь дело такое, им даже думать не приходилось, попросту работали там, где древние наследили. Древние почти всегда рыли строго по главной залежи. Она сложная очень, вроде огромных лосиных рогов закопанных. Где-то содержания хорошие, где-то не очень, а где-то и вовсе пустые места среди богатых. Древние ещё тогда выдрали сверху всё самое вкусное. Мудавийцам пришлось брать то, чем они побрезговали, и только на небольших глубинах. В основном карьерами отрабатывали. А ведь земная поверхность, господин десница, не сама по себе получается, да и на месте не стоит. Где-то опускается потихоньку, а где-то поднимается помаленьку. При поднятиях дождями твердь размывает, ветрами раздувает, то, что тысячи лет назад скрывалось в глубинах, со временем наверху оказывается. Мы видим лишь такое, открывшееся, его и берём в первую очередь. Но, как я сказал, главная залежь сложная и очень большая. Она не может плёнкой поверху стелиться, она и в глубины где-то уходит. Так что руда здесь точно есть, просто надо лезть за ней глубже, искать там места с хорошим содержанием, зачищать.

— Господин Аммо Раллес рассказывал, что мудавицы пытались забираться в глубины, но безуспешно.

— Верно, господин десница, пытались. Но или по-глупому это делали, заведомо в пустоту работая, или неправильно проходку вели. Вы только представьте, до чего у них кривые руки, если они в нескольких местах не смогли с водой справиться. И это при такой-то суши повсеместной. А потом, когда второй раз всерьёз на призраков нарвались, и вовсе это дело забросили. Проходчиков ни за какие деньги под землю теперь не загонишь. Очень уж сильно боятся. Насильно заставлять, конечно, можно, но без присмотра они саботировать начнут, а на присмотр при такой жути никого не найдёшь.

— Ролло, о каких призраках речь?

— Господин десница, я их сам не видел, так что точно не скажу. Какие-то призрачные твари, вот и всё, что эти криворукие рассказывают. Оба раза монстры встретились в самых глубоких выработках. Поговаривают, прямиком из забоя, прям из монолитной скалы выбрались. Светящиеся летающие страшилища, простое оружие им нипочём, даже не замечают его. Работяг убивают одним прикосновением, и ещё могут парализовать издали воем жутким. Я тут слухи собирал, вроде как, случалось похожее и раньше, но в очень давние времена. С той поры всё переврали, почти забыли, ничего толком не выяснил. Также посмотрел те наклонные галереи, где нападения происходили. Уж простите, до самого низа лезть не рискнул, но оба раза находил признаки, что где-то глубже может встретиться добрая руда.

— То есть перспективы у рудников всё же есть?

Горняк пожал плечами:

— Господин, вы слышали мои слова. Так-то, руда, конечно, есть, но попробуй ещё её найди. Даже без этих призраков сложное дело получается. Древние, выдирая самые богатые блоки, сильно нам насолили. Местами будто специально зло шутили, засыпали породой от проходки отработанные участки. Путаница получилась, теперь не всегда понятна картина пластов и жил. Надо бить шурфы разведочные, новые штольни закладывать, ниже старых. Хорошенько смотреть все породы, как они тянутся, сколько их, есть ли признаки близости руды. Пока картину не нарисуешь полную, не поймёшь, где там самые перспективные точки. Работы очень много, на годы и годы. И мастера нужны хорошие, а то местные даже с малой водой совладать не могут. С призраками тоже что-то придётся решать, а это, я так думаю, дело непростое. Рудничная нечисть, господин десница, на глубине простой не бывает. Лунная руда особенно этим славится, вечные проблемы с ней везде.

— Значит, годы и годы, говоришь?.. И что, это никак не ускорить?

— Ну почему же никак? Тут ведь не Рава, тут рабство самое чёрное дозволено, потому можно нагнать толпу невольников, чтобы били шурфы густо и поглубже. Шагов через десять закладывать, по линиям. Или даже по квадратам, чего уж тут мелочиться. И бить не только там, где есть намёки на жилы рудные, а вообще везде. Намёки ведь дело такое, не всегда оправдываются, иной раз залежь богатая оказывается там, где её никто не ждал. Опять же, рабов никому не жалко, если снова призраки полезут. Правда, не представляю, как их заставлять на глубине честно работать при таких-то делах. Ну да с деньгами большими любой вопрос решить можно. Если так за дело взяться, даже полная картина глубин земных не потребуется. Надо просто дождаться, пока удачный шурф не вскроет богатую залежь, и там начинать разворачиваться. Ещё, говорят, где-то в дальних краях попадаются редкие мастера, которые будто фонарём твердь земную просвечивать умеют. На несколько шагов в скале могут гнездо самоцветное разглядеть, или жилу с богатой рудой. Очень полезный навык, много времени и денег сберечь может.