Его лицо ударилось об пол, и я увидел растекающуюся лужу крови вокруг его головы. Все это длилось всего несколько секунд, но казалось, что прошла целая жизнь. Было так тихо, и в этой тишине я решил не сидеть и не ждать.

Я натянул штаны, схватил одно из одеял и бросился обратно через комнату. Адреналин - удивительная штука.

За считанные секунды вы превращаетесь из уставшего и слабого человека в супермена. С одеялом, повязанным вокруг шеи, у меня даже появился плащ. Забавно, я никогда в жизни не поднимался по веревочной лестнице, но все казалось само собой разумеющимся. Вы ставите ноги на нижний узел, поднимаете руки над следующим узлом и подтягиваетесь. Это было движение вверх, как у червяка. Вверх, вниз, мало-помалу. Когда я услышал, что парень, пытавшийся меня изнасиловать, зашевелился, я стал двигаться быстрее. Я видел, как он встал на колени, ощупал свое лицо, выругался и понял, что меня уже нет. Его рев был громким, он отскакивал от стен, отдаваясь эхом в огромном пространстве. Но меня он не мог видеть, так как я находился достаточно высоко, и меня окутывала темнота. Я замер, пока он не ушел, не желая, чтобы веревка двигалась, а затем стал карабкаться быстрее, когда он выбежал из комнаты. Я начал паниковать, когда продолжал подниматься, и казалось, что конца этому нет, но вдруг передо мной появился луч, и я увидел полку.

Я потянулся к ней, понял, что мне нужно быть выше, забрался наверх и свалился внутрь. Я быстро подтянул веревочную лестницу и перепилил ее ножом, так что вся ее длина оказалась в куче рядом со мной. У меня осталось достаточно сил, чтобы обернуть вокруг себя одеяло, прежде чем я потерял сознание от усталости. Никогда еще я так не уставал.

****

Было светло, серое небо виднелось сквозь окна, которые я теперь мог разглядеть со своего места. Очевидно, пожар или какое-то другое бедствие унесло пол, который раньше был между землей и тем местом, где я находился. То, на чем я лежал, было тем, что осталось от чердака. Возможно, когда-то это был амбар или какое-то производственное помещение, я не знал. Я просто надеялся, что то, на чем я лежал, выдержит; это были всего лишь деревянные доски, которые выглядели хлипкими и скрипели от ветра. Сквозь планки виднелся пол, и я был далеко наверху. Падение с такой высоты могло легко убить меня. Ветер снаружи тоже убил бы меня, и Доминик был уверен, что именно это и произошло.

Я сбежал, когда Марко попытался меня изнасиловать, а ветер унес меня и все следы моего передвижения по снегу. В этом был смысл. Отверстие в стене было достаточно большим, чтобы я мог пролезть через него, а все остальное они уже обыскали. Снаружи было единственным правдоподобным решением.

Я наблюдал, как они входят и выходят, слышал, как Доминик кричит на Марко, а потом снаружи раздался хлопок и наступила тишина, если не считать ветра. В темноте той ночи, зажав одеяло между зубами, чтобы они не стучали, я знал, что умру. Единственным утешением было то, что меня не изнасиловали. Я просто засну и не проснусь. Это почти успокаивало, потому что у меня все болело, и я никогда в жизни так не хотел пить.

– Джори!

Я испуганно проснулся и посмотрел на пол сквозь щели. Доминик стоял посреди пола, положив руки на бедра и уставившись в потолок. Я знал, что он меня не видит, но все равно был в ужасе.

– Джори, черт возьми, я знаю, что ты где-то здесь. Ты никак не можешь быть дальше двадцати миль отсюда в любом направлении, а у меня нет трупа, так что я, блядь, знаю, что ты здесь!

Я сильно задрожал.

– Когда я найду тебя, я перережу тебе глотку, сукин сын!

Я замер, уверенный, что он слышит мое дыхание. Я следил за ним глазами, пока он не ушел. Я откинул голову назад и закрыл глаза, позволяя панике покинуть меня.

Логическим умом я понимал, что, если то, что сказал Доминик, было правдой, я все еще нужен ему, чтобы показать отцу Романа. Я все еще был ценен. Он хотел найти меня, потому что без меня у него были проблемы.

Я не понял, что снова потерял сознание, пока не услышал стук, и это меня разбудило. Я повернул голову и увидел Доминика за мгновение до того, как он выбил окно и закричал на меня.

На секунду я окаменел. Он выглядел так, как я и представлял себе дьявола. Его волосы развевались от ветра, а глаза, выражение лица были жестокими когда он кричал на меня, - мне показалось, что у меня остановилось сердце.

– Джори! – прорычал он, просунул руку в окно и выстрелил в меня.

Но он был на расстоянии не менее сорока футов, балансировал на лестнице - либо огромной, прислоненной к стене здания, либо встроенной в стену, - и держался. Он не мог оставаться достаточно спокойным, чтобы стрелять, и я отполз к дальней стене.

– Джори! – закричал он, и у меня началась гипервентиляция. Я не мог дышать, и даже когда он исчез, я все ждал, что он вот-вот появится на краю чердака.

Это был самый страшный момент. Когда в течение нескольких минут не было никакого движения, я опустил голову. Трудно бесконечно сохранять чувство тревоги и готовности.

****

Звук был постоянным, почти как сирена, и мне нужно было заставить его прекратиться. Я перевернулся, и в лицо мне ударил свет.

Я закричал, но не мог пошевелиться; мое тело было разбито, и не было даже слез, которые можно было бы пролить.

– Джори, – голос был громким, близким, рука в перчатке скользнула по моей груди. – Не двигайся, Джори. Лежи спокойно. Все может рухнуть в любую секунду.

Я прищурился от света, разглядел форму каски, цвет куртки. Пожарный. Меня начало трясти.

– Все в порядке, Джори, мы тебя спустим. Только не двигайся.

Я лежал, прислушиваясь к скрипу дерева, завыванию ветра, звуку бензопилы и гидравлического мотора чего-то большого. Когда я понял, что они прокладывают себе путь ко мне, меня начало трясти.

– Джори!

Крик, который я знал. Голос, который я знал. Я перевернулся, и все разом закричали, чтобы я не двигался. Сквозь щели я увидел море людей, залитую светом землю, Доминика на коленях, над которым стояли еще трое мужчин в форме офицеров. Прямо подо мной метался Сэм. Я попытался выкрикнуть его имя, но ничего не вышло; из меня вырвался только хрип.

– Джори, не двигайся!

Я почувствовал, как меня качнуло, понял, что сейчас упаду, еще до того, как произошел обвал и внезапное погружение. То, что я оказался на привязи, внезапно попав, как муха в паутину, было чудесно и пугающе одновременно. Я не был уверен, что она выдержит, и эта часть - быть так близко к спасению, но не совсем, ожидание - была самым страшным моментом из всех.

Когда я коснулся пола, лежа спиной на обломках разбитой полки, я наконец перевел дух. Внезапно появилось так много лиц, и меня так мягко подняли, перенесли на твердую землю.

– Джори, – Сэм опустился на колени рядом со мной, его глаза были красными и опухшими. Он выглядел потрепанным. – О, детка.

Я сильно вздрогнул, и все услышали этот крик одновременно.

Все было как в тумане. Доминик был на ногах, и у него был пистолет.

Когда он развернулся, я думал только о Сэме.

Потому что терять было нечего: Доминик попался, и он в последний раз отомстит тому, кто, как он думал, бросил его.

Доминик повернул голову вправо, а затем поднял руку с пистолетом. Он не колебался, не говорил и не угрожал. Он сделал то, что я знал: прицелился и выстрелил в своего лучшего друга, своего напарника на полжизни. То немногое, что во мне осталось, я использовал и оказался в объятиях Сэма.

– Джори! – Сэм вскрикнул, но в его голосе не было злости. В его голосе звучал ужас.

Я поднял голову и посмотрел в его опустошенные глаза.

– Сэм.

– О Боже, – его голос прервался, и он крепко обнял меня.

По мне разлилось тепло, обжигающее и болезненное.

– Нет! – крикнул Доминик сзади меня, и когда я повернулся, раздался хлопок, и он упал на колени. За его спиной стояли полицейские, их оружие было наготове.

– Не убивайте его! – закричал я, но это прозвучало скорее как шепот.