Я просто уставился на него.

– Ты хоть представляешь, как сильно Мэгги ненавидит Сэма?

Это был странный переход, но я принял это и покачал головой.

– Она так его ненавидит, что согласилась позвонить ему вместо меня и пригласить его к себе.

Я молчал, не сводя с него глаз.

– Знаешь, с твоей смертью, Джи, Сэмми снова станет таким, каким был. Если Роман уйдет, все доказательства моей причастности уйдут вместе с ним. Так что, видишь ли, я верну свою жизнь, верну своего напарника - и все это только благодаря тому, что ты и Роман окажетесь мертвы.

Я поморщился, и он улыбнулся.

– Лодыжка болит, да?

Я кивнул.

– Извини. Я развяжу тебя, когда мы доберемся до склада. Я принесу тебе одеяла. Не хочу, чтобы ты замерз до встречи со стариком, – он изучал меня. – Знаешь, чтобы ты был готов - старик, возможно, не убьет тебя быстро. У него старомодные представления о мести, а учитывая, что ты убил его ребенка и все такое... тебя может ждать долгая ночь.

Я почувствовал, как у меня свело живот.

– Меня не будет рядом, Джи. Это будет странно - всю жизнь знать, что с тобой случилось, и никогда не рассказать об этом Сэму. Он будет так счастлив вернуться ко мне, когда все, что они найдут, - это кусочки тебя.

Трудно было не сорваться, но если бы я это сделал, то испугался бы, что произойдет. Казалось, он получает удовольствие от того, что другие страдают. Я не собирался доставлять ему удовольствие... по крайней мере, пока не придется.

– Сэмми будет в полном отчаянии, а я буду рядом, чтобы помочь ему справиться с этим. Я даже найду ему новую девушку.

Мои глаза мгновенно наполнились слезами. У меня защемило сердце при одной мысли о том, что Сэм может полюбить кого-то, кроме меня.

– Педик, кусок дерьма, – прорычал он мне, а затем наклонился вперед и занес кулак. Я даже не почувствовал удара.

****

Все тело болело. Мне было холодно даже через два одеяла, потому что стена, у которой я лежал, была как глыба льда. Я слышал, как что-то копошится в темноте, и знал, что это могут быть только крысы. Я попытался успокоиться, чтобы не задохнуться. Я нащупал веревку между руками и увидел, что она тянется за мной к стене. Она была завязана узлом над моей головой на шкиве. Посмотрев на нее, я понял, что меня можно подвесить за запястья, если кому-то так захочется. Пошевелив ногами, я почувствовал, как лодыжка запульсировала новой болью, а затем поискал в карманах телефон. Не было ничего удивительного в том, что он пропал. Каким же копом должен быть Доминик, чтобы упустить мой телефон? Я снова лег, потому что голова раскалывалась и кружилась. Я не хотел, чтобы меня вырвало. Я закрыл глаза, чтобы не упасть в обморок. Это не помогло.

****

Меня толчком разбудили, и, когда я поднял голову, надо мной стоял Доминик. В руках у него были галлон воды и ведро.

Когда я поднял голову с пола, он опустился на корточки и поставил то и другое рядом со мной.

– Выпей это и помочись в это, – он лениво улыбнулся. – Не перепутай их.

Я посмотрел на него.

– Ты голоден?

Я покачал головой.

– Будешь, – вынес он приговор. – И я хочу тебя кое о чем спросить... Сэмми встречался с ОВР?

– Что такое АВР? – спросил я.

– ОВР, – поправил он меня. – Ладно, думаю, нет. ОВР - это отдел внутренних расследований, Джи.

И снова было забавно, что он называл меня Джи, как будто мы были приятелями, как будто мы просто сидели и разговаривали, а вовсе не как в ситуации жизни и смерти.

– Ты меня слышал?

– Ага.

Он хихикнул.

– Знаешь, мой приятель Марко говорит, что если ты сделаешь ему минет, он даст тебе еще несколько одеял. Думаю, тебе стоит. Здесь градусов тридцать ^[29] или около того, Джи. Мы сидим в офисе, где тепло. А здесь, на складе, ты, блядь, отморозишь себе задницу сегодня ночью.

Я покачал головой.

– Да ладно, Джи, подумай об этом. Ты все равно больше не увидишь Сэмми. Он бы хотел, чтобы ты хотя бы согрелся, – он сказал это так, будто это было очевидно. – А что такое пососать небольшой член для такого парня, как ты? Уверен, ты отсосал сотням парней.

– Нет.

– Да ладно, Джи, готов поспорить, что ты отлично делаешь минет.

– Звучит так, будто ты хочешь это знать, – сказал я, чтобы разозлить его. Я боялся, что при другом раскладе меня заставят.

– Ебаный хуесос! – его голос стал ровным и холодным, а затем он встал и ударил меня ногой по ребрам.

Я свернулся в клубок и увидел, что его ботинок приближается к моему лицу.

Я почувствовал, что моя голова взорвалась, а потом все снова стало темно.

****

Мне было так холодно. Я не мог вспомнить, чтобы мне когда-нибудь было так холодно. Меня разбудил стук зубов. Когда я сел, меня чуть не стошнило, но я сдержал тошноту, а когда протянул руку, чтобы потрогать волосы, то понял, что они за что-то зацепились. Я потянул и освободил их другой рукой. Словно тяжелый, туго облегающий браслет, который больно соскальзывает, натирает, но восстановление занимает считанные секунды. Я резко дернулся и поднял руку перед лицом.

– Вот черт, – вздохнул я, осознав, что веревка соскочила с моего правого запястья. На холоде мои руки ссохлись, и веревка, которая была туго натянута, уже не держалась. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы снять ее с другой руки. Это, стало быть, одно из многих преимуществ маленького роста - веревки и наручники необходимо было постоянно подтягивать.

Я обнаружил, что не могу стоять. Даже сидя я почти падал в обморок. Поэтому я подползл к краю стены и двинулся сквозь темноту. Пол был усыпан гравием и песком, и пахло навозом. В нескольких футах от меня шевелились мохнатые тела, но я тихонько потягивался, решив, что меня не стошнит. Почувствовав на лице порыв холодного воздуха, я выглянул наружу и увидел омытый луной снег и машину. Я подумал, что пробежка была бы кстати, но в то же время понимал, что мне и так холодно, а на улице будет еще хуже. Если я останусь с Домиником, меня убьют, но и пробираться по снегу в одних джинсах и свитере тоже опасно.

Наткнувшись на веревку, более тяжелую, чем та, которой меня связали, я ощупал ее по длине - там был узел.

Через фут над ним - еще один... и еще. Я не мог проследить за ней в темноте, но она должна была куда-то вести. Но это было нелегко. Я едва мог стоять на ногах, не говоря уже о том, чтобы карабкаться, и в зависимости от того, как далеко я заберусь, я мог упасть.

Это были решения, которые я никогда не принимал даже в самых смелых мечтах. Подняться ли мне по веревочной лестнице или остаться на месте? Однако решение было принято, когда я услышал, как тяжелая дверь открылась и сквозь темноту пробился луч света. Приглядевшись, я никого не увидел в дверном проеме, поэтому поднялся и, сгорбившись, побежал туда, где у стены все еще были свалены одеяла. Я тяжело рухнул на пол и увидел свет перед глазами. Мое тело стало тяжелым, и по нему прокатились волны тошноты.

– Хей.

Я повернул голову и смутно увидел нависшего надо мной мужчину.

– Мне скучно, – сказал он, прежде чем схватить меня.

Я попытался пошевелиться, но бесполезно. Он весил больше меня, по крайней мере, на сотню фунтов, и его вес на моей груди, его колени на моих руках легко удерживали меня. Он расстегнул пуговицу на моих вельветовых брюках и резко перевернул меня, закручивая.

Меня повалили на пол лицом вниз, свитер задрался вверх, а штаны спустили вниз. Я извивался, но колено, упершееся мне в спину, остановило меня. Он схватил меня за волосы и резко дернул голову вверх, после чего показал длинный охотничий нож с зазубринами.

– Он войдет в твою задницу или мой член. Решай сам.

Я застыл на месте.

– Да, блядь, я так и думал, – сказал он, скользя рукой по моей голой коже. Я почувствовал, как он сдвинулся с места и поставил меня на колени, прежде чем я услышал, как он сплюнул. – Я порву твою маленькую сладкую попку.

Я чувствовал, как он прижимается ко мне, готовый и твердый, чувствовал, как нож в его руке упирается мне в ребра, чувствовал, как он подается вперед, прежде чем откинуться назад, а затем снова вперед, чтобы погрузиться в меня. В этот миг я получил преимущество. Он был крупнее, но, даже раненный, я был уверен, что быстрее. Я опустил левое плечо, чем вывел его из равновесия, а левой рукой схватился за лезвие ножа и вырвал его из его руки. Я перекатился на спину, и он не мог остановить свое падение или замедлить его темп. Я собирался ударить его ножом, вцепиться в горло, но в последнюю секунду скользнул в сторону, уходя с дороги.