Я потянулся к его руке, и его теплые пальцы переплелись с моими.

– Просто прихожу домой, захожу в нашу спальню, а ты спишь в нашей постели в тепле и безопасности... Я просто... я могу дышать. Мой дом - это убежище, и я не откажусь от него, потому что ты злишься на меня из-за того, что сказали мои друзья, или потому что мне не нравится, как... Стейси?

– Трейси, – поправил я его, улыбаясь и ставя свою кружку рядом с его кружкой на журнальный столик.

– Я не откажусь от своего дома, потому что мне не нравится, как Трейси называет меня «любимым».

– Я сказал ему, что мне это тоже не нравится. Единственный, кто может называть тебя любимым, - это я.

Он прищурился.

– Ага, не называй меня любимым. Это просто отстой.

Я кивнул, глядя на наши пальцы, сплетенные вместе.

– Посмотри на меня.

Я поднял глаза на него.

– Ничто и никого я не любил так сильно, как тебя. Ты - вся моя жизнь.

Я распахнул одеяло и перебрался к нему на колени. Он крепко обнял меня, уткнувшись лицом в мою шею, а его руки скользнули под рубашку к моей коже.

– Ты замерз, – сказал он мне.

– Я люблю тебя, – ответил я.

– Я знаю.

Он усмехнулся и поцеловал меня в шею, пройдя по челюсти и подбородку, а затем прильнул к моим губам. Я разомкнул их, и его язык проник внутрь, глубоко целуя меня, не торопясь, пока он широко открывал мой рот.

– Если Аарон Саттер еще раз поцелует тебя, он пожалеет, – сказал он, разрывая поцелуй, и я задохнулся.

– Не пожалеет - между нами все кончено.

– Почему?

– Я сказал ему, что ты - единственный мужчина, которого я когда-либо любил.

– Этого будет достаточно, – лукаво улыбнулся он, прежде чем снова поцеловать меня. Он был таким самодовольным, но меня это вполне устраивало. То, что он знал, что я люблю его, было очень хорошо.

Когда я извивался у него на коленях, издавая тихие звуки, прижимаясь промежностью к его плоскому, рельефному животу, он положил руки мне на бедра, чтобы успокоить меня.

– Прекрати, я хочу поговорить с тобой о Сьюзен Рид.

Но мне нужно было соединиться с ним, и я хотел этого только одним способом.

– Сэм, – вздохнул я, руками расстегивая его ремень, возился с застежкой-молнией. – Пожалуйста.

– Нет, послушай... нам нужно...

– Нет, – я покачал головой, расстегивая его джинсы, и мои руки скользнули под его трусы. – Ты, желающий меня, любящий меня..... Это так возбуждает меня, ты даже не знаешь.

– Джори... детка... Я....

Я обхватил холодными пальцами его твердеющий член.

– Боже, – его голос был грубым и глубоким. – Я даже думать не могу.

Именно этого я и добивался.

Я наклонился к торцевому столику, открыл дверцу и достал оттуда бутылочку. Надо будет не забыть собрать всю смазку, которая была в доме, прежде чем мы пригласим гостей. Не хотелось, чтобы кто-то искал карандаш для счета, а вместо него нашел тюбик с лубрикантом. Как бы я объяснил это отцу Сэма?

– Чего ты хихикаешь?

– Я не хихикаю, – заверил я его, усмехаясь. – Школьницы хихикают, а мужчины смеются.

Он закатил глаза, но не раньше, чем стянул джинсы до колен.

– Скажи что-нибудь хорошее, – попросил я, мой голос был хриплым и низким. Я даже не был похож на себя.

– Иди сюда.

Я опустился на него, облокотившись на его бедра, сложив ноги рядом с его бедрами. Его руки были так приятны на моей внезапно разгоряченной коже.

– Я хочу ужинать с тобой каждый вечер, если только у тебя или у меня не возникнет срочная необходимость или что-то еще, хорошо?

– Хорошо, – согласился я, осторожно прижимаясь к нему.

– Мне нравится возвращаться домой, в свой дом.

– Мне тоже.

– Это не дом, если тебя в нем нет.

Мои глаза остановились на его. Я наблюдал, как расширяются его зрачки, когда он заполняет меня, и как мой позвоночник превращается в кашу, когда он гладит меня рукой.

– Детка, в тебе так хорошо.

– Ты скучал по мне.

– Да, но не только из-за... этого.

Сила речи покидала его с каждой секундой, когда я насаживался все глубже.

– Ты... Я....

Я улыбнулся, потому что довел его до гортанного бормотания.

Я увеличил ритм, нежность сменилась толчками и быстрыми движениями, и его дыхание резко участилось.

– Мой сладкий малыш.

Эта литания ^[24] повторялась переходя из шепота в крик. И у меня появилась связь, в которой я так отчаянно нуждался.

Часть 15

Мне захотелось в туалет. Я сел в кровати и на секунду потерял представление о том, где нахожусь.

– Засыпай.

Я посмотрел на Сэма, который лежал на боку рядом со мной.

За несколько секунд до этого я был в теплом коконе его объятий, а теперь сидел и мерз, соизмеряя необходимость облегчить мочевой пузырь с тем, насколько ледяным будет пол, насколько холодным будет воздух в ванной и как сильно Сэм будет ругаться, когда я попытаюсь согреться его кожей, когда вернусь в постель.

– Или иди уже пописай.

Я хмыкнул и встал с кровати. На этот раз я действительно записал, что мне нужно купить пару стариковских тапочек.

Носки не годились. В середине зимы между мной и деревянным полом должно быть гораздо больше изоляции.

Я ныл всю дорогу до ванной и всю дорогу обратно и понял, что даже не помню, как оказался в постели. Я был настолько измотан после того, как занимался с ним любовью во второй раз, что ему, вероятно, пришлось нести меня на руках. Не то чтобы он был против.

– Где ты? – Сэм громко зевнул, что вывело меня из задумчивости в настоящее.

– Я здесь, – я улыбнулся и вернулся к кровати, готовый нырнуть в нее, пока не услышал скрип половиц в гостиной. – Что это было?

Сэм за считанные секунды превратился из сонливого в полностью проснувшегося. Когда он вытащил пистолет из-под подушки, я в недоумении поднял руки.

Он посмотрел на меня и прошептал:

– Не делай из мухи слона.

Я открыл рот, чтобы высказать ему все, что думаю, но он приложил палец к губам, чтобы я заткнулся, и сразу же направился к дверному проему.

– Не надо, – прошептал я ему. – Просто останься здесь.

Он покачал головой.

– Все хорошо, детка.

Но я был в ужасе. В последнее время мне не везло. Там могло быть что угодно, и я ненавидел, когда он уходил в темные комнаты один. Я дал ему трехсекундную фору и последовал за ним. Входная дверь была широко распахнута, и это напугало меня до смерти. Как мы не услышали, что дверь открыта?

– Все чисто, – крикнул он мне, когда в гостиной и на кухне зажегся свет.

Я указал на входную дверь.

– Да, я знаю. Просто успокойся. Сядь на диван и дай мне осмотреться.

Я сделал то, что мне сказали, чувствуя себя как в фильме ужасов, где в любую секунду на меня может что-то выскочить.

– Я ничего не вижу, – позвал он меня из второй спальни, прежде чем проверить дверь, ведущую на крошечный бетонный участок, который при въезде в дом был назван патио. С него были видны лишь другие патио моих соседей.

Я ждал его, застыв на диване и переводя взгляд с окна на окно в гостиной. Когда на небе сверкнула молния, мне показалось, что что-то шевельнулось. Мой крик заставил его быстро побежать по коридору.

– Что?

Я указал на окно, которое выходило на пожарную лестницу. Все остальные находились слишком высоко в отвесной кирпичной стене, чтобы кто-то мог в них попасть. Если только вы не были вампиром.

Он бросился через комнату, но остановился, когда добежал до нее.

– Джи, здесь мокро.

Я почувствовал, как по позвоночнику пробежала дрожь.

– Оно открыто?

Он повернулся, чтобы посмотреть на меня.

– Да.

– Черт, – сказал я, вставая, чтобы присоединиться к нему.

– Стой там, – приказал он мне, откидывая окно.

– Не смей высовываться, – крикнул я ему.

Я смотрел, как он решает, видел, как напрягаются мышцы на его челюсти, как напрягаются его плечи, прежде чем он внезапно расслабился и с грохотом закрыл окно.