Я заставил себя не плакать. Иногда то, что он говорил, было просто слишком. Его честность, жар и сила его слов ошеломляли.

– Я действительно люблю тебя.

И в этом не было никаких сомнений.

– Ты меня слышал?

– Да.

– Хорошо, – он захихикал, целуя мои брови, переносицу и все, что попадало под его губы, пока я продолжал поднимать подбородок. – Теперь ты должен сосредоточиться, потому что мне нужно рассказать тебе кучу всего, а Дейн будет здесь, наверное, минут через пять или около того. Я едва убедил его позволить мне увидеться с тобой наедине, а агент Калхун…

Я прижался к нему, и он издал довольный звук, который я так любил, прежде чем продолжить говорить. Бесполезно было объяснять ему, что мой мозг отключился много лет назад. Я задремал и не беспокоился о том, чтобы поднимать эту тему. Я был в безопасности в его объятиях, и это было все, что имело значение.

****

Судя по тому, как агент Калхун продолжал смотреть на меня, я чувствовал себя скорее Джейсоном Борном, чем Джори Харкортом. Он выглядел почти испуганным. В каком-то смысле это было вполне обоснованно. Я сбежал из тюрьмы, довольно успешно ускользнул от него и проскользнул сквозь его пальцы ранее в тот же день. Когда я объяснил, как мне удалось освободиться от наручников, он был особенно поражен. Сэм действительно был впечатлен тем, что под предлогом освобождения из заточения люди пришли мне на помощь.

– Только ты, – сказал он, и его пальцы провели по моей шее и волосам. Он не мог оторвать от меня руки. – Люди сделают для тебя все.

Это была неправда, но, судя по тому, как он смотрел на меня, я не хотел с ним спорить.

– Итак, ваша догадка оказалась верной, Джори, – медленно произнес агент Калхун. – Похоже, ваш друг Калеб Рид на самом деле невиновен, а его мать - преступница.

Я наклонился вперед и посмотрел на него, уделяя ему все свое внимание.

– На ноже, который мы нашли в доме мистера Рида, есть отпечатки пальцев его матери, и больше ничего.

Я постарался не улыбнуться.

– В конце концов он признался, что несколько месяцев назад узнал, чем занимаются его мать и мистер Фейн, и собирался обратиться в полицию, когда мистер Фейн пригрозил убить вас. Чтобы обезопасить вас, он притворился, будто его похитили, а когда дело зашло слишком далеко, он убежал и был подстрелен. Он хотел рассказать вам правду, но не знал, что делать, – он глубоко вздохнул. – Он идиот, но он невиновный идиот.

– Разве он все еще не соучастник? – спросил Дейн у агента Калхуна.

– О, его обвинят в препятствовании, соучастии и...

– Но есть смягчающие обстоятельства, которые будут приняты во внимание, – заверил меня Сэм, поглаживая по спине. – Не волнуйся, детка, мы не позволим Калебу попасть в тюрьму.

Я кивнул и посмотрел на агента Калхуна.

– Чья это была квартира сегодня?

– Кэмпбелла Хэддока.

– Кто это?

– Очевидно, у него был роман со Сьюзен Рид.

– И где он?

– Он мертв, – сказал агент Калхун, глядя на меня.

– Как? – предугадал Дейн мой вопрос.

– На террасе стоял морозильник - вы его видели? – спросил он меня.

Я покачал головой.

– Ну, он был под виниловой скатертью, а сверху на нем стояло много растений в горшках... Я рад, что вы этого не видели.

Я кивнул.

– Он был там, да?

– Да.

– Как его убили?

– Его застрелили.

– И что вы думаете? Сьюзан Рид убила его?

– Пуля вылетела из ее пистолета. Та же пуля, что вышла из ее сына... Сам пистолет пропал. Это косвенные улики, но в сочетании со всем остальным... они могут многое значить.

– Зачем ей убивать своего любовника?

– Понятия не имею. Может, он застал ее за чем-то, может, нашел ее пистолет... Мы не узнаем, пока она сама нам не расскажет.

– Если она расскажет вам.

– Точно.

– Значит, она убила тех парней.

– Она и Грег Фейн.

– Зачем ему помогать ей?

– Этого мы не знаем, но мы найдем связь.

– Хорошо.

– Джори.

Я посмотрел на Дейна.

– Вы должны гордиться собой. Вы один спасли Калеба - вы один поверили в него. Он должен благодарить вас до конца своих дней.

И я был рад за Калеба, так рад, но что-то было не так в той квартире.

– Что вы думаете обо всех этих картинах на стене? – спросил я агента Калхуна.

– Обычное сумасшествие, уверен, они будут изучать Сьюзан Рид годами.

И я был уверен, что так и будет, но все равно что-то было не так.

– Боже, не могу дождаться, когда вернусь домой, – Дейн глубоко выдохнул, и я понял, глядя на него и на то, какими усталыми выглядели и он, и Сэм, что я заставил их обоих пройти через ад.

– Мне жаль, – честно признался я, и мой голос дрогнул.

– Как кто-то может на тебя злиться, если твое сердце всегда в правильном месте? – мягко спросил он, улыбаясь мне.

– Вот так, – огрызнулся Сэм, наставив на меня обвиняющий палец. – Еще раз повторишь такой трюк, и ты узнаешь истинное значение боли.

Я улыбнулся ему, а Дейн рассмеялся.

– Я сам надеюсь, что ты облажаешься, – заверил меня агент Калхун.

Там не было утраченной любви.

Часть 14

Один день может изменить все на свете. Две недели могут сделать еще больше. Удивительно, что всего через четырнадцать дней я был в безопасности, исцелен и полностью вернулся в свою жизнь. Я был на работе с Обри, Сэм занимался полицейскими делами, а Сьюзен Рид, а не Калеб Рид, сидела в психиатрической больнице строгого режима под наблюдением. Все это было вполне нормально, если бы вы были на моем месте.

Дейн уволил телохранителя Аджи, они переехали из кондоминиума в свой потрясающий трехэтажный дом в Хайленд-Парке, и он одолжил отцу деньги, необходимые ему, чтобы поставить бизнес на ноги. Это было все, что он мог сделать, чтобы успокоить Дэниела Рида. Он и представить себе не мог, что его жена, мать Дейна, способна на такие злодеяния, которые она совершила в жажде мести. Где-то на полпути ее любовь к сыну превратилась в ненависть. Она больше ни с кем не разговаривала, поэтому ее истинные мотивы - как и почему она совершала преступления, почему просто не убила меня, а других - были заперты внутри нее. Неизвестно, когда и сможет ли она вообще объяснить свои убийственные действия.

Калеб был освобожден условно-досрочно и должен был посещать психиатра, ходить на групповые занятия и выполнять непомерное количество общественных работ, но он был свободен и мог жить своей жизнью. Он собирался работать со своим отцом и Джереми, втроем они переименовали компанию из «Рид Глобал» в «Рид и сыновья». Они начнут все с чистого листа, а с Дейном в качестве подстраховки и множеством новых перспектив, казалось, что они уже на пути к успеху. Со временем все раны затягиваются.

Я увидел Калеба перед тем, как он отправился домой, и он так крепко и долго обнимал меня, что я наконец начал смеяться. Он тоже, а когда мы отстранились, наклонился и поцеловал меня. Я был ошеломлен, а он лишь озорно улыбнулся. Он не хотел, чтобы у меня возникли какие-то мысли о нем, он просто не знал, как еще выразить глубину своих чувств. Я один верил в него, доверял ему и знал его истинное сердце. Он любил меня, и это было все, что оставалось сказать. Когда я покидал аэропорт, начался дождь, и это было похоже на благословение.

Я мог бы жить в Сиэтле, поскольку любил дождь, но я был в меньшинстве. Постоянное серое небо, мокрая одежда и лужи выводили из себя большинство людей. Тот факт, что дождь не прекращался уже полторы недели, сказывался на настроении всех моих знакомых. Половина проблемы, на мой взгляд, заключалась в холодных ногах. Ботинки промокали, потом промокали носки или чулки, и, по дороге на работу, ноги замерзали. Всем нужны были галоши. У меня была ярко-желтая пара, как в пятилетнем возрасте, так что ноги никогда не промокали.

Дейн был уверен, что только геи могут носить такую обувь, но я с ним не соглашался. У Сэма была оливково-зеленая пара, которую я ему купил, и никто никогда не высказывал ему никаких претензий. Дейн считал, что это больше связано с размером и мускулами моего парня, чем с чем-то еще.