– Ты сумасшедший, – заверил я его. – Это будет кровавая баня.

Он прошел мимо меня и поцеловал в лоб.

– Я должен поддержать своего партнера.

– Да, но Дейн может просто убить тебя.

– Он может попытаться.

Я покачал головой, следуя за ним по крыльцу своего дома.

****

Он мыл посуду, так как готовил я, и мы говорили о том, чем он занимался первые два года после отъезда. Было интересно послушать, как он ехал в Колумбию, как спал в палатках и в каких условиях работала команда УБН. Он наслаждался этим, следуя по пятам и арестовывая всех людей по пути.

Все началось в ту ночь, когда я увидел, как Брайан Майнор хладнокровно убил Сола Гранта. Среди людей, находившихся в тот момент в комнате вместе со мной и Брайаном, был Роман Михелев.

Доминик, старый напарник и друг Сэма, работал на отца Романа, Юрия. Поскольку я мог подтвердить, что Роман был в комнате, где был убит Сол, Юрий заключил контракт на мою жизнь.

Когда Доминика арестовали, он выдал улики против Юрия, а тот, в свою очередь, переметнулся к своему боссу, человеку по имени Дарио Руис. Сэм оставил меня, чтобы проследить за связью с наркотиками, которая соединяла Чикаго, Москву и Колумбию. После того как Доминик рассказал все, что знал, включая то, как он застрелил Романа у меня на глазах, все пошло по принципу домино. На моих глазах убили двух человек.

Все эти люди - Доминик, Юрий и даже Анна Минор - все еще находились в программе защиты свидетелей и будут находиться там до конца своих дней. Они проживут остаток своих дней как другие люди, частные граждане, в разных штатах.

Я спросил Сэма, беспокоился ли он когда-нибудь, что Доминик вернется, чтобы отомстить ему.

– Нет, детка.

– Почему нет?

– Так не бывает.

Очевидно, все было не так, как в кино; на самом деле люди очень хорошо следили за тобой в системе защиты свидетелей, а в случае Доминика это означало тюрьму до конца его жизни, если он хоть раз приблизится к кому-то из своих знакомых. Я спросил Сэма, что бы он сделал, если бы случайно увидел Доминика где-нибудь в самолете. Он ответил, что перейдет этот мост, когда и если когда-нибудь до этого дойдет.

– Знаешь, у меня так и не было возможности сказать тебе, как мне жаль насчет Доминика, – я тяжело вздохнул. – Ведь он был твоим лучшим другом на протяжении половины твоей жизни.

– Да, так и было, – Сэм слабо улыбнулся и потянулся, чтобы провести рукой по моей щеке. – Но он пытался убить меня, и он пытался убить тебя, и он причинил тебе боль... – он сделал глубокий вдох. – А я не из тех, кто прощает.

Я кивнул.

После нескольких минут молчания Сэм сказал, что у него есть ко мне вопрос.

– Конечно. Какой?

– Ты знаешь, почему Доминик застрелил того парня, которого мы нашли в мешке для трупов?

– О чем ты говоришь?

– Мы нашли парня в мешке для трупов, когда проводили обыск в месте, где тебя держали. Баллистические характеристики пистолета совпали с данными Доминика, так что я знаю, что он застрелил его, но я так и не смог понять, почему, а он мне не сказал.

– Нет?

– Нет. Он сказал спросить тебя. Вот я и спрашиваю.

– Доминик сказал тебе спросить меня?

– Да.

Я кивнул.

– Это был Марко, верно?

– Верно, Марко Данов. Что с ним случилось?

Я посмотрел на Сэма.

– Кто-то сломал ему нос, прежде чем убить. Это сделал Доминик?

– Нет.

– А кто?

– Я. Я сломал ему нос.

– Ты сломал.

– Да... он пытался... – я уставился на Сэма, пока до него не дошло.

– О. Но он не сделал этого? Он не причинил тебе боли?

Никто из нас не хотел, чтобы ему напоминали о том, что означает слово «больно». Лучше оставить все как есть.

– Нет, я... он упал, а потом я побежал, а Доминик разозлился и... Я слышал выстрелы, но не был уверен, что Доминик убил его.

Сэм кивнул, его челюстные мышцы напряглись, когда он посмотрел на меня.

– Он убил.

– Ну, это было потому, что он думал, что потерял меня, а не из-за чего-то другого. Доминик даже предложил, чтобы я..... Слишком поздно я сообразил о чем говорю.

– Предложил что?

Я покачал головой.

– Да ладно, Джори, просто скажи. Это было очень давно.

Я глубоко вздохнул.

– Ладно... он просто пытался заставить меня чувствовать себя дерьмом, и я знал это в то время, но... он предложил мне сделать минет этому парню, чтобы получить еще немного одеял. Он просто пытался заморочить мне голову, и больше ничего.

Сэм кивнул и вытер руки о полотенце, прежде чем выйти из кухни.

– Вот почему ты никогда не говоришь о подобном дерьме, – сказал я себе, складывая полотенце и кладя его над раковиной, а потом пошел искать Сэма. Я нашел его растянувшимся на моей кровати, со сложенными за головой руками, уставившимся в потолок.

– Что случилось?

– Я не защитил тебя ни от чего из этого. Если бы я был умным, я бы взял тебя с собой к Мэгги, и он бы никогда не смог до тебя добраться.

– О, я сомневаюсь в этом, – заверил я его, и он повернул голову, чтобы посмотреть на меня. – Так или иначе, Доминик собирался заполучить меня. Если бы не та ночь, то следующая или следующая за ней. Это было неизбежно.

– То есть ты хочешь сказать, что... Я не смогу защитить тебя от этого психопата, который теперь охотится за тобой? Ты думаешь, что это неизбежно, что он получит и тебя?

– Нет, – сказал я, опираясь на дверной косяк. – Я не так сказал. Я сказал, что то, что Доминик заполучил меня, было неизбежно. Он был слишком близко к тебе, Сэм, он знал тебя слишком хорошо, знал, как ты отреагируешь, что именно ты сделаешь... не может быть, чтобы он не смог меня заполучить. Это был лишь вопрос времени.

Он откинул голову назад и снова уставился в потолок.

– Слушай, я хочу пирога. Как насчет тебя?

– Нет, я не хочу никакого гребаного пирога.

– Ты должен четвертак.

– Что? – он был раздражен, это было ясно по его голосу, когда он снова посмотрел на меня.

– Я поставил банку на стойку, и с этого момента ты должен четвертак за каждую свою ругань. Это выходит из-под контроля и должно быть прекращено.

– О, да пошел ты, Джи, я не собираюсь...

– Уже пятьдесят центов. Плати или спи на диване. Тебе решать.

– Ладно, я буду спать на диване.

– Может, тебе лучше пойти спать к себе домой?

– Не дави на меня.

– Или что?

– Или, может быть, я пойду.

– Ладно, – я пожал плечами и повернулся, чтобы уйти. – Я иду за пирогом. Увидимся позже.

Когда я уже дошел до входной двери и открыл ее, до меня донесся его голос.

– Если ты хоть на шаг выйдешь из этой квартиры, я надеру тебе задницу!

– Ладно! – крикнул я в ответ и направился к дивану, чтобы он услышал мой топот и скрип половиц, а затем на цыпочках вернулся к двери и, сделав шаг обратно, бесшумно закрыл ее за собой. Я не издал ни звука, когда запирал ее. Я стоял на улице на обочине, когда он крикнул мне вслед.

– Черт возьми, Джори, тебе лучше вернуть свою задницу обратно...

Я помахал ему рукой и гоготнул при этом.

Он еще больше высунулся из окна.

– Я с тобой не играю, – его голос был холодным даже с такого расстояния и должен был напугать меня.

– Можешь поцеловать меня в зад, приятель, – сказал я и шлепнул себя по заднице на всякий случай, если он не услышал.

Окно захлопнулось, и я побежал.

В джинсах и кроссовках я мог двигаться довольно быстро. Хотя мне было интересно, сядет ли он в свой огромный внедорожник или побежит за мной. Я просто хотел пирога. Я боялся, что если буду бежать слишком быстро, он меня упустит, поэтому я трусцой добежал до конца улицы и перешел ее, а потом еще раз, пока не увидел закусочную, куда направлялся. Я услышал позади себя визг шин и понял ответ на вопрос. Он приехал на машине-монстре.

Мотор был громким, и когда он подъехал ко мне, то разогнал его до такой степени, что тот заглох. Я повернулся и посмотрел, а у него было опущено пассажирское окно.