– А вы не могли бы сказать мне, кто был этот частник?

– К сожалению, нет. И не потому, что не хочу или не могу, а потому, что обладатель картин был инкогнито, в маске. Ни имени, ни фамилии. Меня привезли куда-то с завязанными глазами, попросили оценить полотна, получили заключения и проводили тем же порядком. Я даже не знаю, где я был.

– Почему такая таинственность?

– Вы меня спрашиваете, милая девушка? – Эксперт задергал бровями. – Я сам хотел бы знать ответ на этот вопрос.

– Странно. Все странно.

– Я склонен согласиться с вами, милая девушка. Даже очень странно, – подтвердил эксперт.

– А других картин Хаюрдо, кроме тех двух, вы не видели?

– Нет. Не посчастливилось больше.

Такой ответ озадачил девушку. И она посмотрела на Омирта настороженно:

– И на выставке не были?

– На чьей, прошу прощения? – теперь уже озадачился эксперт.

– Ну как на чьей? – повысила она голос. – Неделю назад в нашем городе в Выставочном зале проходила демонстрация картин Хаюрдо.

– Вы шутите? – бархатность голоса на мгновение пропала. – Не слышал!

– Ну как же? – все тем же повышенным тоном повторила Лилия и прошлась по гостиной. При этом обратила внимание, как цепко эксперт следил за нею. – Была реклама.

– Не видел! – с непонятной жесткостью заявил он.

– Как могли вы такое проворонить? – изумление было на лице и в голосе Лилии. – Это же отчасти по вашему профилю. Целую неделю демонстрировались картины, а вы ничего не знаете!

– Немыслимо. Не может быть! – вскинул он руки выше головы, как будто сдавался. – И много их было?

– Целый зал.

– Невероятно! – Он замер на миг и затем бурно выдал: – Вы, конечно, шутите, милая девушка!

– Нисколько! – отвергла она, убежденная в том, что это он пытается выставить ее дурой. – Почему невероятно?

– Потому что подобное стало бы мировой сенсацией! – Омирт оживленно затоптался в дверях. – Картины почти трехсотлетней давности российского художника. Это вам не фунт изюма!

– Не только трехсотлетней давности, – добавила девушка решительно.

– Что значит «не только»? – Дверной проем для него стал узким, Омирт оттолкнулся плечом от косяка и подался вперед. Взгляд словно ошалел от ожидания чего-то немыслимого, а возможно, оттого что он пропустил, проворонил выставку.

– Были и свежие. – Лилия пристально смотрела на него и начинала уже сомневаться, что со стороны эксперта была игра. Походило на то, что Омирт действительно произносил вслух мысли, которые в эти мгновения были в его голове. Она стиснула скулы. Мозг пронзило: если все-таки он хочет выставить ее дурочкой – ничего у него не получится! Она не идиотка, чтобы не раскусить это пушистое нечто.

– Вы сумасшедшая? – передернулся он, как от пощечины после ее слов. – А может, я трогаюсь умом, что слушаю вас?

– Но художник-то был? – в глазах у девушки повис вопрос.

– Я абсолютно уверен! – словно застолбил Омирт.

– Говорят, он до сих пор жив и пишет картины, – следила за его реакцией Лилия. – Вы только что оценивали такую. Она была написана во время этой выставки.

– Тогда мы оба с вами сумасшедшие. – Эксперт отступил за порог гостиной. – Вы видели художника?

– Нет. Но я видела там картину с его портретом в полный рост.

– Кому же вы тогда позировали?

– Никому.

– Как так? Тогда с кого написана эта картина?

– Утверждает, что с меня.

– Кто утверждает? – Эксперт напрягся и затаил дыхание.

– Тот, кто подарил ее мне.

– А кто вам ее подарил?

– Некорректный вопрос.

Эксперт поежился, смялся весь, уменьшился:

– Вы меня окончательно запутали, милая девушка. Вы или великая фантазерка, или, позвольте, великая обманщица.

– Но я ничего не выдумываю! – строптиво вскинула голову Лилия, а на ум пришло, что сейчас перед экспертом она оправдывается точно так же, как перед нею недавно оправдывался Михаил.

– В таком случае все вам приснилось, – не принял ее возражения Омирт.

– Тогда и вы мне снитесь! – вспыхнула она.

– Очевидно, – развел он руки и сделал паузу. Затем попросил: – Оставим колкости, милая девушка! Допустим, я готов вам поверить. Скажите, когда открылась выставка?

– Пятого числа.

– Пятого? – с напором переспросил эксперт.

– Разумеется, – уверенно подтвердила Лилия.

– Но позвольте! – торжествующе возвестил он. – Сегодня только второе число. Пятое еще впереди. Так что ничего из того, что вы тут наговорили, не могло происходить, потому что пятое еще не наступило!

– Как не наступило? – запнулась девушка, глотая слова и глядя с недоверием. – Сегодня уже четырнадцатое! – выпалила на одном дыхании. Затем схватила телефон, включила и опешила. На дисплее было второе число. Оно стало расплываться перед ее глазами, и ей понадобилось время, чтобы сфокусировать внимание и вновь увидеть четкую цифру. Совершенно потерянная, опустилась на стул. – Но я хорошо помню, что я делала второго числа.

– Еще бы не помнить! – усмехнулся эксперт. – Утром вы пригласили меня для экспертизы картины. Я провел ее. Возможно, на сегодня у вас есть еще какие-то планы, но это мне неизвестно.

– Второго числа у меня еще не было этой картины, – Лилия растерянно показала на полотно. – И вообще, она еще не была нарисована.

– В таком случае, что вы сейчас видите перед собой? – эксперт продолжал торжествовать. – И что я вижу на стене в вашей прихожей? По-вашему, какой картине я только что проводил экспертизу?

– Я, кажется, точно схожу с ума, – опустошенно пробормотала Лилия.

– Только, пожалуйста, не в моем присутствии, – усмешливо попросил эксперт. – Сначала вы должны заплатить мне за работу, а потом делайте все, что вам заблагорассудится.

– Но вы же отказываетесь выдать мне экспертное заключение и сделать оценку холста, – запротестовала девушка. – За что платить?

– Вы настаиваете на моем заключении?

– А зачем же я вас пригласила?

– И какое, по вашему мнению, должно быть заключение по картине, написанной в наши дни свежими красками, но в стиле художника, жившего почти триста лет назад, да еще с его как будто подлинной подписью на холсте? – давил эксперт, точно издевался над девушкой, тыкая ее носом в противоречивые вещи.

Совершенно выбитая из колеи, потому что крыть было нечем, Лилия пожала плечами:

– Не знаю. Это вам решать.

– Как бы я ни сомневался, и как бы меня ни мучили угрызения совести, но ничего другого, кроме заключения, что это подделка, я дать не вправе, – бархатно, словно с огромным сожалением, но с твердостью произнес эксперт.

Между тем Лилии показалось, что он произнес это с удовольствием, точно сбросил с плеч груз неопределенности и окончательно утвердился в своем мнении. Но может быть, это девушка интуитивно уловила своим чутьем, он намеренно обстоятельно вбивал ей в голову, что ее попросту надули с этой картиной, как пустышку, как дуру, как идиотку. И она воспротивилась подобному повороту:

– Однако вы неспособны гарантированно доказать, что это подделка! Противоречите себе!

– Неспособен, – подтвердил он без прежнего апломба. И это ему явно было не по душе. – Но еще труднее доказать, что это оригинал. Невозможно вообще.

– В таком случае какова цена этой картины?

– Мизерная, как любой фальшивки, хоть и талантливо выполненной.

– Выходит, он много переплатил за нее.

– Кто?

– Тот, кто подарил мне.

– И сколько же, если не секрет?

Она назвала цену.

– Да вы что? – захлебнулся от изумления Омирт. – Это невообразимо! Вы уверены, что ваш знакомый заплатил именно такую цену?

– Все было в моем присутствии.

Эксперт закачал головой:

– Я даже не знаю, как это назвать.

Однако вот странность, которую тут же подметила Лилия, наблюдая за ним: на его лице появилась гримаса не удивления, а скорее мимолетного испуга. И что это могло означать, девушка разгадать не пыталась. Но снова поднялась со стула:

– Никак не надо называть. Каждый сходит с ума по-своему. А вас я прошу сделать такое заключение, как вам подсказывает ваш опыт.