Все вдруг сливается в отвратительный коктейль. Я планировал выпустить пар после показа. Прямо здесь разложить какую-нибудь куклу на столе или в подсобке. Вытрахать так, чтобы едва ногами шевелила.
Я даже попытался... Умирал от странной, тянущей боли в груди и позволял себя трогать.
Она назвалась Кристиной. Опустилась на колени и дернула молнию на моих брюках.
Гладила член, пытаясь его оживить. Обсасывала головку, сжимала его у основания, поднимая на меня недоуменный взгляд.
А мне провалиться сквозь землю хотелось от чувства мерзости.
Чувствую себя грязным.. И тогда чувствовал, когда без объяснений выгнал ее из гримерки.
Воспоминания мелькают, как цветная мозаика. Крепче сжимаю руль, испытывая облегчение.
Пожалуй, впервые за весь день.
Ветер, рвущийся сквозь приоткрытое окно, мягко обласкивает волосы, гладит кожу и взвивает лежащие на переднем сидении листы с эскизами Адель... Теми, что я бессовестно, спер.
Открываю окно на полную, позволяя им выпорхнуть вон...
Прощай, Адель... От тебя теперь ничего не осталось. Ничего, кроме горечи...
Подъезжаю к ресторану. На парковке машины Игната и Свята. Колымага деда Федора тут же.
На меня устремляются десятки глаз, стоит войти внутрь. Может, мама об этой Кристине узнала?
Она меня выцарапала из лап поклонниц. Хорошо Игнату и Святику - у них для этого жены есть.
— Что? Почему у вас такой вид? - всплескиваю руками я.
— Левушка, наш дедуля что-то такое говорит, я... - голос матери надламывается.
— Федор Васильевич, еще раз повторите, где вы сейчас были? - мягко, но настойчиво спрашивает отец.
— В роддоме. Девочку отвезли, беременная она. Ну... Аделька наша. То есть не наша совсем, -
шамкает губами он. - К нашей семье ведь это не относится, так?
— Кто беременный? - повторяю вопрос, вздрагивая от того, как гнусно звучит голос. —'Адель? А
зачем ей в больницу понадобилось? Роды начались?
— Кровотечение началось, - терпеливо объясняет тетя Грета. - Мы ее с Федей в коридоре нашли.
Она уже такая бледненькая была...
Душу на части рвет. Это из-за меня все? Я виноват? Она бежала за мной, шептала что-то, ая безжалостно ускорял шаг, сжимая зубы от желания орать...
Я врал с первой секунды нашей встречи. Она врала, спорила на меня... Мы и есть -вранье, мерзость, неискренность... Все неправильно. Гадко.. Такое истреблять надо, вырывать, как мерзкий сорняк.
— Какая... больница? - сиплю я.
— Левушка, какое отношение ее беременность имеет... Господи... Володя, скажи что-нибудь? -
всхлипывает мама.
Игнат хмурится и кивает, глядя на меня. Его молчаливая поддержка немного меня успокаивает.
На столе стынет еда, искрятся в луче потолочных светильников бутылки с шампанским, снуют между столиками официанты...
— Извините, что я все испортил. Мам, ты так мечтала об этом дне. А я... Я поеду.
— Значит, у тебя было...
— Илона, оставь его, - командует отец. - Праздновать мы будем. Так же, родные? А Лева поедет и решит свои проблемы сам - взрослый мальчик уже, прости господ:
— Я с братом, - отрывается Игнат.
Блин, Женька расстроилась... Пытаюсь отказаться от помощи брата, запоздало понимая, что руки дрожат. Я весь в трясучке. Едва ноги переставляю.
Игнат за руль садится. Едем в молчании. Да и что говорить? Это может быть мой ребенок. Мой...
Пиздец просто, катастрофа.
— К вам поступила Адель Вербицкая, в какой она палате? - спрашиваю у идущей по коридору медсестры.
— Время посещений закончилось. Приходите завтра, — рычит она.
— Я увижу ее сегодня. Любой ценой, - рычу в ответ. Вид у меня соответствующий —
взъерошенный, с яркими, сверкающими, как у наркомана, глазами.
— Хоспади... В седьмой. Пять минуту вас. И еще без бахил приперся.
Врываюсь в палату без стука. Адель лежит на кровати у окна, свернувшись в калачик.
Сердце в кашу просто... Я весь словно в слизня превращаюсь. Жаль ее, блин...
— Как ты? - бесцеремонно подхожу ближе и сажусь на край.
— Спасибо за беспокойство, не стоило. Все нормально.
Молчу. Пялюсь на нее... Красивая, зараза... Волосы пахнут, кожа... Если в глаза ее колдовские долго смотреть, упасть можно.
— Это мой ребенок?
— Нет.
— А если я тест ДНК потребую?
— У тебя нет никакого права его требовать, Яша. ОЙ, прости, Лева. Ты мне кто? Муж, брат, жених?
Правильно - никто.
— Адель, скажи...
— Расслабься, курьер. Жениться не надо. Как ты говорил - на таких, как я не женятся? И не надо...
Обиженная. Губы дует, глаза отводит. Фиг у нее получится скрыть. Я весь город на уши подниму, но узнаю, чей ребенок?
- Ребенку я буду помогать. Не оставлю его. Адель, я все равно узнаю, мой ли это ребенок? Выбор за тобой - по-хорошему или по-плохому? Как хочешь?
— Я хочу, чтобы свалил отсюда нахер! Или я вызову полицию. Выбирай - я посажу тебя за подделку документов, или ты убираешься из моей жизни на все четыре стороны?
— Адель, делай что хочешь. Сажай меня, обвиняй в краже... Так мне звать врача? Или...
21.
Адель.
Фиг тебе, а не врач! Что он себе позволяет? Обида клокочет внутри... Раздувается, как шар... Я того гляди лопну от возмущения. Он обманывал меня. Внедрился в мой офис под видом странноватого
(да что там странного - откровенно придурковатого) парня.
А сам.. Осознание после пришло... Голова кружилась, а перед глазами мелькали физиономии испуганных стариков...
Они молодцы - не бросили меня... А ведь могли? Свою задачу-то они выполнили...
В сквере меня подстерегли, от людей Айдара защитили, Яшу своего (тьфу, Леву) героем выставили.
А я, идиотка, повелась. Разоткровенничалась с ним, в постель свою пустила погреться...
Благодетельница хренова.
Это он меня поимел... Безжалостно и грубо. Господи, я же в любви ему готова была признаться.
Бежала за ним... Прощение просила вместо того, чтобы залепить пощечину.
Меня использовали. Я использовала его... Мы квиты...
— Уходи... Пожалуйста, уходи.
Уйдет, а я умру... Нельзя жить с расколовшимся сердцем... Я этому идиоту частичку себя подарила... Подушку, впитавшую его запах, нюхала. Господи... Ну, как же стыдно.
— Не уйду. Я упрямый, Адель. И я не мудак, оставляющий детей.
— Да, Яша! Ты мудак, обманывающий невинных девушек. Проклинаю тот день, когда позвала тебя в дом. Ты... Обманщик, мошенник, ты...
— Это ты - невинная девушка, Адель? - хмурится он.
— Ах, я забыла про твое обо мне мнение, извини, Яков Райский. Я давно не девушка, да...
Разгульная, беспринципная, циничная особа и...
— Да, ты забыла добавить, что ты - хитрая и идущая по головам особа. На что вы спорили? Я
мучился догадками. Я...
— Не твое дело. Уходи... Мне ничего от тебя не нужно. Жениться не нужно... Воспитывать моего ребёнка тоже... Он мой, ясно? Он Айдара, он...
— Я не верю тебе на слово после всего... Не уйду, пока не проверю. Можешь орать и строить из себя обиженку. Да, я мудак, враль, мошенник, но от своего малыша я не откажусь.
Родители научили меня отвечать за свои поступки.
— Интересно, это твоя мама придумала план? И... Мои эскизы помогли вам, так? Как же это...
мерзко... Не понимаю, как так можно? Как?
— Адель, не говори глупостей.
— раздраженно произносит Лев. - Ты видела, что наши модели...
— Ты утомил меня, Лев Яшин. Мне плевать, ясно? И на конкурс было плевать. Я все равно уехала бы из Питера. Уеду после выписки.
— Никуда ты не уедешь с моим ребенком в животе, — рычит он, нависая надо мной.
— Это не твой ребенок. Его отец - Айдар.
— Точно, Адель? - прищуривается Лев.
— Конечно, - без тени сомнения отвечаю я.
— Тогда я позвоню ему и поздравлю.
