Скольжу одной рукой вниз по ее животику, замираю на лобке и недолго поглаживаю дорожку волос. Раздвигаю губки пальцами и ныряю между них, поглаживая настойчиво клитор, ласк которого Женя так упорно боялась.

Моя кукла снова вздрагивает и напрягается, но я тут же давлю сопротивление, страстно целуя ее. Растолкнув бедрами ее ноги пошире, устраиваюсь между ними поудобнее и плавно толкаюсь в тугое влагалище. Рук не убираю. Ласкаю и внутри, и снаружи. Женя тихо стонет мне в рот и отвечает на поцелуи рвано, будто я ее отвлекаю.

Отстраняюсь с улыбкой и толкаюсь сильнее, придерживая свободной рукой за бедро, иначе Женя елозит по столу, даже не замечая этого. Ее глаза прикрыты, руки жадно скользят по деревянной поверхности, а пальчики царапают лак в поисках опоры. Это очень горячо.

А я впитываю каждый тихий вздох, рвущийся с ее губ. Трезвая Смирнова не такая щедрая на стоны. Она будто погружена в себя, свои ощущения, но я прекрасно вижу, как внутри нее бушует настоящее пламя, которое вот-вот вырвется наружу.

Женя все быстрее мечется, будто ее выкручивает от нарастающего напряжения, а потом вздрагивает, запрокидывая голову. Сжимается на мне. Хаотично, сильно, а не заученными когда-то движениями. Тихо стонет, едва слышно, но… сука, как же по-настящему!

Рычу в воздух, толкаясь чуть медленнее и до упора, продляя себе еще несколько сладких мгновений в плену ее пульсирующей нежной шейки. Со стоном отстраняюсь, кончая в ладонь. Удовлетворенно выдыхаю и медленно заползаю к ней на стол. Спасибо, что дубовый. Заваливаюсь рядом.

— У вас красный диплом? — усмехается Женя обессиленно, ее дыхание сбито.

— Какой диплом? — не сразу включаюсь в реальность.

— По столярному делу, — смеется она смущенно.

— Ааа, — улыбаюсь. — Ага. Это я еще давно квалификацию не повышал. Ну, что, Жень? Нормально все у тебя с оргазмами?

Смущенно прячет взгляд и прижимается к моему плечу. Закидываю ей руку за голову, притягиваю к себе на грудь.

— Сейчас минутку передохнем и я тебе еще другую технику продемонстрирую. И прекрати мне “выкать”.

— А вас инсульт не хватит? — хмыкает Женька и, хрюкая от смеха, пытается слинять со стола.

— Ах, ты, подъебщица мелкая, — рычу, срываясь за ней. — Ты у меня еще молить о пощаде будешь.

Утро наступает слишком быстро, и я просыпаюсь раньше, чем обычно в выходные. Прислушиваюсь к звуку техники за окном. Значит, уже чистят дорогу? Быстро они.

Женя спит рядом, её дыхание ровное и спокойное. Волосы растрепались, несколько прядей упали на лицо. Поправляю их аккуратно.

Я не могу отвести взгляд. Всё, что произошло ночью, до сих пор отдаётся в памяти тёплыми волнами. Её прикосновения, её стеснительный взгляд, смех — всё это запечатлено в памяти и не отпускает. Я хотел бы, чтобы это утро не наступало. Чтобы она так и сопела в моих объятиях, а я вдыхал запах ее волос с ароматом бани.

Выхожу из комнаты, чтобы не разбудить мою Барби, и направляюсь на кухню. Включаю кофеварку, её тихий гул наполняет тишину дома. На улице начинает светать, снег, который то и дело шёл всю ночь, теперь кажется хрустальным под первыми лучами солнца. Когда кофе готов, я разливаю его по чашкам, ставлю их на поднос и возвращаюсь в комнату.

Женя сонно приоткрывает глаза и, увидев меня, садится на кровати, кутаясь в одеяло. Обнаженная, выглядит, как натурщица для художника. Фотографирую ее взглядом, пытаюсь запомнить каждую мелочь. Она смотрит на меня немного настороженно, но все же тепло.

— Доброе утро, — говорю, ставя поднос на столик рядом с кроватью.

— Доброе, — её голос ещё тихий, чуть хриплый от сна.

Сколько раз она вчера простонала мое имя? Покрываюсь мурашками.

— Как спала? — улыбаюсь, садясь рядом. — Выспалась?

Она кивает, берёт чашку, обхватывая её ладонями, будто пытается согреться. Я замечаю, как на её щеках появляется лёгкий румянец, и понимаю, что она вспоминает ночь так же, как и я. Мы пьём кофе в тишине, но это не та неловкая тишина, которую хочется прервать. Это спокойствие и уют, которое я давно не испытывал.

— На улице что-то гудит, — прислушивается Женя.

— Это грейдер приехал, — смотрю на нее, улыбаясь. — Видимо, кто-то доложил, что я взял пленницу.

— Я... наверное, мне пора, — говорит Женя тихо, ставя чашку обратно на поднос. Её голос звучит неуверенно, будто она сама не хочет говорить эти слова, но всё равно их произносит.

— Зачем спешить? — спрашиваю, наклоняясь вперед, и целую обнаженное плечо. — Вечером приедут мои родственники. Познакомишься поближе.

— Роман Петрович... — вздыхает Женя и смотрит в сторону, что вызывает у меня неприятное предчувствие. — Это было... красиво. Но...

— Но что? — я прерываю её, не давая закончить фразу. — Ты хочешь сказать, что это было ошибкой?

— Нет, — она резко поворачивает голову ко мне, её глаза блестят от волнения. — Просто... это все очень быстро и неправильно. Мы с вами из разных миров. У вас своя жизнь, у меня своя.

— Женя, — понижаю голос, наклоняясь ближе. — Я не хочу, чтобы это было просто "ночью". Ты нравишься мне, я тебе. В чем проблема?

Смирнова кусает губу. Она смотрит на меня, и я вижу в её глазах борьбу.

— Я не хочу, чтобы ваши родственники смотрели на меня и думали, что я здесь из каких-то меркантильных побуждений, — вздыхает она.

— Да у меня нормальные родственники, — усмехаюсь и притягиваю ее к себе, целуя в висок. — Не накручивай себя.

— Да я даже за столом не умею себя вести, — уворачивается Женя и встает с кровати. — Я не хочу вас позорить и себя чувствовать не в своей тарелке.

— Жень, — уговариваю ее, как маленького ребенка.

— Можно я поеду? — виновато хмурится она, высверливая мне во лбу дырку своим пристальным взглядом.

Вздыхаю.

— Могу попросить водителя отвезти тебя домой, — говорю, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, хотя внутри всё сжимается.

Понимаю, что давить на нее в данной ситуации бессмысленно и непродуктивно, лучше отпустить и дать ей время принять тот факт, что мы уже не просто босс и подчиненная, а два душевно и физически близких друг другу человека.

Но как же не хочется! Будто отпуская ее, я отрываю часть себя.

— Спасибо, это было бы здорово, — отвечает она, всё ещё избегая смотреть мне прямо в глаза.

— Останься. Ещё хотя бы день. — подхожу к Жене, обнимаю и негромко прошу. Ловлю себя на том, что боюсь услышать отказ. — Скажу родне, чтобы приезжали завтра.

— Роман Петрович... — качает она головой. — Это неправильно.

Маленькая упрямая вредина.

— Да и у меня… дела.

— Какие это у тебя дела? — недовольно хмыкаю, прижимая ее к себе крепче.

— Я же обещала подруге встретиться. Тоже будет некрасиво. Вчера перенесла и еще сегодня не явлюсь.

Вздыхаю. Хочется наехать на Женю, предъявить, что я-то уж точно лучше подруги ее, но вместо этого лишь тяжело вздыхаю. Ну что я, манипулятор какой? Я же не собираюсь ее тут как в темнице запирать, хоть и мелькали такие мысли.

Усмехаюсь.

Будто герои из книги. Дракон Роман Петрович и принцесса Смирнова.

—Уговорила, — вздыхаю. — Водитель приедет к десяти. Давай-ка пока позавтракаем. Приготовишь мне что-нибудь?

Женя улыбается и идет покорять мой желудок.

Тяну время. Тяну как могу, но все равно приходит пора расставаться.

Нехотя провожаю Женю до самого выхода и уже возле машины жарко целую.

— Мы же еще встретимся? — шепчу ей в губы.

— Конечно встретимся. На работе каждый день видимся. — хохмит Смирнова в своем репертуаре.

Сжимаю ее ягодицу и она взвизгивает с хохотом.

— Женя, — возбужденно облизываю губы, — имей ввиду, я буду ревновать, если ты мне не будешь писать.

— Говорят, — мурлычет тихонько она мне на ухо, — после приступа ревности бывает очень горячий примирительный секс.