— Эй, ты там еще не растаяла? — смеется роман Петрович, склоняясь ко мне. — Ладно, переворачивайся.

— Отвернитесь! — бурчу, чувствуя, как лицо начинает гореть.

Он закатывает глаза, но отворачивается, и я переворачиваюсь на спину, прикрывая руками грудь. Он оборачивается обратно.

— Смирнова и чего я там не видел? — хмыкает загадочно.

С сомнением хмурю лоб, не понимая, чего я такого смешного сделала.

Когда, наконец, настает моя очередь парить его, кутаюсь и отворачиваюсь, потому что Роман Петрович собирается снять полотенце. Жду.

— Я готов. — слышу и оборачиваюсь, теряя дар речи.

Роман Петрович лежит обнаженный, едва помещаясь на настиле. Его тело выглядит мощно и дико сексуально. С трудом отвожу взгляд.

Как много скрывается за строгим костюмом, оказывается.

— К труду и обороне? — усмехаюсь, стараясь скрыть смущение. Вытаскиваю веники из кадки.

— А что, мне придется обороняться? Ты будешь ко мне приставать? — игриво хмыкает он. — Я не против.

Ржу, но мой взгляд непроизвольно цепляется за красивое рельефное тело и накачанную задницу босса. Его… хочется потрогать. Погладить. Впиться ноготками в ягодицу.

Ох!

Из груди вырывается судорожный вздох, потому что живот внезапно скручивает спазмом. Вот это да! Надо заканчивать с такими фантазиями, а то я чувствую, как возбуждение совершенно некстати начинает разливаться по телу.

Стараюсь сосредоточиться и начинаю парить.

— Да что ж ты так слабо? Давай посильнее, Жень. Я люблю пожестче. — расслабленно мурлычет Роман Петрович.

Бью вениками сильнее.

— Женя, ты меня гладишь. Посильнее.

Меня злит, что я и так бью со всей силы, а ему все мало.

— Женя, ты в детстве ела мало каши. — комментирует мои старания начальник.

Не выдержав, хватаю веники двумя руками и с размаху бью его по ягодицам.

— Ай! — вскрикивает босс, подскакивая и моментально запахивая полотенце на бёдрах. — Ну ты даёшь, Смирнова!

— Что такое? — довольно ухмыляюсь. Но не успеваю больше ничего сказать, как Роман Петрович сгребает меня подмышку и тащит к выходу.

— Эй, что вы делаете?! — визжу, но он не отвечает, только хохочет, вытаскивая меня на улицу. Брыкаюсь.

Секунда — и мы уже падаем в сугроб.

Падаем вместе, потому что я, догадавшись о его намерениях, вцепилась мертвой хваткой в его влажное от пота тело.

Сугроб глубокий и мы будто тонем в нем. Задыхаюсь от обжигающих ощущений. Все тело будто звенит от разницы температур. Под спиной — холодный снег, сверху — разгоряченное тяжелое тело босса. Смеюсь, пытаюсь отпихнуть его. Роман Петрович рычит, упирается на руки и немного остраняется, нависая сверху и с весельем глядя в мои глаза. От нас валит пар. Дышу так, будто пробежала несколько кругов по стадиону. Вот это адреналин!

Вдруг чувствую, как что-то твердое упирается мне в бедро. И я не думаю, что Роман Петрович по пути захватил с собой какую-то дубинку.

Замираю на вдохе. Вижу, как лицо напротив становится серьезным. Пристальный взгляд перемещается с моих глаз на губы.

— Роман Петрович… — ошарашено шепчу, чувствуя, как сердце бьётся где-то в горле. — У вас стоит.

— Ну вот, а вы не верили в Деда Мороза, — хмыкает Женя смущенно, всё ещё прижимаясь ко мне, её глаза блестят, а губы растягиваются в хитрой улыбке.

— В смысле? — не понимаю, о чём она, но её слова вызывают какую-то странную смесь интереса и раздражения.

— Не, ну мне приятно думать, что я настолько охренительна, что у вас исключительно на меня встал, но всё же примерять роль волшебницы на себя не буду, — отвечает она, и я чувствую, как во мне закипает недовольство от того, что я ничего не понимаю.

— Встань и идиии, — низким голосом тянет Женька и глупо хихикает.

Отстраняюсь, смотрю на неё в замешательстве. Встаю. Помогаю ей подняться. Женя улыбается, как будто и правда совершила какой-то волшебный подвиг и теперь скромно молчит об этом.

— Смирнова, ты о чём сейчас вообще? — спрашиваю, пытаясь разобраться.

— Ну как о чём? О ваших проблемах с потенцией, — заявляет она, словно это что-то очевидное.

— В смысле — проблемах? — недобро щурюсь, а мой голос становится чуть более напряжённым.

Что-то здесь явно не так. Еще ни одна женщина в моей жизни не жаловалась после совместного досуга.

Женя вдруг перестает хихикать и моментально становится абсолютно серьезной.

Похоже, она начинает осознавать, что зашла слишком далеко. На её лице мелькает смущение, и она быстро пытается сгладить ситуацию:

— Ой, да не берите в голову. Пойдемте есть шашлык.

Ага, щас!

Я осознаю, что она действительно думала, что у меня не стоит. Интересно, откуда ветер дует? Вижу, как она пытается уйти от этой темы, но я не собираюсь отпускать её так просто.

— Нет, Женя, сейчас ты мне всё расскажешь, — говорю, чувствуя, как внутри растёт раздражение.

Она закатывает глаза, словно я — капризный ребенок:

— Да что вы взбеленились? Ну, бабский коллектив, много чего могут говорить.

— И что? Значит, ты думала, что я — импотент? — не могу поверить, что эта мысль действительно могла возникнуть у нее в голове. То есть, все это время она флиртовала со мной, думая, что я ничего не могу?..

Она пожимает плечами:

— Ну, мне в принципе без разницы, главное, что вы человек хороший.

От её слов меня пронзает странная смесь обиды и злости. Тело начинает холодить от легкого морозца.

Подхватываю Женю на руки и тащу обратно в баню. Она начинает протестовать, но я не обращаю внимания. Захлопываю дверь, ставлю её на пол и наливаю нам по рюмке коньяка.

— Давай, пей. А теперь рассказывай. Кто это тебе рассказывал?

— Да никто, Роман Петрович. Я не помню, кто конкретно, — пожимает плечами, явно не желая развивать тему.

— Не верю, — смотрю на неё внимательно. Отводит взгляд в сторону. Понимаю, что она не собирается признаваться. Злюсь. Подхватываю её снова на руки и несу в парилку.

— Да куда вы меня опять тащите?! — пытается сопротивляться, но меня уже не остановить.

— Буду выбивать из тебя дурные мысли, Смирнова, — говорю, чувствуя, как голос становится более хриплым. Ставлю Женю на пол и резко стаскиваю с неё полотенце. Она вскрикивает, пытаясь прикрыться, но я уже беру в руки веник.

— Ложись. — хмурюсь, кивая на настил.

— Ну, Роман Петрович, что вы злитесь-то? — спрашивает она, невинно хлопая своими ресницами. Прикрывая грудь, залезает на лежак.

— Ты думала, что я импотент и всячески стебала меня из-за этого? — спрашиваю, сильно шлепая по заднице веником. На красивых ягодицах появляется легкая краснота.

— Да нет, я же просто прикалывалась, — возмущается Женя. — Ай! Ну, хотите, всем расскажу, что мы с вами переспали и вы точно не импотент?

Я замираю, обдумывая её слова, потом фыркаю:

— Зачем распускать ложные слухи? Я против. — снова хлопая ее веником по жопе.

— Ну как хотите, — обиженно произносит она, глядя на меня снизу вверх. — Мое дело предложить.

— Как хочу? — ухмыляюсь, отшвыривая веник в кадку. Разворачиваю её к себе и подхватываю под бедра, притягивая ближе. Она охает, но сопротивляется совсем слабо, по-девчачьи. Закидываю ее руки себе на плечи, наклоняюсь ближе, шепчу, прижимаясь губами к уху. — Вот так хочу.

Притягиваю её за шею и впиваюсь в сладкие, пухлые губы страстным поцелуем.

Я прижимаю её крепче и наши губы сталкиваются в жадном поцелуе. Чувствую, как её тело сначала напрягается, но потом начинает медленно таять в моих руках. Её губы мягкие, горячие. Они безропотно откликаются на мои ласки.

Женя обхватывает меня за затылок, давая возможность углубить поцелуй, и волна горячего желания накрывает меня с головой. Вкус её губ смешивается с ароматом пара и коньяка, её дыхание становится быстрее, а я обнимаю её ещё крепче, словно боюсь, что она может ускользнуть.