Директор смерила её взглядом, поджала губы и кивнула на лежавшие перед ней на столе бумаги:

– Это ваша работа, мисс Бёртон?

Ирэн подошла к столу и вгляделась в бланк.

– Судя по подписи, эта работа некой Полумны Лавгуд с факультета Когтевран, – ровным голосом заметила она, сдерживая улыбку.

Будучи едва слышным, голос директора пугал намного сильнее её крика, но девушка давно перестала бояться руководителя Лейквуда и только вкинула бровь на тихое:

– Не смейте поясничать, мисс Бёртон. Что за представления вы устраиваете? Заведующая Отдела образования порядком удивлена вашим поступком… Не притворяйтесь, будто не знаете, о чём речь! – воскликнула сеньора Гали, завидя вежливое недоумение на лице Ирэн; слова её постепенно становились всё громче.

Девушка позволила себе мимолётную улыбку:

– Где доказательства, сеньора Гали?

– Прошу прощения? – голос директора снова сел.

– Откуда уверенность в том, что это именно мой бланк? – пояснила Ирэн, оглядывая стол. – Я не вижу ни заключения графологической экспертизы, ни результатов ДНК-теста, ни даже показаний очев…

– Прекратите увиливать! – не выдержала сеньора Гали. – Немедленно дайте объяснение этому ребячеству, иначе я отстраню вас от участия в олимпиаде, – сдержанно пригрозила она.

Мысленно похвалив женщину за выдержку, Ирэн тихо вымолвила:

– Отстраняйте.

– Что? – брови директора поползли вверх.

– Отстраняйте, – повторила девушка бесцветным голосом. – У меня нет никакого желания более представлять вашу славную школу. Впрочем, дай Бог памяти, я уже обещала, что никто больше не свяжет моё имя с Лейквудом.

Мгновение-второе директор глядела на неё с плохо скрываемым потрясением; затем откинулась назад и негромко начала:

– Вы переходите все границы, мисс Бёртон. На заседании Дисциплинарного комитета я буду настаивать на вашем исключении, – добавила она, не отводя внимательного взгляда.

Ирэн против воли побледнела:

– Вы назначили заседание?..

– Меня проинформировали о вашем проступке, – пояснила директор. – Я не приемлю насилия в моей школе.

– Согласно Уставу…

– Мы создадим прецедент, – перебила её сеньора Гали.

Девушка отвернулась; губы её чуть дрожали, с лица сошла вся краска. В мыслях повторялось снова и снова родным голосом: «Вернись, а? Я соскучилась».

– Или? – вырвалось у неё резкое.

– О чём вы, мисс Бёртон?

Ирэн обожгла директора взглядом. «Знаешь же, старая стерва, о чём речь», – пронеслось в сознании рассерженное.

– В каком случае, – у девушки уходили все силы на то, чтобы говорить вежливо, – вы закроете глаза на случившееся?

Сеньора Гали деловито отложила бумаги в сторону и выудила из ящика стола сложенный вчетверо лист размера А1. Ирэн похолодела, узнав последний выпуск «Лейквудского повара».

– Вам ведь известно, чьих рук это дело, – женщина не скрывала удовлетворенной усмешки.

– Допустим, – обронила девушка и прерывисто выдохнула.

На шее и висках выступил холодный пот; Ирэн презирала себя за волнение, но ничего не могла с собой поделать. Страх не за себя – за другого студента – прошиб её до самого нутра. Всегда остро реагировавшая на малейшую несправедливость, она ни за что не хотела в ней участвовать.

– Положим, на заседании в качестве обвиняемого будете не вы, мисс Бёртон. И исключат не вас, – проговорила между тем сеньора Гали; она хорошо понимала, в каком состоянии сейчас студентка её школы. Протянув девушке стенгазету, она добавила: – Скажем, сейчас ваше будущее в ваших руках в буквальном смысле.

Принявшая самодельный выпуск Ирэн оглядела аккуратные колонки статей, талантливые рисунки иллюстраций, саркастичные заголовки. Глаза внезапно обожгло солёной влагой; она подняла взгляд и покачала головой.

– Подумайте, мисс Бёртон, – холодно посоветовала директор.

Девушка аккуратно положила стенгазету обратно на стол, резко смахнула с щёк влагу.

– После стольких побед в конкурсах и такого количества громких достижений я, право, удивлена тем, что вы держите меня за полную дуру, – тихо начала Ирэн, в голосе её дрожал нервный смех. Глядевшая в окно, не в силах созерцать лицо руководителя школы, она не заметила вспышки потрясения в её глубоких чёрных глазах. – Кому, как не вам, известно, что я и в самом деле добилась всего сама, собственными знаниями – ведь вам ни разу не пришлось упоминать моё имя в высших кругах и судейских бригадах… Я ведь права? – она перевела взгляд на сеньору Гали и криво улыбнулась. – За это вы меня и не выносите – вы и ваша команда элитных бюрократов… Ведь я вам ничем не обязана, и вы не можете меня контролировать.

– Мисс Бёртон… – голоса директора эхом коснулась зарождавшаяся ярость.

– Требуйте исключения, – оборвала её Ирэн. – И пусть заведующая Отделом образования удивляется вашему поступку. У вас нет никакой возможности исключить меня законно, внесение новых пунктов в Устав и реформа Положения о дисциплине требуют согласования с Управляющим Советом и времени, которого у вас нет… А с меня станется обратиться в Комитет этики при Министерстве образования и подмочить репутацию Лейквуду на пороге победы в международном конкурсе «Школа мира», – отрешенно договорила она и поправила ворот спортивной кофты.

Против обыкновения желания уйти, оставив за собой последнее слово, не было. Девушка стояла и отвечала чистой ясностью на потемневший от негодования взгляд директора.

– Вы ещё смеете угрожать, – фыркнула сеньора Гали и подалась вперёд. – Ваши слова – пустой звук, мисс Бёртон. Можете хвастаться знаниями, сколько пожелаете, но у вас нет жизненного опыта, и вам невдомёк, что нарисованные вами перспективы суть идеализация законов.

– Я не доносчица, – спокойно ответила на это Ирэн.

– Заседание в пятницу в пять пополудни, – проронила директор. – У вас два дня, чтобы разобраться с самоопределением. Свободны, – кивнула она в сторону дверей.

– Доброго дня, госпожа директор, – вежливо, почти тепло улыбнулась девушка и не спеша покинула кабинет.

В парке она грудой свалила и школьное платье и рюкзак на скамью и потерянно побрела в сторону Кристал Уотерс. Шагавшего следом юношу она не заметила и простояла на мосту, глядя на ленивые волны озера, до поздней ночи. И только тихое сопение дремавшего рядом Пайки вливалось в безмолвие, царившее в её заблудившихся мыслях.

Теннисный мячик отскакивал от стены и летел обратно, методично направляемый ловившей его рукой Тинь Хао, мысли которого были далеко. В просторном салоне, куда он пришёл после занятий, было пусто и тихо; слабый свет послеполуденного солнца лениво бегал по поверхности парт и книжных полок.

– В секцию пойдёшь сегодня? – рассеянно спросил Ифен, листавший ленту новостей в смартфоне.

– Настроения нет, – буркнул Тинь Хао и поднялся со стула, закинув мяч куда-то в угол.

Он подошёл к огромному окну и оглядел раскинувшийся внизу школьный парк. На шумное появление прошаркавшего в кабинет Зенга он не стал оборачиваться.

– Ну, что, отвязался от исторички? – хмыкнул Ифен, не отводя взгляда от экрана телефона.

– Ага, – Зенг плюхнулся в ближайшее кресло, – целый час своей жизни на неё убил, – пожаловался юноша и посмотрел на Тинь Хао. – Слушай, Ти Эйч, мне тут парни сказали, Арисима грозится рассказать группе какой-то твой секрет, – со смешком сообщил он. – Не знаешь, о чём речь? Ты с ним что, на сеанс к психологу записывался? – хохотнул он.

Тинь Хао неторопливо обернулся и свёл брови на переносице.

– Этому идиоту блажь в голову ударила?.. – пробормотал он. – Где он, Зенг? – поразмыслив, поинтересовался он.

– Насколько я знаю, у него сейчас факультатив по инженерной графике, – протянул Зенг.

Коротко усмехнувшись, Тинь Хао спрятал руки в карманы и зашагал в сторону дверей:

– Ну, пойдёмте, тоже послушаем. Может, что интересное расскажет…

В кабинете, где проходили дополнительные занятия, Ли, однако, не оказалось. Тинь Хао окинул недоверчивым взором шумевших студентов, большая часть которых осталась в аудитории несмотря на перерыв, и подарил Зенгу недовольный взгляд.