- Это например, захотел кто-то найти клад. Приехал, уснул с дороги, свечку уронил, дом сгорел, а под сгоревшими половицами сундук нашелся. И ладно бы с золотом, а то с платьями старыми да деньгами прошлого века. Клад есть? Есть! А пользы нет, вред один. Вот вы уже пришли, идите, старейшина ждет вас.

Старейшина в ожидании гостей неторопливо прихлебывал за накрытым столом чай из кружки, объемом, наверное, не меньше полулитра, пузатой и расписной. Эта кричащая золотом и киноварью кружка так не соответствовала его чопорному аристократичному облику, что Эмилия раскрыла рот в удивлении и замерла на пороге. Косте пришлось протолкнуть ее в комнату. На кружку же он бросил лишь мимолетный взгляд – хохлома есть хохлома, хоть в России, хоть за гранью миров, ничего нового.

Орел лаконичным жестом указал гостям на стулья напротив, неслышно появившаяся из-за спины горничная налила травяной чай из высокого чайника с нежным фиалковым узором. Поймал взгляд Эмилии, так и косящейся в сторону кружки, полыхающей ярким пятном в царстве элегантности.

- Это память, - он нежно погладил крутой бок и отставил кружку в сторону, - Вы придумали желания?

- Я – да! – гордо заявила Эмилия и впилась зубами в сэндвич.

- Я пока нет, но не особо и стремлюсь. Озарит если – загадаю, нет – не велика потеря, - Костя взял с общей тарелки облитый сиропом пончик. Ему как-то неловко было признаться, что над желанием он вовсе и не думал, не то чтобы не хотел, а руки не дошли, что ли. И поэтому сейчас стремился спрятаться за процессом поглощения еды, чтобы не приставал старейшина, не смотрела жалостливо Эми.

Пончик обиделся за предназначенную ему роль и немедленно плюхнул парню на колени липкой сладкой кляксой. Пришлось вытирать, споласкивать штанину, в общем, вопросы были забыты, чему Костя весьма обрадовался и поспешил задать свои.

- Я сегодня наблюдал странную, почти невозможную картину. Эмилия при мне перекидывалась, и я заметил у нее орлиный клюв. Я не спрашиваю, возможно ли это, я спрашиваю – как это возможно?

- Не знаю, никогда такого раньше не наблюдал, - Ордрик был озадачен, в глазах проснулось живейшее любопытство, - сами понимаете, никто раньше не попадал сюда с такими проблемами.

- Возможно ли это влияние места? Или каких-то его компонентов?

- Вполне возможно, вполне, надо бы понаблюдать.

- Может ли это быть влияние грозы? – Костя был почти уверен в правильности своей догадки и теперь поэтапно подводил к этому же решению и старейшину.

- Да, у нас грозы очень часто, близость моря, вулкан там еще этот, теплый и холодный фронт...

Мужчины перекидывались фразами, а Эмилия смотрела на Костю во все глаза, не решаясь поверить в то, что он только что сказал. Потом решительно потребовала зеркало и уединиться. Через несколько минут вышла, притихшая и светящаяся глубочайшим удовлетворением.

- Я постепенно превращаюсь в орлицу. И без всякого артефакта. Но загадать все-таки хочу. Мы пойдем? – поторопила она мужчин.

- Да, конечно, - старейшина поднялся, - если вы уже закончили с завтраком, то прошу следовать за мной.

Путь к Зеркалу начинался сразу же за околицей поселка. Дорога стало резко забирать вверх, и минут через двадцать неспешной ходьбы из-за высоченных деревьев открылись скалистые горы. Костя, разглядывая их плоские вершины, недоумевал – неужели в своих прогулках по окрестностям они не заметили такое вот бельмо на всех глазах сразу?

Ордрик только ухмылялся исподтишка.

Тропинка уперлась в крутую лестницу.

- Здесь ровно пятьсот ступеней. Сумеете их преодолеть? Я буду ждать наверху, - старейшина прямо так, как стоял, не снимая одежды, превратился в огромного орла и взмахнул мощными крыльями. Костю и Эмилию чуть не унесло в ближайшие заросли. Когда они проморгались от пыли и листвы, поднятых в воздух вихрем, то точку, обозначающую их недавнего собеседника, увидели только на вершине возле седловины.

- Очуметь – с восхищением произнесла Эмилия одно из словечек, подхваченных у друга, - не раздеваясь. Я тоже так хочу!

Костя с сомнением посмотрел на богатырскую лестницу: ступени были каждая высотой ему выше колена. И было их ровно пятьсот.

Он подсадил маленькую Эмилию на первую.

Через двадцать ступеней он велел девушке:

- Перекидывайся, поедешь на мне.

Через пятьдесят он ссадил неловко балансирующую и соскальзывающую курицу на верхнюю ступеньку. Забрался сам. Перенес птицу выше. Забрался сам…

К пятисотой не сказать чтобы Костя лег пластом от усталости, но ноги ощутимо подрагивали. Орел, свежий и невозмутимый, ждал их наверху, возле прохода между двумя скальными отрогами, затянутого полупрозрачной жемчужно переливающейся пленкой

- Быстро вы. Мало кто добирается сюда с такой скоростью. Вот оно, Зеркало Оллара – таинственное и могущественное. Загадывай, девочка, ты первая, я верю, что ты не замыслила ничего дурного.

Эмилия, уже девушкой, сделала шаг вперед и торжественно вытянулась, словно собиралась читать стихи Дедушке Морозу.

- Я хочу… Я просто хочу знать, где сейчас мой дядюшка Оддбэлл? Он ушел от своего дирижабля, и я за него волнуюсь, - она сникла, словно сдутая оболочка того же «Летящего на…», - Зеркало, миленькое, ну пожалуйста.

Жемчужная пленка будто лопнула, открыв океанской простор. Над пенными барашками летел филин, зорко высматривая в воде свою добычу. Пространство мягко стлалось под широкими крыльями, янтарные глаза были чуть прищурены – птице хватало сонара.

- Ой! – Эмилия была удивлена, - это не дядюшка, он маааленкий сычик, - для убедительности она развела пальцы не больше чем на пару дюймов.

- Сычик, говоришь, - Ордрик тоже удивился, - дай-ка я посмотрю. Он провел ладонью по скале возле самого узкого места прохода, отчего видение исчезло. Потом еще одно поглаживание камня, и пленка зарябила, по ней пробежала пестрая муть. Косте на ум пришло сравнение с ненастроенным телевизором.

- Все понятно. Ваш родственник незаконно присвоил чужую звероформу. Превратился нее в сычика, а вот в этого вот филина. И остался в этой форме навсегда. Пусть даже из благородных побуждений, но факт есть факт – воровство было совершено, человек потерял разум и остался зверем. Птицей.

Эмилия всхлипнула:

- И совсем ничего-ничего нельзя сделать? – она жалобно поглядела на Орла.

- - Можно попробовать. Не уверен, что получится, но попробовать можно.

Ордрик что-то шепча, склонился над камнем, поглаживая и пощелкивая по нему ногтями. «Шаманит с настройками», - подумалось Косте. Орел строго на него взглянул, мол, не мешай, с мысли сбиваешь.

Переливчатая пленка прорвалась, и на площадку перед Зеркалом с размаху упало человеческое тело. Ордрик моментально накинул на него свой широкий плащ. Путаясь в складках тяжелой ткани, с камней поднялся дядюшка Чудак собственной нескладной персоной – худой, всклокоченный, с полуобглоданной рыбой, зажатой в зубах.