Господи боже, откуда поборница контроля и советской нравственности вообще взяла это буржуазное слово?!

Борис в ответ сообщил о командировке и последнем рабочем дне.

Женщина разразилась потоками слез и с криком «негодяй» отбыла, наконец, в туалет. Дверь, в конце концов, захлопнулась. Обрадованный этим событием авантюрист не сразу услышал, как с треском падает его деревянная подруга…

Уходя, Борис не забыл поклониться полкам с книгами, выключить свет и собрать, аккуратно упаковав в плотную бумагу, все куски старого дерева.

***

Позади Букингемского дворца, на площади в семнадцать гектаров, старательно выпускает кислород в туманную атмосферу Альбиона огромный сад. В это место не допускают чужих. Только два месяца в году (в августе и сентябре) небольшой кусочек открыт для посетителей. К саду прилегает Гайд-парк, королевские конюшни и дворец. В нем живет тутовое дерево времён Якова Первого, ваза Ватерлоо, искусственное озеро XIX века, удивительная по красоте беседка.

В этом месте всегда царят порядок и тишина.

17 мая 1978 года главному садовнику мистеру Марку Лейну сообщили, что у недавно раскопанных декоративных каналов, созданных Генри Вайзом, обнаружена вросшая в ствол старого дуба скульптура Кариатиды!

Учитывая возраст парка, регулярные обходы и осмотры каждого куста и цветка, обнаружение ранее неизвестной скульптуры было расценено как «невозможный нонсенс».

После долгих поисков хоть каких-нибудь исторических следов в библиотечном фонде, сомнений и совещаний, которые продолжались вплоть до 29 февраля 1979 года, было принято (при участии Ее Величества) решение — пригласить представителей Скотланд-Ярда! В течение трёх месяцев проводились экспертные работы. Заключение не дало никакого положительного результата, только создало новые вопросы и породило ещё больше загадок: «Предоставленные на исследование древесные образцы, — гласило оно, — «соответствуют структуре крымского махагони. Это реликтовое дерево произрастает на территории СССР — в горных районах Крыма, Сочи и Краснодара. Главная ценность махагони заключена в отсутствии в структуре древесины каких-либо пустот и дефектов. Дерево занесено в Красную Книгу СССР. Древесина чрезвычайно хороша и может быть использована для изготовления тяжелой мебели и музыкальных инструментов. В мире известно не более шести наименований предметов из подобного реликта. Представленная скульптура имеет большую фактическую ценность. Созданная из цельного ствола Кариатида подвергалась реставрации и имеет склейку в нескольких местах. Клей органического происхождения с использованием хитина паукообразных. Сама деревянная скульптура неотделима от произрастающего рядом с ней дуба. Попытка выделения культуры махагони от живого дерева приведёт к гибели последнего. Объяснить подобное слияние «живого с мёртвым» на момент исследования не представляется возможным». (1)

***

Конечно, спецы в Скотланд-Ярде не знали, как радовался Ян, увидев деревянные обломки. Они не слышали его фразу, которая повергла бы их в шок: «Ну, ты девка у нас русская, видная, хоть и Кариатида, будешь работать нашими ушами, а то пылилась, понимаешь…»

——————

1. Перевод с английского мой «Annual Report and Consolidated Statements for the year ended 31 January 1980» Royal Horticultural Society. 72-76 (Годовой отчет и Консолидированная отчетность за год, закончившийся 31 января 1980 года. Королевское садоводческое общество. стр 72—76

Глава 13

Хроники особого отдела 2 Глава 2. 5. Зачем мы здесь?

Плюнув в коробочку с «Ленинградской» дефицитной тушью и растерев в ней слюну, Ксения ухватилась за щеточку, жесткую, как драконий клык. Женщина собиралась на работу и красила глаза, предвкушая разговор с начальством.

Уже опаздывая, торопливо надела туфли, но, присмотревшись к своему отражению в зеркале, заметила висящие на ресницах чёрные комочки. Нецензурно обратилась к пространству и выразила всю глубину чувств от такой «красоты». Пространство привычно не среагировало. Но Ксения остановилась, достала воткнутую в обои коридора иглу и тала расправлять слипшиеся ресницы, добиваясь, чтобы отражение стало более человекообразным.

Наконец, покрутившись для верности перед зеркалом дважды и мурлыкнув: «Помни, Ксюшенька, ты девочка! Никакой агрессии. Бей и улыбайся!»,— отправилась в сторону метро.

Ровно в девять тридцать командированная в Лондон Ксения Геннадьевна Мутовина замерла перед заветной дверью — ее заветной дорогой — между прошлым и будущим.

Но начальник аналитического отдела (1) вместо положенного пожелания счастливого пути, не поднимая глаз, пригласил сесть.

Перед ним на зеленом сукне большого дубового стола были разложены многочисленные документы.

— Приглашаю присоединиться, — махнул рукой на бумажное изобилие генерал Леонов.

Ксения вздохнула, тихо раздражаясь от невозможности послать все и всех, заметила:

— А конкретнее никак?

Николай Сергеевич дернул плечами:

— Это достаточно интересно и, как мне кажется, по вашим старым делам. Ознакомьтесь. Доложите потом. Ему…

— Я сегодня последний день. Здесь только с информацией разбираться неделю.

— Доступ у вас на три часа. Установочные данные приготовлены заранее. Аналитики исходили из наших сегодняшних социалистических критериев.

— Если вы хотите услышать мое мнение, то критерии всегда постоянны, несмотря на идеологическую окраску…

Леонов удивленно поднял глаза, оценивая стоящую перед ним особу.

— Ученые работали, — сказал с нажимом на последнем слове. — Вы ознакомьтесь, будьте добры. К обеду доложите.

Пришлось забрать ворох противно шуршащих бумаг, плотные скрипящие фотокарточки, какие-то карты на тонкой, готовой разорваться под пальцами желтой кальке и тащить все это пропахшее нафталином сокровище к себе в кабинет.

Собственное рабочее место вдруг показалось чужим. Освобожденный от привычных бумаг стол был холодным и неприступным, к нему не хотелось подходить. Даже привычные часы на стене тикали как-то холодно и сухо, словно метроном.

Женщина с трудом заставила себя сесть и, разложив перед собой принесенное,замерла в каком-то вынужденном стасисе. Только минут через десять она смогла собраться и развязать серые тесемки у первой папки, грязно-зелёной окраски, похожей на густую торфяную слизь.

***

Там под номером один лежала фотография гробницы, над которой аккуратной вязью шла предостерегающая эпитафия: «Niszczyciel tej pracy będzie przeklęty» (2).

Многозначительно.

«Могила короля Казимира IV перед вскрытием», — гласила аккуратная подпись.

Далее шёл сухой статистический отчёт.

«После разрешения на эксгумацию, полученного лично от католического архиепископа Кароля Войтылы (3), пятнадцать сотрудников из Центральной Варшавской археологической комиссии вскрыли погребение, расположенное в краковской часовне Замка Вавель и проникли в склеп. По вскрытии установлено:

в помещении находилось два гроба. Один из них распался, и останки (по данным ученых – короля) полулежали на полу склепа. Рядом с ним находились королевские регалии и фрагмент меча.

Гроб королевы Елизаветы был цел.

Все пятнадцать ученых провели в погребальной камере более двух часов, после чего последовало резкое ухудшение самочувствия: людей поразила сильнейшая головная боль, тахикардия, аритмия и нарушение координации движений. Тем не менее, они благополучно выбрались на поверхность, ушли отдыхать, не обратившись за медицинской помощью. К утру все симптомы прошли.

В течение первого года после вскрытия гробницы умерли Феликс Дончак, Стефан Валье и Казимир Гурляк — они скончались от инсульта. Через полгода умер от разрыва аневризмы аорты Ян Мырляка. Остальные одиннадцать человек погибли от онкологических заболеваний до декабря 1976 года (рак легкого - 6 и астроцитома головного мозга - 5). Эксперты пришли к выводу, что причиной смерти исследователей явился афлатоксин, в большом количестве, внезапно выработанный плесневыми грибами….