Шаг. Второй.
Первые пять минут казалось, что все вокруг замерло и время остановилось. Голова закружилась, ноги подкосились, картинка перед глазами стала расплываться, но запаниковать Альберт не успел: все прекратилось в следующий миг. Парень не решался предпринимать что-либо, совершенно сбитый с толку, он не мог сдвинуться с места, предпочитая в этом случае для начала узнать, будет ли что-нибудь происходить. Он чуть пригнулся, прислушиваясь, заранее готовясь защищаться.
Позади раздался шорох. Марка охватило неприятное ощущение присутствия смертельной опасности. И так слабое к переживаниям сердце забилось в два раза быстрее, подгоняемое складывающейся обстановкой. Он на секунду перестал дышать и почувствовал, что вот-вот не выдержит. Дунул несильный ветер. Но несмотря на это, Марка пробрало до костей. Ему почудилось, будто чьи-то холодные руки сжались на шее, поднимая табун мурашек. Инстинктивно сократились мышцы ног и парень пустился в бегство. Один из немногих примеров, когда мозг и сердце мыслят в одном направлении. Альберт не знал, почему и от чего убегает, но делал это так быстро, как никогда прежде. Все мысли словно заполнил туман и ясность сознания пропала. В ушах стоял гул. Юноша понадеялся где-то спрятаться, чтобы после обязательно разработать план по спасению, перед этим выяснив положение дел. Именно так он себя и успокаивал.
Ноги вскоре заболели. С дыханием тоже были проблемы. Марк бежал как в первый раз. Так уж вышло, что все земное быстро забывается и теряется где-то на подкорках сознания. О нем остается лишь память, и то, в редком случае. А новое в аду имеет свойство не приживаться. Еще несколько подобных неприятных открытий, и можно будет писать статью по выживанию в преисподней. Ян будет редактором. Читателей будет много, это уж точно. Только склад жизни здесь совершенно иной. Каждый думает исключительно о себе. Нет, даже не совсем так. Каждый заботится о собственной безопасности, часто обеспечивая ее за счёт чужих страданий. И от привычной жизни все отличает лишь отсутствие официально обозначенной власти, за исключением демонов. Здесь творится полный хаос.
Сердце, уже привычно сжимающееся от страха, гулко билось о решетку ребер, ненамеренно попадая в такт пульсации в мозгах. Совершенно некстати в голове зароились спутанные мысли, еле прорвавшиеся через туманный рассудок. Дыхание сбилось, и Марк остановился, судорожно вздохнул, обжигая сухое горло потоком прохладного воздуха и обернулся. Все вокруг будто застелил темный туман, не давая разглядеть опасность позади.
Как хорошо, что здесь никто не болеет и не может заболеть…физически. Здесь вообще мало что можно. А что можно, того лучше не делать. Марк замотал головой в попытке развеять скопившиеся мысли, хорошенько встряхивая, будто растекшиеся по черепной коробке, мозги. Это действие отозвалось болезненными ощущениями, имеющими неожиданно отрезвляющий эффект, что позволило снять с тела легкое напряжение.
Туман в голове рассеивался, в отличие от того, который скрывал за собой опасность. И как только головокружение отошло на задний план, парень продолжил игру в догонялки с неизвестной опасностью, о которой наперебой визжали все те же параноидальные мысли, вновь влезшие в голову. Все, что было известно Альберту насчет места, где он сейчас находится – информация из рассказов Яна. Ничего не меняется. У него просто нет, и не может быть других источников. Слишком уж неоправданный выйдет риск из перемены нынешнего устоя. Ян не вел никаких политических игр за власть и никому не переходил дорогу. По возможности. Все, на чем держались его интересы, касалось исключительно устройства этой причудливой земли и ее истинных обитателей. Марк действительно считает, что такой человек заслуживает доверия. И искренне надеется, что его выбор если и не верный, то хотя бы разумный.
Эта земля пропустила через себя превеликое множество людей, каждый из которых пришел искупить свой Земной грех. Почва пропитана их мыслями, страхами и отчаянием. Но смогли ли они от него освободиться? Или их освободили от всего, кроме отчаяния? Чувство безысходности уже довольно плотно осело где-то внутри, но заметил его парень только сейчас.
Конечно, Марк и сам пожаловал сюда именно по этой причине. Искупление тех грехов, что зачитал ему демон-регрстратор. Запомнить их все конечно не удалось, но главное, что Альберт уловил суть. Да и формулировка, с которой к нему обратились, звучала довольно размыто. Скорее для того, чтобы Марк и сам задумался над своими провинностями. Но этим он может заняться и позже.
Подготовиться к ожидающим здесь «испытаниям», как ласково нарекают их местные люди, не представляется возможным. Они напрямую зависят от пришедшего человека. Незаметно проникая в мысли, достают из глубин разума и далекого подсознания самое безобразное и отвратительное в человеке. Заставляют сгорать от стыда и раскаяния. И если судьба будет благосклонна, то грешник может быть прощен.
К сожалению, Марк растерял свои беговые навыки после несчастного случая. Имя ему будет смерть. Потому, перепрыгивая очередное бревно, пытающееся помешать ему своими сучьями, впивающимися в нежную кожу ноги, он почувствовал, что потянет от силы еще метров пять, после чего точно свалится замертво. Парень коротко и глубоко вздохнул, на долю секунды оглянулся назад, с силой сжимая челюсти. Но этого мгновения оказалось достаточно, чтобы сбиться с ритма шагов и полететь кубарем вниз по густой мокрой траве, встречая головой каждый камешек по пути.
Альберт остановился только в кустах, росших вокруг дерева, на которое ему посчастливилось напороться. Он опрометчиво вскочил на ноги, хватаясь руками за гудящую голову и стараясь не свалиться в эти же кусты. После того, как боль стихла, парень попытался рассмотреть окружающий его пейзаж в поиске ответа на свой главный вопрос. Как быть дальше?
Окружающая природа встретила его неизменным густым лесом, маленькими острыми камнями, которые он собирал по дороге сюда своей тушкой, и звенящей тишиной. Даже кроны деревьев оставались неподвижными, словно каменные изваяния, оберегающие сердце леса. Тишина давила на уши и мозг, затягивая, будто зыбучие пески. Захотелось закричать. Его преследовало стойкое ощущение, что даже крик не прорежет тяжелый воздух и не сразит тишину, бессильно теряясь где-то в горле.
Марк опустился на колено, словно поверженный воин и зажмурился. Мальчик понял, что испытание подходит к концу, что не вышел из него победителем, и что мнимая опасность была частью проверки, которую он не выдержал. Перед глазами всплыло собственное лицо, искривленное гримасой страха. Его пристыдили за трусость. Он сам пристыдил себя за это. Мыслями, доли секунд назад сквозящими безоговорочной уверенностью в своей храбрости и собственных возможностях. Неозвученными, затаенными, но очень громкими. И когда все остальное вокруг стихло, он не услышал их жалкий голос. Они быстро смолкли, стоило дать им возможность доказать свою правоту. Поступком трусов и подлецов, неуверенностью перед самым началом они показали себя, попытавшись затем прикрыться напускной уверенностью.
Это было первое испытание. Первый провал. Теперь судьи ведут счет. И сейчас он не в пользу Марка.
Парень открыл глаза, очертания деревьев стали расплываться и Альберт испугался, что это происходит из-за слез. Хоть этому могла найтись причина пострашнее, сейчас он боялся именно соленых дорожек на щеках. Резкий порыв ветра взбудоражил деревья и с удивительной силой сдул его, опрокинув на землю, будто отталкивая. Ладони уперлись в холодную землю. Он согнулся пополам.
Со спины прозвучал насмешливый голос:
