Венецианским купцам не нужны конкуренты, потому в Латинской империи началось притеснение византийских греков. Недовольные засильем католиков, православные греки бежали в Малую Азию. Там основали Никейскую империю. Туда из Константинополя переехал православный патриарх.
Мысль о возвращении патриаршего престола в Константинополь, полвека сидела в головах пастырей православной церкви. Патриарх Мануил вёл переговоры с папой римским Иннокентием IV, о содействии в переносе патриаршего престола в Константинополь. Православный патриарх согласился признать верховенство католической церкви.
– Мануил целиком во власти никейского императора Дуки Ватаца, – отвлёкся от созерцания сапог Василько Романович. Волынский князь вздохнул: – Он хочет взять Константинополь силой. Не в его интересах договариваться с папой римским.
– Но тевтонцы предлагают нам помощь в борьбе с литовцами и монголами, – сложил руки на своём необъятном пузе боярин Вячеслав Толстый.
– А что они за помощь попросят?! – хитро прищурился боярин Ермей Демидович. Он развёл руками: – Это нам неведомо.
– Данила Романович, слышал я стороной, что толмач немецкий, Алёша Немчинов, собрался в Киев, – поклонился друцкий князь Дмитр. – Поеду я с ним, и разузнаю у него, что задумали тевтонцы.
– Хорошо, – кивнул галицкий князь. Он встал: – С ответом спешить не будем. Поезжай Дмитр в Киев вместе с Алёшей Немчиновым. Пошлю я с тобой письмо к митрополиту Кириллу.
***
Почти десять лет прошло с разорения киевской земли войском Батыя. С тех пор Киевское княжество не то чтобы обезлюдело, но народу стало меньше. Дело тут не в монгольском нашествии. Рязанское, Суздальское и Владимирское княжества пострадали от монгольского погрома значительно сильнее. Но Батый освободил их от уплаты дани на двадцать лет, а Киевское княжество должно выплачивать десятину. Потому смерды деревнями снимались с места, переселяясь во владимирские, суздальские и рязанские земли. Кто остался, заново отстраивали свои жилища, пахали землю, собирали урожай. Всё так же на киевщине играли свадьбы, крестили детей, гуляли в праздники. На Чёрном шляхе волы, таскали чумацкие27 телеги набитые мешками с солью и бочками с вином. По Чёрному шляху ехали Алёша Немчинов, друцкий князь и его гридни.28
– Да воистину Бог любит землю русскую, – Дмитр проводил взглядом очередную чумацкую повозку, попавшуюся им на встречу. Он улыбнулся: – Верно, сказано в Писании: «Ибо Я знаю, какие планы имею о вас, говорит Господь, планы на благо, а не во зло, чтобы дать нам будущность и надежду». После батыева погрома, думалось мне: «Всё, погибла земля русская». Но живы мы!
– Говорят, тебе довелось с Батыем разговаривать? – Алёша Немчинов с интересом посмотрел на друцкого князя.
– Довелось, – вздохнул Дмитр.
В сентябре 1240 года галицкий князь Даниил Романович узнал, что его давний враг Михаил Черниговский, сидевший на «золотом столе киевском», покинул Киев. Даниил Галицкий решает захватить «золотой стол киевский». Это ему удалось без труда, а когда он узнал что стоит за такой лёгкостью, спешно покинул Киев. Он оставил в городе своего тысяцкого Дмитра.
В начале декабря войско Батыя подошло к Киеву. Монголы приступили к осаде. Чжурчжэни29 попытались подорвать городскую стену. Земля на валу промёрзла, им не удавалось сделать подкоп. Проломить тараном городские ворота тоже не получалось. От сильных морозов замёрзло Козиное болото у Крещатицкого ручья. По замёрзшему болоту монголам удалось подтащить осадные орудия к Лядским воротам. Они единственные в Киеве были плохо укреплены. Там кругом топь, подобраться к воротам тяжело, потому и не укрепили их. Проломив Лядские ворота, монголы ворвались в город.
Киев защищало ополчение. Кузнецы, бондари и пекари в ратном деле уступали нухурам Батыя. Дмитр с ополченцами отступил к детинцу на Старокиевской горе. Обветшалые стены детинца не смогли сдержать монголов. Они ворвались внутрь крепости. В бою Дмитр был ранен, он лежал без сознания, заваленный телами павших ратников.
Монголы, перебив русских воинов, принялись грабить город. Многие киевляне искали спасение в Десятинной церкви, находящейся на краю детинца. Они забаррикадировались в храме. Монголы решили: раз церковь заперта, значит там много золота. Они принесли таранные орудия и стали ломать дубовые церковные ворота. Десятинная церковь была повреждена землетрясением 1230 года, с тех пор она не ремонтировалась. Храм не выдержал ударов таранных орудий. Стены рухнули, погребя под завалами укрывшихся в ней людей.
Спустя двое суток Батый вывел войска из города. Киевляне, кто не погиб от монгольской сабли и не сгорел в огне пожарищ, стали выбираться из своих убежищ. Люди принялись хоронить павших. В сгоревшем детинце горожане нашли едва живого Дмитра. Кто-то донёс об этом монголам. Батый потребовал доставить к нему тысяцкого.
– Ты храбро сражался, – сказал ему Батый. Едва живого Дмитра нухуры поставили на колени перед ханом, и придерживали, чтобы он не упал.
– Хочу дать тебе один совет, – поднял голову тысяцкий. Он посмотрел на Батыя одним глазом, другой открыть не мог из-за запёкшейся крови.
– Какой? – упёр руки в бока хан.
– Тебе незачем оставаться на русской земле, она порушена. Здесь тебе нечего брать, ступай к венграм. Промедлишь, они соберутся силами и тебе их не одолеть.
– Я так и сделаю, – засмеялся Батый.
После штурма Киева, хан дал месяц отдыха своему войску. Всё это время Дмитра лечили лекари-китайцы. Когда монголы ушли на запад, тысяцкий уже стоял на ногах. Он поехал в Холм к князю Даниилу Романовичу. Тот встретил Дмитра ласково, посадил княжить в городке Друцк.
– Одни после поражения теряют княжества, ты же приобрёл его, – улыбнулся Алёша Немчинов.
– Да, из грязи в князи, – вздохнул Дмитр. Он положил руку на меч: – Как думаешь, вместе с тевтонцами, сможем мы одолеть монголов?
– Монголы били немецких рыцарей в Венгрии и Польше. Сам император Священной Римской империи предпочёл не воевать с ними, а заключить тайное соглашение.
– Откуда ты это знаешь?!– друцкий князь посмотрел в глаза Алёше Немчинову.
– Знаю, – пожал плечами тот. Он улыбнулся: – Может и нам лучше договориться с монголами?
– После того как они пожгли Киев?! – воскликнул Дмитр.
– Ты прекрасно знаешь, почему монголы сожгли Киев! – нахмурился Алёша.
Весной 1238 года до киевского князя Ярослава Всеволодовича дошли вести: на реке Сить от монгольской сабли погиб его старший брат Юрий. Был он великим князем владимирским, и после его смерти, великокняжеский трон переходил к Ярославу. Оставил князь в Киеве своего боярина Дмитрия Ейковича, и поехал с дружиною во Владимир. Прослышал про это Михаил Черниговский. Он изгоном взял30 Киев, и прогнал боярина Дмитрия Ейковича.
Два года Михаил Черниговский сидел на «золотом столе киевском», а летом 1240 года, приезжает монгольский посол и заявляет:
– Отдай Киев князю Ярославу Всеволодовичу!
Не хотел Михаил Черниговский уступать «золотой стол киевский», но и ослушаться монголов боялся. Знал он, что монголы жестоко наказывают город за убийство своих послов, вот и придумал коварный план. Устроил черниговский князь пир для монгольских послов, а когда ночью они пошли спать, велел гридням зарезать их.
– Получит Ярослав не золотой стол киевский, а головешки, – ухмыльнулся Михаил Черниговский, покидая ночью Киев.
Спустя месяц Даниил Романович услышал, что «золотой стол киевский» свободен, и поспешил занять его. Узнав, почему Михаил Черниговский покинул город, поспешил уехать и галицкий князь. Он оставил тысяцкого Дмитра в Киеве. В конце ноября 1240 года к Киеву подошло монгольское войско. От полного истребления киевлян спасло то обстоятельство, что Батый обещал Киев князю Ярославу Всеволодовичу. Однако пострадал город сильно.
