- Вот же, - расстроился Генка. – А я так ждал отпуска. Думал, хоть месяц дома побуду. Уже почти год родителей не видел.

- В следующем году домой поедешь, а в этом тебя ждёт встреча с родителями и не абы где, а на закрытом правительственном курорте. Сам император позаботился об этом для лучших учеников нашей части. Только подумай, пусть не дома, но ты сможешь увидеться с родными. Да и родителям будет приятно отдохнуть в таком месте, - поспешил приободрить паренька парамедик.

- И когда нас туда отвезут? – поинтересовался Генка, поудобнее устраиваясь в постели.

- Послезавтра.

Сергей Олегович не соврал, в назначенный срок всю команду школы света с помощью устройства перемещения, отправили отдыхать. Едва туман перемещения рассеялся вокруг ребят, и Генка набрал полную грудь воздуха, как сразу понял – он дома, на родной Кубани. Только на Кубани в начале лета как благоухает сирень, так ярко светит солнце и тишину утренней свежести наполняет жужжание пчёл.

- Где это мы? – оглядываясь по сторонам, в попытке увидеть горизонт, спросил Олесь.

- От любопытства кошка сдохла, - шутливо молвил Максим Данилович. – Слышал такое выражение?

- Конечно, - улыбнулся в ответ юный медик.

- Вот и прекрати любопытствовать. Всё равно ничего не сможешь увидеть и понять, где именно мы на Кубани. Тут всё вокруг первоклассным защитным куполом иллюзий накрыто. Мы не сможем увидеть, что творится за этим высоким забором, а с той стороны никто не сможет узнать, что тут вообще строения имеются, и люди в них живут.

Ребята сошли с устройства перемещения и направились к красивому двухэтажному зданию с просторной парадной лестницей, изящными колоннами, поддерживающими свод крыши над входом. При всей своей массивности, белоснежное здание, окутанное зелёными побегами ипомеи, казалось лёгким и воздушным. Стоило Генке бросить на него взгляд, как тут же возникло чувство спокойствия и умиротворения, а предвкушение тихого отдыха просто зашкалило.

- Сыночка! – раздался знакомый голос и из входной двери, выбежала ему навстречу мама. Дама почтенной наружности, словно пташка, слетела по ступенькам, и Генка очутился в тёплых и нежных объятий.

- Сыночка! Как ты? Я так испереживалась за тебя, - щебетала мама, гладя сына по голове, словно маленького. – Может, бросишь эту армию? Не хочу, чтобы ты погиб в зубах нечисти.

- Ну, мама, - протянул молодой человек.

- Ну что, мама? Мне от одной мысли о том, что ты опять с чудовищем столкнёшься, сердце просто холодеет.

- Так, не сбивай парня с пути. Ишь чего удумала, армию бросать, - наигранно строгим тоном сказал отец, заключая сына в крепкие объятья. – Тебе дай волю, ты всех к своей юбке привяжешь. Кто же тогда от нечисти страну спасать будет, - добавил отец и немного помолчав, похлопал сына по плечу. – Горжусь тобой сын. Вся станица тобой гордится. Надо же, такое чудище завалил.

Слово за слово, так и пошла беседа, а следом за ней неспешно полетело время отдыха. Семья только и делала, что наслаждалась вкусной едой, оздоровительными процедурами, да летними вечерами за долгими беседами.

- Генка, - обратился отец к сыну, когда в один из вечеров, наслаждаясь чаепитием в саду, заметил блеск обручального кольца на пальце отпрыска. – Когда с женой познакомишь? Пора бы нам и со сватами встретиться.

- Когда разрешит начальство, - смутившись, ответил парень. – Сам понимаешь, мы хоть и супруги, но по сути только на бумаге. К тому же у Вики возникли семейные проблемы. Поэтому её здесь нет. Её отец на каникулы к себе забрал, что-то там уладить им нужно. Я не стал уточнять, постеснялся.

- Понятно. Ну, знакомство от нас никуда не денется. Главное, чтобы ты понял. Жена – одна на всю жизнь. Усвоил? Разженился – всё, неси ответственность до гробовой доски и никого не вини в своём выборе.

- Понял, - смущённо ответил Генка, которому было непривычно вести с отцом подобные беседы.

- Вот смотри, Генка, - молвил отец, странно сложив пальцы рук перед собой. Мужчина соприкоснулся кончиками пальцев не сгибая их так, что большой палец касался кончика большого пальца, указательный касался указательного, средние пальцы были согнуты и тоже соприкасались друг к другу, безымянный и указательный пальцы тоже касались друг друга в выпрямленном положении. Только средние пальцы были согнуты.

- Хочу показать тебе старую мудрость, что пришла к людям из глубины времён. Видишь мои большие пальцы, я могу шевелить ими как хочу, вполне свободно и при этом остальные пальцы остаются не движимы. Эти два больших пальца символизируют родителей, которые могут жить как хотят, и делать, что захотят. Как наши родители отпускали нас, своих детей в самостоятельную жизнь, так и мы с мамой отпускаем тебя. Живи своим умом, мы всегда поддержим и поможем.

- Теперь посмотри на указательные пальцы, - отец отвёл указательные пальцы в стороны и немного пошевелил ими. – Они символизируют наших братьев и сестёр. Каждый из них волен жить своей жизнью и идти параллельной дорогой с нами. Не забывай их. Не отворачивайся от них. Помогай по возможности и в трудную минуту они помогут тебе. Поддержат и в счастье и в горе.

- Теперь посмотри на мои мизинцы, - молвив это, отец опять указательные пальцы сомкнул, а мизинцы разомкнул, начал ими шевелить. – Мизинцы символизируют наших детей. Видишь, они свободно двигаются, а это значит, что придёт время и тебе отпускать своих деток в большую самостоятельную жизнь. Не забывай о них, не отказывайся, ведь кто для них может стать самой сильной и надёжной опорой, если не родители. Помни, родительский дом всегда открыт для тебя. Даже если дел натворишь, не сможешь от стыда головы поднять или ещё чего похуже - мы, твои родители будем на твоей стороне. Так и ты стань опорой своим детям, нашим будущим внукам.

- Теперь взгляни на средние пальцы. Это наши предки. Наши корни, что прочно вросли в сыру землю. Они нерушимы. Помни о них, не отказывайся о них. Даже если кто-то говорит хулу на них – не слушай. Каждый из предков прожил свою жизнь, дабы мы могли прийти в этот мир и совершенствовать свою душу. Стоит забыть о предках, отвернуться от них, отказаться и станешь подобен вырванному с корнем дереву, обречённому на медленную гибель. Понял?

- Ага, - кивнул Генка, поглядывая на согнутые средние пальцы отца.

- А теперь, внимательно посмотри на безымянные пальцы. Видишь? Как бы я не старался, не могу в таком положении разъединить их. Не могу. Не получается. И никогда не получится. Потому что эти пальцы символизируют нас и наших жён. Поэтому, именно на них принято одевать обручальные кольца. Потому что один раз объединившись, они не разъединяются, остаются друг с другом до конца дней своих, дабы дать побеги новой жизни и стать надёжными и крепкими корнями своего рода. Пойми, только взяв на себя ответственность за женщину, молодой человек становится мужчиной. Другими словами получает чин мужа. Звание мужа. А если не женат, то ты не имеешь права так зваться. В таком случае ты просто муж или обычный молодой человек, - отец вздохнул, потупил взор и опять взглянул на сына. – В наше время, всех взрослых мужей мужчинами называют, но это не верно. Пока ты не женат, ты просто муж и только женившись, становишься мужчиной. Знаешь, сын. Я так переживал, что из-за службы ты разгуляешься, собьёшься с верного пути. И останешься бабылём до конца дней своих. Слава высшим силам, они не допустили подобного.

На несколько минут после слов отца, над столиком в саду повисла тишина. Каждый думал о своём. Но отец опять вздохнул и взглянул на сына.

- Генка, может тебе неприятно слушать мои речи, но придётся. Если не расскажу тебе сейчас, о том, что в своё время рассказывал мне мой отец, потом забуду. Память в последнее время начала подводить. Старею.

- Батя, мне интересно слушать тебя. Вот уж никогда бы не подумал, что из сложенных вместе ладоней, можно столько знаний почерпнуть.

- А то. Наши предки не дураками были. Это они все эти знания первыми добыли, - улыбнулся отец и добавил. – Я тут с твоим наставником вчера поболтал. Максимом. Узнал о том, что ты силу творения из азбуки познаешь и в усмирении нечисти используешь. Вот сижу сейчас и думаю, рассказывать тебе кое-что об одной букве или нет. У тебя ведь есть учителя гораздо умнее меня. Наверняка мои знания, полученные от твоего прадеда, окажутся глупостью по сравнению с их учением.