- Стоп, сюда входить нельзя! – повысив тон, строго сказал Николай, вставший на стражу медицинского пункта, где лежали в медикаментозной коме его ученики. – Ещё утром предупредили, о том, что сюда в течении суток проходить запрещено! Нет ломятся все кому не лень.

- Но Николай Егорович, я забыл в помещении личные вещи. Мне срочно нужно забрать их! Сегодня же масленица!

- Вот и иди, празднуй, нечего мешать Сергею Олеговичу запланированную операцию проводить. Завтра вещи заберёшь, - тоном, не терпящим возражений, заявил Николай. – Ты же лаборант, медик, должен понимать, как важна стерильность в таких обстоятельствах. Потому иди отсюда, отдыхай и веселись. А сунешься ещё раз, пеняй на себя, доложу куда следует.

Новенький лаборант, которого прислали на замену одного из заболевших парней, с недовольным видом развернулся и пошел прочь, пару раз оглянувшись через плечо.

- Иди- иди, - тут же гаркнул наставник и активировал датчики движения, заранее расставленные вокруг осовремененного древнего строения. Он как чувствовал, что найдётся не мало любопытствующих, а потому подготовился как следует. Сегодня в такую долгожданную ночь, никто не узнает, что творится за стенами Серёгиной лаборатории. К тому же этот новый лаборант не понравился Николаю с первого взгляда. Уж слишком любезным и слащавым был парень, слишком часто лесть лилась с его уст.

- Колёк, что там? – раздался голос Олега.

- Очередной любопытный, не переживай.

- Хорошо, тогда мы закрываемся. Надеемся на твою бдительность.

- Работайте спокойно, мимо меня и мышь не проскочит, - добавил Николай и на всякий случай активировал защитные руны, теперь точно никто не проникнет внутрь.

За спиной раздался щелчок запираемой двери, это Олег справился с поставленной задачей и вошел в самую большую комнату лаборатории. Здесь Максим уже успел разрисовать мелом весь пол, отчего он казался покрытым ажурным белым ковром.

- Осторожнее, не наступите на рисунок. Печать, что я нарисовал очень сложная, если сотрётся хоть одна полосочка, придётся всё заново рисовать, - пояснил Макс. И ещё раз осмотрел комнату. Четыре пациента неподвижно лежали на кроватях, расставленных строго по сторонам света, став центром четырёх кругов внешнего круга великой печати. Перед ними стояли небольшие столики с необходимыми для ритуала предметами, которые в свою очередь были центром более маленьких кругов внутреннего круга печати. И наконец, под строгим взглядом Сергея, Генка занял своё место в центре комнаты, усевшись в позе лотоса прямо в центре печати. Олесь, Мирон, Сергей и Олег стояли, забившись в углы, стараясь не соприкасаться с начерченными узорами. Сам же Максим, располагался в дверном проходе.

- И так. Пора начинать. Действуем по плану из древних записей. Олесь с Сергеем, после активации печати, вы будете экономно наполнять её целебным эфиром. Постарайтесь не растратить его слишком быстро. Олег, Мирон, вы будете поддерживать печать. Только моих сил для такой руны точно не хватит. Вы в рунах и их поддержании больше моего смыслите, потому помогайте. Наша с вами задача не дать печати развалиться до завершения ритуала, - макс убедился в том, что товарищи его поняли, и взглянул на Генку. – Ну, мелкий, остальное зависит от тебя. Надеюсь, ты заучил назубок, всю последовательность действий.

- Конечно, - ответил парень и Максим почувствовал волнение в его голосе. Да кто бы не волновался в подобной ситуации? Когда одна малейшая ошибка может погубить четыре жизни.Наставник сам, переживал, но обуздал эмоции.

- Начинаем. Активация печати, - отдал Макс команду и вместе с Олегом и Мироном, направил эфир своего тела на рисунок.

Эфир, едва соприкоснувшись с узорами, тихо засветился, начал разливаться по начерченному пути, сливаясь, объединился в печать и начал приглушённо гудеть.

- Готово. Генка, действуй. Остальные соблюдают тишину, - приказал Максим и умолк.

Ученик поднял ладони вверх, не убирая рук с колен, и создал эфирный круг вокруг себя, от круга протянул эфирные нити к каждому столику и соединил их с каждым предметом на них. Первым делом задействовал четыре небольшие чашечки с порошком из звёздной плесени. Он сильно встряхнул чашки, заставляя порошок взлететь. К всеобщему удивлению, плесень не рассыпалась на пол, а равномерно распределилась в виде сверкающей взвеси вокруг Генки. Только несколько мелких частиц соприкоснулись с энергией печати, и она тут же откликнулась, загудела и раздвоилась. Над печатью, созданной на полу, возникла ещё одна, точно такая же. Мирон переглянулся с Олегом. Оба почувствовали – её сила увеличилась, потребовала больше энергии для своего существования и они дали то, что печать хотела.

Тем временем Генка взялся за чашки с сочной кашицей, сделанной из сказочного ягила, поднёс их к неподвижным телам товарищей, заранее раздетых до пояса и вывалил содержимое чашек прямо им на грудь в области солнечного сплетения. Чёрно зелёная жижа, шлёпнулась на тела, но Генка не оставил её в покое, с помощью своей энергии создал из неё рисунок завихрения с которым тут же соприкоснулась сверкающая взвесь и печать опять загудела, вновь разделяясь, создавая третье кольцо.

Генка не обращал на это внимания. Он слишком долго тренировался и почти круглыми сутками оттачивал будущий ритуал, чтобы отвлекаться, а потому не потерял сосредоточенности и продолжил. Поднял чудом добытые драконьи яйца и установил их на тела друзей, прямо в центр нарисованного завихрения. И вновь сверкающая взвесь послужила катализатором, вновь едва соприкоснувшись с драконьими яйцами, заставила руну загудеть и явить четвёртое кольцо.

Тем временем Генка поднял последние чашки, в которых ожидал своей очереди сок душегуба, который он вылил сверху на драконьи яйца, давая сигнал к появлению пятого кольца. Чашка вернулась на стол и пришла очередь последних ещё не использованных предметов – кусочкам рифэя. Николаю, как мастеру экипировки пришлось потратить не один день, ни один час, чтобы распилить слиток на куски нужного веса и теперь эти кусочки по воле Генки воспарили. Соприкоснулись со взвесью и рассыпались на мириады металлических частиц, которые тут же образовали подвешенную в воздухе тропу от Генки к рисунку завихрения, давая начало шестому кольцу печати.

- Ръцы слово херо цы червль, - чётко проговорил Генка заветные слова, подаренные мудрой книгой, как следуя наполняя каждое своей энергией и результат не заставил себя ждать.

Ръцы породило вибрационную волну, начавшую струиться непрерывным потоком от Генки к товарищам, следуя металлическим направляющим, порождая седьмое кольцо печати. Слово – соединило всё вокруг, объединило всё внутри печати, породив восьмое кольцо. Херо – привнесло вселенское равновесие и породило восьмое кольцо. Цы – впустило энергию целей бытия, порождая девятое кольцо. Червль – открыло чашу эмпирического знания, впуская в печать красоту и гармонию, давая начало девятому кольцу.

Едва появилось девятое кольцо, как печать загудела, кольца начали вращаться в разные стороны, и пространство внутри них взорвалось без звука, вспыхнув мгновенным сиянием, после которого внутри колец проявился бескрайний космос.

Картина космического пространства с светящимися галактиками, дальними звёздами, пылевыми облаками посреди которого сидел Генка в позе лотоса, а вокруг него плавно кружили тела друзей с драконьими яйцами над ними. И не было ни столов, ни кроватей, ни прочих вещей, только космос, только люди.

- Животъ кси. Животъ пси, Животъ фита омо, - молвил Генка, и вновь сила букв проявила, заставляя всё вокруг парня кружиться, вертеться, словно планеты вокруг своей звезды. Животъ – активировал многогранную вселенскую жизнь. Кси – пробудил дух. Пси - пробудил душу. Фито объединил духовность и душевность. Омо соединил всё в круговороте жизни.

По воле заветных слов взвешенные частицы разделились на пять сверкающих облаков, каждый из которых окутал по человеку, скрывая его от посторонних глаз. Кольца печати закружились ещё быстрее. Сверкающие облака изменили свою суть, приняв форму пяти стихий, и тут Генка начал испускать энергетические импульсы. Сидя в центре электрического облака, пронзающего его тело сотнями трескучих молний, он выплеснул из себя круговую волну положительной, светлой энергии, через несколько минут, выпустил тёмную круговую волну отрицательной энергии. Затем вновь выпустил светлую, а потом опять тёмную. Так и сидел Генка, пульсируя, сокращая время между появлениями волн, пока в глазах Максима, усердно поддерживавшего печать, не зарябило. Мерцание света и тьмы слилось воедино, затмило взор однотонной серой мглой, сквозь которую ничего не было видно, только доносился рокочущий гул колец, что становился всё тише и тише.