Отхлебнув из кружки чай, я подошла к каминной полке, на которой были расставлены фотографии. Разглядывая их, я улыбалась. Вот Элена, Ричард и дети, а на этом снимке они же, но рядом с ними Алекс и двое пожилых – наверное, родители Элены и Алекса. Сделав еще глоток чая, я подошла к коллажу из фотографий, что висел на стене недалеко от камина. На нём были очень забавные фотографии. Почти на всех Алекс дурачится с детьми, на некоторых Элена и Ричард вместе, на некоторых – снова всё семейство в сборе. Боже! И почему только я не нашла раньше времени заглянуть сюда и посмотреть фотографии?! Так я хотя бы морально была бы готова к приезду Алекса, заведомо зная, кто он на самом деле. А то свалился, как снег на голову!

Глава 10

Уложив Нейта спать, я заглянула в комнату Кимберли. Она сидела на кровати, глядя в экран своего макбука, и что-то оживленно печатала. Заметив меня, она подняла на меня недовольный взгляд.

– Чего тебе?

– Решила узнать, не нужно ли тебе что-нибудь, – ответила я дружелюбно и, немного помолчав, добавила: – Ким, раз уж ситуация обернулась подобным образом, может мы, наконец, подружимся?

Девчушка издала фыркающий звук и закатила глаза, всем своим видом показывая, как сильно я её раздражаю.

Я вздохнула. Мне это уже порядком надоело.

Закрыв за собой дверь, я подошла к её кровати.

– По-моему, я тебя не приглашала, – недовольно заметила она, захлопывая макбук.

– Послушай, мне кажется, нам пора поговорить, – я присела на край кровати. – Если уж я так тебе неприятна, то объясни хотя бы причину своей ненависти ко мне.

– Ненависть слишком сильное чувство, чтобы я удостоила тебя им. Мне просто на тебя плевать.

– Я и не прошу тебя любить меня. Прошу лишь об одном, чтобы ты перестала мне хамить каждый раз, когда я к тебе обращаюсь. Я вовсе не желаю тебе зла. Мне, правда, очень хотелось бы, чтобы мы подружились. Если ты узнаешь меня получше, ты поймешь, что я хорошая.

– Да зачем мне это? Я больше чем уверена, пройдет еще пара недель и тебя здесь не будет. А вместо тебя появится новенькая, кто точно так же будет пытаться со мной подружиться, – на слове «подружиться» она в воздухе изобразила пальцами кавычки. – Зачем притворяться, что тебе есть до меня дело и что ты обо мне беспокоишься? Не проще ли оставить все, как есть?

Я вздохнула. По крайней мере, постепенно ситуация начинает проясняться.

– Ким, но пока что я здесь и в ближайшее время я не собираюсь уезжать. И ты не права, мне действительно есть до тебя дело, и я действительно беспокоюсь о тебе.

– Да что ты мне лапшу на уши вешаешь? – возразила Ким, сощурив глаза. – Словно я не знаю, почему вас всех одну за другой так сюда тянет. Моя семья в списке самых богатых семей Италии. А мой дядя – Алессандро Кавальери. Не это ли причины, почему каждая, кто был здесь до тебя и будет после, будет выкладываться по полной на собеседовании, чтобы очутиться здесь? Вас всех прельщает наш образ жизни и возможность общаться с ним. Тебе вон больше всех повезло из-за того, что мама с папой уехали, он будет все время здесь. Меня так достало всё это ваше притворство, словно вам есть до нас с Нейтом дело. До нас никому нет дела, поняла? И я знаю это!

– Кимберли, послушай, я понимаю, почему ты так говоришь, и поверь, я понимаю, что ты чувствуешь. Но правда в том, что когда я ехала сюда, я не знала, в какой семье окажусь, и я понятия не имела, что Алекс – твой дядя. Всё это стало для меня настоящей неожиданностью. Вся эта поездка для меня большая неожиданность. Это не было спланировано заранее, просто так вышло. Мне нужно было срочно уехать из Москвы на какое-то время, и подруга предложила поехать сюда. Просто поработать в какой-нибудь семье, сменить обстановку. Я не знала, что меня распределят к вам, и я не знала, что буду жить здесь. Я думала, буду жить с другими девочками в съемной квартире.

Кимберли задумчиво смотрела на меня.

– Ты думаешь, я поверю в это?

– Придётся. Мне нет смысла тебя обманывать.

– А почему тебе нужно было срочно уехать из Москвы?

– Как-нибудь я расскажу тебе, – я улыбнулась, а потом вспомнила о причине моего побега из родного города, и улыбка померкла на моем лице.

Ким хотела спросить что-то еще, но неожиданно заиграл её айфон. Она дотянулась до тумбочки, взяла телефон и ответила на звонок.

Пока она разговаривала, я оглянулась по сторонам, кажется, впервые за всё это время имея возможность увидеть комнату Ким. Раньше меня даже на порог этой святая святых не пускали.

Будь я подростком, мне тоже хотелось бы жить в такой комнате. Пушистый ковер на полу, все выдержано в бело-лиловых тонах. Очень уютно и красиво. Кровать с балдахином (всё-таки в душе она принцесса, а не маленькая стерва. Я знала!), напротив, на стене, большая плазма и танцующий на экране Джастин Бибер. Туалетный столик с большим зеркалом и гардеробная, судя по виднеющимся полкам с туфлями и многочисленным рядам с одеждой из-за приоткрытой двери.

Пока я разглядывала комнату, Ким закончила разговор, и я развернулась в её сторону.

Он говорила по-итальянски, поэтому, о чем шел разговор, я не знала. Но я тут же уловила перемену, произошедшую в ней, после звонка.

– Ким, все в порядке? – спросила я, видя, как она сникла, в мгновение ока превратившись из колючего ёжика в беззащитного котенка.

– Оставь меня, пожалуйста, одну, – попросила она, не поднимая на меня взгляд.

И хотя я поняла, что разговор сильно огорчил и расстроил её, я не стала приставать с расспросами. Мне было достаточно того, что она впервые сказала мне «пожалуйста», а значит, с мертвой точки мы сдвинулись.

Выходя из комнаты, я задержалась на секунду и, взглянув на Ким, произнесла:

– Если ты вдруг захочешь поговорить, я буду у себя в комнате.

Она промолчала, лишь шмыгнув носом в ответ. Что могло так сильно её расстроить?

Но сейчас действительно не время лезть с расспросами, это может её снова оттолкнуть от меня.

Поэтому, скрепя сердце, я все-таки вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Быть может, сегодня мы, наконец, зароем топор войны.

Заглянув в комнату Нейта, я проверила, включена ли камера видео-няни, и ушла к себе в комнату. Алекса нигде не было видно, и я даже не знала, в доме ли он. Хотя, учитывая вечер пятницы, он вполне мог укатить куда-нибудь развлекаться. Сидит, небось, сейчас в каком-нибудь клубе в окружении девиц, и веселится.

Эта мысль неприятно кольнула моё самолюбие, и я тут же постаралась отодвинуть её на задворки сознания. Не хватало только сходить с ума от ревности. Не дождется!

Открыв балконные двери, я заползла на кровать и включила ноутбук, намереваясь поболтать с подружками. Нужно поделиться с ними последними новостями.

Пока компьютер включался, я нетерпеливо постукивала пальцами по корпусу и, глядя задумчиво на колышущуюся от легкого вечернего ветерка занавеску, вспоминала разговор с Ким. Одной её фразы хватило для того, чтобы окончательно прояснить ситуацию. «До нас никому нет дела». Ясно как день, что она боится привязаться ко мне, боится, что я, так же, как и все остальные, брошу её. А разве я не брошу? Ведь я здесь до конца лета. Интересно, можно ли продлить контракт? Но как тогда быть с моей работой, практикой? Я ведь не могу сюда переехать. Или могу?

Я прекрасно понимала Ким и прекрасно понимала, что она чувствует. Она боится привязываться к людям так же, как я боюсь довериться и привязаться к мужчине. Мы обе боимся оказаться брошенными, всем своим существом ощущая обступающую со всех сторон пустоту под названием «одиночество», шествующее в сопровождении назойливой мысли «ты никому не нужна, до тебя никому нет дела».

Вспомнив также недавний разговор с Нейтом, когда он сказал, что я ему нравлюсь, и он не хочет, чтобы я уезжала, я вздохнула и потерла лицо руками. Нет ничего удивительного, что Ким проще ощетиниваться каждый раз, когда я обращаюсь к ней и не пускать меня в свою жизнь, чем привязаться ко мне, а потом смотреть, как я уезжаю.