– А в чем дело?

– Очень во многом. Во-первых, в клептомане, который порой не гнушается материалами о русских белых.

Уголки рта Клидеро поползли вниз – получилось очень похоже на грустную театральную маску.

– Черт! – в полном замешательстве пробормотал он. – Выходит… Знаешь, мне и самому пару раз казалось… Черт!

– «Паровозная труба» еще открыта. Пойдем, все объясню.

Рик безропотно поплелся за мной через площадь к странному железнодорожному пабу, который притаился на углу. Паром гостей обдали пять минут назад, так что мы остались сухими. Достав ноутбук, я подтолкнул его к Клидеро. Тот посмотрел сначала на компьютер, потом на меня.

– За тобой нужен глаз да глаз, верно, Кастор? – В голосе Рика послышались зловещие нотки. – Я чуть в штаны не наложил из-за этого ноутбука. Половина каталогов только на нем, в главную систему еще не загружена. Я все думал, как сообщить эту новость Элис, чтобы самому под горячую руку не попасться.

Клидеро притянул нетуго обмотанный шнуром ноутбук поближе к себе, будто желая подчеркнуть: он принадлежит ему, а не мне.

– У меня же практически не было вариантов, – начал я. – Чувствовал: происходит что-то странное, а доказать не мог. Пришлось на время отдать ноутбук другу, у которого, как мне казалось, больше шансов все проверить и выяснить.

– И?

– Это Джон Тайлер. Рик расхохотался.

– Ерунда какая-то!

– Вовсе не ерунда, – невозмутимо парировал я. – Свою клавиатуру к твоей машине он подключить не может, поэтому использует медиапанель.

– Что? Медиапанель? Да ты шутишь! – по-прежнему недоверчиво проговорил Рик. – Это же обычный пульт для DVD и прочей техники, в нем даже букв нет!

– Тайлер же не вводит информацию и не редактирует, а просто стирает.

Рик слушал молча, на лице промелькнул целый калейдоскоп эмоций, зато, когда дар речи наконец вернулся, выразился очень коротко, но емко.

– Ублюдок!

– Ты понял?

– Конечно, понял! Тайлер уничтожает записи, еще не переданные в центральный компьютер, значит, в системе не сохраняются учетные записи, необходимые для проверки. Другими словами, о пропаже никто не узнает.

– Наверное, поэтому он и решил украсть столько документов в предельно короткий срок.

– Сколько «столько»?

– Ну, что-то в районе двух тысяч.

– Вредительство какое! – поморщился Рик, а потом у него явно появилась идея, точнее, даже две. – А как он выносил документы из архива? И при чем тут призрак?

– Второй вопрос на время опустим, а что касается первого, тут понадобился один грамм откровенной наглости плюс десять тонн смекалки и сообразительности. Джон несет документы на четвертый этаж и выбрасывает из окна на плоскую крышу. Затем приходит, думаю, что поздно вечером, и забирает. Все закрытые хранилища распложены вдоль одной стены, и ниже четвертого этажа нет ни одного окна, выходящего на ту сторону.

– Боже мой! – В голосе Рика слышалось возмущение вперемешку с восхищением. – Я-то думал, у него что-то вроде полого деревянного протеза! Фрэнку теперь не поздоровится.

Когда Джеффри начнет искать виноватых, именно он окажется первым по списку.

– Подожди, это еще не все! Тайлер прельстился русской коллекцией, но ворует он уже три года. Каждый раз, когда в архив поступают новые экспонаты, Джон, образно выражаясь, снимает сливки. Кстати, как давно он работает в Боннингтоне?

– С две тысячи второго, – невесело рассмеялся Рик. – Точнее, с осени две тысячи второго, потому что руководство приурочило его назначение к началу учебного года. Сукин сын!

Я поднялся, держа руки в карманах, и Клидеро недоуменно на меня посмотрел.

– Ну, как, чувствуешь горячее желание наказать виновного? Рик набрал в рот побольше воздуха и шумно выдохнул.

– Не совсем… – протянул он. – Ты ведь расскажешь Джеффри? Тогда все потихоньку образуется. Пойми правильно, я в ярости, просто разбираться с Тайлером не мое дело.

– А я на Пила больше не работаю. Меня уволили, помнишь? Конечно, можно пойти прямо в полицию, но, если честно, хотелось бы сначала найти ответ на один вопрос. Давай покажу тебе кое-что, ладно? Экспромтом, без предварительных объяснений?

Клидеро решился далеко не сразу, но в конце концов кивнул и поднялся. Я повел его из паба через главный вестибюль вокзала и на улицу. Уже перешли через дорогу, а Рик по-прежнему отставал шага на три – куда мы направляемся, было и так понятно.

– Ночью в здание нам не войти, – беспокойно проговорил Клидеро. – Там сигнализация!

– Датчики стоят только на закрытых хранилищах. А нам, непосредственно в архив не нужно.

– Ты так и не объяснил, при чем тут призрак, – напомнил он, когда мы свернули на Черчуэй.

– Верно, не объяснил, потому что хочу показать. Мы остановились у двери – у второй, заброшенной, которая, судя по виду, если и вела, то к одним из врат ада.

– Что это? – поинтересовался Рик.

Взбежав вверх по ступенькам, я показал на панели замков.

– Вот, поэтому я просил тебя захватить ключи. В глазах Клидеро страх и замешательство.

– Но… мои только от архива.

– Как следует посмотри на связку, тебе нужен ключ с птицей на головке и большим квадратным стержнем, а на втором написано «Шлаге». Не спеши, они точно там.

Клидеро вытащил огромную связку и начал перебирать. Наверное, в тусклом свете уличных фонарей было непросто разглядеть форму и название каждого ключа. Провозившись пару минут, он нашел сначала «Фалькона», потом «Шлаге».

– Попробуй открыть замки.

Первым Рик вставил в скважину «Фалькона», повернул, и мы услышали щелчок. Затем пришла очередь «Шлаге». На этот раз щелчка не было, зато неплотно сидящая в коробке дверь приоткрылась на пару сантиметров.

– Не понимаю, – Клидеро пронзил меня настороженно-вопросительным взглядом.

– Комплекты ключей идентичны, верно? С незапамятных времен их просто передают от архивариуса к архивариусу. У тебя, Элис и Джеффри по полному набору, хотя добрую половину вы ни разу не использовали. Именно так ты сказал вдень моего появления в Боннингтоне.

– Да, точно, но…

– Загляни внутрь, – предложил я. – Этими двумя ключами кто-то пользовался совсем недавно.

Толкнув дверь, Клидеро переступил через порог. Я вошел следом и включил свет. Глаза Рика метались по убогой комнатушке; теперь на полу толстым ковром лежали осколки, а из-за разбитого окна было очень холодно.

– Боже милостивый! – выдохнул он, затем, почувствовав в воздухе едкий запах, поморщился. – Ты же не намекаешь, что здесь Тайлер прячет награбленное? Пахнет как…

– Как что?

– Как… я не знаю что.

Протиснувшись в центр комнаты, я снова повернулся к Рику. Надо же, как побледнел!

– Ты не поверишь, – начал я, – история безумная, совершенно безумная. Безумная и жуткая. Здесь умерла женщина, причем далеко не случайно. Ее убили, а до этого долго держали взаперти: несколько дней, может, даже недель.

Будто что-то подсчитывая, Клидеро снова оглядел комнату.

– Но ведь это…

– Да, это крыло Боннингтонского архива, отделенное сорок или пятьдесят лет назад. Никто не помнит, ни кому оно принадлежит, ни что вообще здесь находится. Теперь комната относится скорее к виртуальной географии, чем к реальному миру, эдакая терра инкогнита.

Лицо Рика стало не то что бледным, а пепельным.

– До сих пор не верится, что кто-то здесь умер, – качая головой, прошептал он.

– Ну, это произошло не совсем здесь, а в подвальной комнате. Глаза Клидеро метнулись к деревянной обшивке, однако уже через секунду он, словно опомнившись, с тревогой посмотрел на меня.

Наручники на самом деле не серебряные, а из обычной нержавейки с серебряным покрытием. Они продавались в Гамбурге как интимная игрушка, но я использую их (слава богу, нечасто) в качестве кастета. Этими наручниками я и попал Рику по подбородку. Удар вышел что надо: раздался приятный хруст, Клидеро пошатнулся, не устоял на ногах и рухнул на пол, окончательно сбив себе дыхание.