Вскоре послышались шаги, сопровождаемые скрипом щербатых половиц. Отодвинулся засов, потом еще один, и дверь приоткрылась. В щелку выглянул Гейб Маккленнан. Несвежая рубашка с коротким рукавом, трехдневная щетина – да, вид у него не самый лучший.

Несколько секунд Маккленнан тупо на меня смотрел, пребывая в полном недоумении. Совершенно очевидно, я не тот, кого он ожидал увидеть в четыре утра на пороге своего офиса. Пожалуй, у Гейба не просто недоумение, а что-то больше похожее на замешательство или даже ступор.

– Кастор, какого черта? – пробормотал он.

– Хочу проконсультироваться с тобой по рабочему вопросу.

– Посреди ночи?

– Ну, раз ты еще не спишь… Гейб протер глаза кулаком.

– Кастор… – снова вздохнул он и рассмеялся, будто не веря собственным глазам. – Ладно, заходи.

Отвернувшись, Маккленнан пошел по коридору, я – следом. Получается, свет на третьем этаже не имел к Гейбу никакого отношения: он открыл дверь справа от лестничной площадки, рядом со шкафом без дверец, где прятались электросчетчики и, пьяно прислонившись к стене, лежали полуоблысевшие швабры.

Несмотря на сомнительное месторасположение и обшарпанный фасад, офис Гейба давал моему сто очков форы. Центральное место в нем занимал антикварный письменный стол с ножками в виде когтистых лап. Стол массивный, во всю ширину комнаты. У шкафа для документов четыре отделения, вишневый шпон, а на самом верху – большой букет хризантем в вазе. На стене даже диплом висит, только бог знает какой. Наверное, что-нибудь вроде «Умею плавать двести метров».

– Ну, чем могу помочь? – спросил Гейб, обходя свой огромный стол. Д-да, дело тут не только в щетине: мой коллега действительно выглядит неважно. Мешки под глазами такие темные, будто, застав врасплох, кто-то нанес ему удар-двойку, а на рубашке при желании можно рассмотреть карту Озерного края с озерами Конистон и Уиндермир у подмышек. Все это для Маккленнана весьма необычно: у него орлиный нос, худощавое телосложение, а седые волосы он носит продуманно небрежной копной, чтобы походить на актера Ричарда Харриса. В нормальных условиях его стиль можно назвать аккуратным, даже щеголеватым, но сегодня он явно переработал, впрочем, я тоже.

На секунду забыв обо мне, Гейб порылся в карманах и достал небольшой пузырек с таблетками, который оказался наполовину пустым. Быстро проглотив сразу две, он внезапно подобрел и решил поделиться с ближним:

– МДМА, – пояснил Гейб, будто я сам не понимал, – хочешь?

Я покачал головой. На амфетаминах сидят многие специалисты по изгнанию нечисти, временно или постоянно. Они – по крайней мере некоторые – утверждают: стимуляторы делают их чувствительнее к присутствию мертвых, то есть позволяют принимать более широкий спектр сигналов. Доля правды в этом есть, но лично я во время отходняка теряю куда больше, чем получаю при кайфе. Поэтому от куколок стараюсь держаться подальше.

– Меня интересует Боннингтонский архив, – заявил я, примостившись на краешке стола. В «гостевое» кресло садиться не хотелось: это дало бы Гейбу незаслуженное ощущение превосходства.

– Никогда о таком не слышал, – без малейшего труда парировал Маккленнан. Я заглянул было ему в глаза, ко Гейб тут же опустил голову: на этот раз принялся исследовать ящики стола. Вот что ему нужно: на две трети пустая бутылка «Джонни Уокер».

– Точно не слышал?

Посмотрев на меня, Маккленнан пожал плечами: после двух куколок ему любое море по колено.

– Да, точно. Кастор, охота на призраков – работка непыльная; тем не менее я предпочитаю заниматься ею в сознательном состоянии. А что за беда?

– Так, ничего, просто делаю для них срочный заказ, и по ходу всплыло твое имя.

Гейб нагнулся и снова начал рыться в ящиках – мне была видна только его макушка.

– Мое имя? И кто обо мне говорил?

– Даже не помню, – соврал я, – кто-то сказал, что ты там бывал. Или, может, твое имя мелькало на каких-то квитанциях. Вот я и решил возобновить знакомство и узнать, чем ты там занимался.

Резко задвинув ящик, Маккленнан выпрямился и посмотрел на меня также, как несколько минут назад, когда открыл входную дверь: в глазах усталость и апатия, а тревоги не видно. Получается, вопросы его особо не задевают.

– На квитанциях ты моего имени не видел, потому что я никогда не был в том архиве. Если кто-то меня вспомнил, то наверняка в связи с другими заказами.

– Да, вероятно, – с напускным сожалением отозвался я. – Просто дело сложное, вот и захотелось совета попросить.

– Так, пожалуйста, проси, – милостиво позволил Маккленнан. – Почему бы и нет? Мы же оба профессионалы, верно? Рука руку моет, ну или один другому хрен целует. Черт, стаканов не найду! Подожди секунду, ладно?

Гсйб обогнул письменный стол и скользнул за приоткрытую дверь. Наклонившись вперед, я увидел, как он поднимается по лестнице: наверное, решил одолжить стаканы у индийской массажистки.

Недаром говорят: безделье до добра не доводит; руки у меня так и чесались. Я подошел к шкафу и дернул за ручку верхнего ящика. Закрыт. Три молниеносных шага – и я за столом, с «xoзяйской» стороны, там верхний ящик остался открытым.

Внутри обычная канцелярская ерунда – можно рыться минут пять и не найти ничего интереснее скрепок или карандашной стружки. Однако мне повезло: в дальнем правом углу обнаружилось колечко с двумя одинаковыми ключами – очень удобно: всегда под рукой, несмотря на кажущийся бардак. Вернувшись к ящику, я попробовал ключи. Подходят! Негромкий укоризненный щелчок, и ящик открылся.

Картотека: Гейб хранил папки в алфавитном порядке, а к некоторым прикрепил ярлычки, подписанные одной и той же шариковой ручкой.

Эйвбери

Армитидж

Аскот

Бентам

Бисли

Болем

Брукс

Черт! Я просмотрел-с самого начала, но ничего ценного не нашел: ни папки со стикером «Боннингтон», ни дымящегося, пистолета.

С другой стороны, шагов на лестнице тоже пока не слышалось, и в глубине ящика я заметил папку на букву Д: Дракер. Не знаю, откуда взялось вдохновение, но я решил просмотреть тот ряд от конца к началу: Дин, Димок, Де Вер, Даком… Гроукотт.

Черт, черт, снова ничего… Вот невезуха.

Ни на что особо не надеясь, я сунул палец между «Дакомом» и «Гроукоттом» и раздвинул в стороны. Между ними оказалась еще одна папка без ярлычка. «ДАМДЖОН» было выведено с внутренней стороны черным фломастером. Должно, быть, у Маккленнана кончились стакеры.

Главное достоинство шинели в стиле русских белогвардейцев в. том, что под ней можно пронести автомат Калашникова, свежезаколотую свинью и самовар и никто ничего не заметит, С тренчкотом так не получится: он по фасону более облегающий. Однако папка тонкая и уместилась без особых проблем. Закрыв ящик, я услышал на лестнице шаги Гейба и снова примостился на краешке стола.

– Неразбавленное пьешь? – опросил Маккленнан, ставя на стол два бокала из граненого стекла. – А то у меня содовой нет.

– Конечно, пью!

Гейб налил виски сначала мне, потом себе.

– Ну, рассказывай, что задело!

Вертя бокал в руках, я любовался игрой света.

– Итак, у меня призрак в обличье молодой женщины, большая часть лица которой закрыта красной вуалью. Появления многократные, в последнее время (впервые его видели в августе) продолжительные, но не локализованные, то есть нет места, где можно четко уловить вибрации.

Обычные люди пожимают плечами, а Гейб с той же целью – бровями.

– Так дождись очередного появления и настраивайся. Похоже, твоя дама не из робких и нерешительных.

– Да уж, – кивнул я. – Если честно, мне почти удалось насадить ее на крючок, так что проблема не в этом.

– А в чем?

Я осторожно хлебнул виски, но, пробуя на вкус, глотать не спешил.

– В интерьере.

Интерьером на профессиональном жаргоне называется все, что связано скорее с местом и обстановкой, чем с самим призраком.

– Если уделять интерьеру слишком много внимания, начнешь в собственных ногах путаться. Твои слова?