Под руководством Виллановы команды Магриба становились все лучше и лучше, и некоторые из них начали выигрывать матчи. Лучшей командой из всех были «Ораньенз», ребята из Орана, которые выиграли свой чемпионат Лиги в марте 1940 года, как раз перед немецким вторжением, которое привело к поражению Франции в июне и прекращению организованных видов спорта для молодежи Северной Африки. Далее в главе анализировалась возможность того, что, если бы не война, успех «Ораньена» и Лиги Магриба мог бы обеспечить им шанс сыграть с католической и социалистической молодежью и таким образом начать процесс ассимиляции.

Но Вилланова, социальные работники и игроки старше восемнадцати лет уже были призваны в армию. Оставшиеся молодые арабы начали играть между собой в неформальной обстановке, и Лига Магриба распалась, оставив после себя только воспоминание. Бруно быстро просмотрел оставшуюся часть диссертации, ища фотографии или списки имен игроков или другие упоминания об Ораньенсе или Вилланове, но там ничего не было. Тем не менее, у него был номер телефона автора диссертации, и это была зацепка, которую нужно было проверить утром. Сытый, довольный тем, что узнал название команды Хамида, и глубоко довольный тем, что избежал ловушки Дюрока для автомобилистов, Бруно выключил фонарь.

Он позвонил автору, как только утром вошел в свой кабинет. Преподаватель истории спорта в Университете Монпелье был заинтригован вопросом Бруно, обрадовался, что его диссертация оказалась полезной кому-то, кроме него самого и его преподавательской карьеры, и заявил, что готов помочь. Бруно объяснил, что он был вовлечен в расследование убийства после смерти пожилого североафриканца по имени Хамид аль-Бакр, у которого на стене висела фотография футбольной команды, датированная 1940 годом. Полиции было очень интересно узнать больше об этом, сказал он. Сын жертвы считал, что он играл в команде и тренировал его Вилланова, и поскольку жертва держала мяч, когда была сделана фотография, он был либо капитаном, либо звездой команды. Была ли еще какая-нибудь информация? «Ну, я думаю, у меня есть список названий команд в моих исследовательских заметках», — сказал учитель. «Я хотел проверить, не прославился ли кто-нибудь из игроков после войны, но, похоже, ни один из них не попал в профессиональные команды Франции.

Возможно, они и сделали это еще в Северной Африке, но у меня не было средств, чтобы провести там свои исследования».

«Можете ли вы найти список команд «Ораньенз» в 1940 году? И есть ли у вас фотографии команд?» Спросил Бруно. «Или что — нибудь еще о Вилланове — кажется, это единственное имя, которое у нас есть».

«Я должен буду проверить, но не раньше, чем вернусь домой сегодня вечером. Там хранятся мои исследовательские заметки, и мне приходится преподавать весь день. У меня есть несколько фотографий, но я не уверен, что они будут уместны. Я проверю. А Вилланова, похоже, выпал из спортивной жизни во время войны. Он больше не появляется ни в списках команд, с которыми я сталкивался, ни в Министерстве спорта, когда оно вновь открылось в 1945 году. Я перезвоню тебе сегодня вечером. Хорошо?»

Бруно повесил трубку, сказав себе, что, вероятно, идет по ложному следу. Тем не менее, исчезновение той фотографии было одной из единственных улик, которые у них были, и он подумал, что Джей-Джей и Изабель были бы впечатлены, если бы он смог найти какие-то новые доказательства. И, будучи честным с самим собой, Бруно знал, что именно Изабель он хотел доставить удовольствие.

Насколько Бруно знал, расследование практически не продвинулось вперед. Следы шин совпали, но лишь подтвердили то, что они уже знали: молодой Геллетро и Жаклин были на поляне в лесу, откуда открывается вид на коттедж Хамида. В любом случае, они признались, что ходили туда в разное время, чтобы заняться любовью, но при этом решительно отрицали, что видели Хамида или посещали его коттедж, и даже повторная судебно-медицинская экспертиза не смогла предоставить никаких новых улик, которые могли бы опровергнуть их историю. Единственным большим пробелом в их деле была ложь Жаклин о том, что она была в Сен-Дени в день убийства. Сначала она заявила, что просто приехала забрать Ричарда, чтобы отвезти его обратно к себе домой, но она снова солгала.

Прогуливая свой лицей, Ричард остался бы у нее дома в Лалинде.

На отдельном допросе мальчик решительно отрицал, что вообще был в Сен-Дени в тот день, но, даже будучи уличенной во лжи, Жаклин придерживалась своей версии. Джей-Джей и Изабель предположили, что ее увеселительная прогулка, вероятно, как-то связана с наркотиками, забором или доставкой, и она больше боялась наркоторговцев, чем полиции.

Бруно пришла в голову внезапная мысль. Говорили, что большинство таблеток экстази в Европе поступает из Голландии. Он поднял трубку и позвонил Франку Дюамелю в большой кемпинг на излучине реки ниже города.

«Бонжур, Франк, это Бруно, и у меня к тебе вопрос. Те голландские парни, которые оставались на твоем участке во время мотокросса, как долго они там оставались?»

Салют, Бруно. Они оставались всю неделю. Они приехали поздно вечером в пятницу, пробыли неделю и вернулись в следующее воскресенье. Их было около тридцати, пара таких больших кемпинговых фургонов, пара легковых автомобилей и остальные на мотоциклах. В тот уик-энд у меня были почти полные фургоны для кемпинга некоторых команд, участвовавших в соревнованиях. Это было как раз то, что мне было нужно для начала сезона».

«Фрэнк, я знаю, что у вас есть деревянный столб напротив входа и ночной сторож, но вы обеспечиваете безопасность днем? Обратите внимание на регистрационные номера автомобилей и все такое?»

«Конечно. Этого требует страховка. Каждая машина, которая прибывает, регистрируется в книге».

«Даже приезжие, даже местные машины отсюда?»

«Все. Посетители, грузовики для доставки, даже вы».

«Сделай мне одолжение. Посмотри книгу посетителей за одиннадцатое мая и посмотри, есть ли у тебя список местных автомобилей с двадцатичетырехлетней регистрацией». Он дал Франку номер машины Жаклин и стал ждать, прислушиваясь к шелесту страниц.

«Привет, Бруно? Да, я нашел это. Машина приехала в двенадцать и уехала в половине четвертого. Похоже, кто бы это ни был, они приехали хорошо пообедать».

«Есть какие-нибудь идеи, кто был за рулем машины или кого они навещали?»

«Нет, только номер».

«У вас есть имена голландских парней, которые останавливались у вас?»

«Конечно. Имена, адреса, регистрация автомобилей и мотоциклов и несколько кредитных карточек.

В основном они платили наличными, но некоторые расплачивались карточками». Франк говорил нерешительно, и Бруно улыбнулся про себя новой дилемме Франка: придется ли ему теперь декларировать налоговому инспектору даже тот денежный доход, который он получил от голландцев.

«Не волнуйся, Франк. Это касается голландцев и их посетителя, не имеет никакого отношения к тебе или налогам. Не могли бы вы собрать документы с именами, адресами и всей имеющейся у вас информацией по ним, а я спущусь через двадцать минут, чтобы сделать копии».