И, видимо, в доказательство слабости и ничтожности моего телесного сосуда, щёлкнул лапами, и меня перевернуло с боку на бок несколько раз. Резкая пронзительная боль внезапно обожгла левую сторону, и слабость, сковывавшая до этого, внезапно отступила. Рукой наощупь наткнулся на так и не выброшенный камушек, которым наивно думал защититься от неведомых опасностей, предполагая, что лучше такое "оружие", чем пустые руки.

А между тем чудовища из зеркал продолжали мерзко хохотать, с пренебрежением оглядывая беспомощную фигуру, скрючившуюся в неудобной позе на некоем подобии алтаря, и строили отвратительные планы по "усовершенствованию". Злость вперемешку с осознанием безнадёжности моего положения затопила яростной волной, не позволяя ясно мыслить. Отомстить! Одно чувство владело сейчас всем существом. Стереть ненавистные ухмылки с поганых рож! Заставить расплатиться за всё зло, случившееся с нами в этом зачарованном лесу! И пусть это будет последним, что увижу в жизни, но я испорчу злобным тварям хотя бы миг торжества! С безумством отчаяния я сжал неприметную гальку в руке и, вложив все силы в последний удар, бросил её в хохочущие зеркальные отражения!

Белая искрящаяся молния прошила зеркало насквозь. Хохот. захлебнувшись, смолк. А никчёмный булыжник неожиданно увеличился в размере, превратившись в чистейший алмаз, от которого расходилось мощнейшее сияние. Он завис под потолком, распространяя лучи ослепляющего света. Вой, раздававшийся изо всех уголков лабиринта, не поддаётся описанию. Нечеловеческая злоба, бессильный гнев вперемешку с мучительным ужасом – невыразимо жуткие звуки издавала агонизирующая тварь. Каменные своды начинали рушиться, угрожая погрести нас с Рыжем под обломками. Схватив своего верного товарища, со всей возможной скоростью бросился вон. Ничего уже не держало тело в путах, так что я легко спустился с опостылевшего места моего принудительного возлежания. За спиной грохотали осыпавшиеся валуны, стены тряслись всё сильнее, дрожь земли под ногами заставляла спотыкаться, но я упорно стремился вперёд. В прошлый раз мы были надёжно замурованы с той стороны горной породой, но была надежда, что начавшееся землетрясение откроет нам какую-нибудь лазейку. В этот момент скала содрогнулась до основания, трещины превратились в зияющие провалы, вокруг разлился искрящийся поток белого сияния, нас подхватило волной и выбросило наверх. Мы стояли возле замка.

Глава 14

Чёрное заклятье, хранящее замок от воздействия времени, было разрушено, и древние стены стремительно осыпались на наших глазах. В воздух поднималась пыль от падающих глыб, изо всех открытых проёмов клубами вился зловонный грязно-жёлтый дым. Мы с Рыжем расчихались. "Сэр Трэвас!" – мелькнула паническая мысль, и я бросился в замок, надеясь и страшась одновременно. Бег по длинным запутанным коридорам в поисках зачарованного рыцаря давался нелегко. Дышать становилось всё труднее, перед глазами мельтешили чёрные точки, а зловонная пелена скрывала окружающее пространство. То и дело натыкался на истлевшие кости, рассыпающиеся в то время, когда я пробирался среди них. Ржавые рыцарские доспехи, остатки некогда богатых одежд превращались в прах за считанные минуты. Я с трудом продвигался вперёд, стараясь не пропустить ни одного помещения, но везде царила полнейшая разруха. И ни следа моего хозяина!

Обнаружил его в самых дальних покоях, когда уже почти потерял надежду на благополучный исход. Он был в беспамятстве и едва дышал. Как я вытащил нас из этого невообразимого хаоса, и сам до конца не понимаю. Пришёл в себя уже на открытом пространстве, жадно глотая понемногу очищающийся воздух. Сэр Трэвас по-прежнему был без сознания.

Дрожащими от усталости руками я уложил его на траву и попытался привести в чувство. Но тщетно. Испуг больше всего вызывала неестественная бледность и еле различимое дыхание. Если бы не слабо вздрагивающая грудная клетка, я бы подозревал самое худшее. Пока стоял в растерянности, не зная, чем помочь своему господину, кто-то позвал: "Ларри!"

Я обернулся и с изумлением увидел леди Аурелию. Она парила над руинами жемчужно-бледной тенью и, улыбаясь, смотрела на меня. Удаляясь от замка, длинной серебристой нитью колыхались тени.

– Я хочу принести тебе самую искреннюю благодарность от себя лично и моих предков, – сказала она, указав в направлении уносящихся вдаль фигур. – Если бы не твоё беспримерное мужество и верность долгу, кто знает, сколько веков томились наши души в этом проклятом Богом и людьми месте. Наконец-то мы обретём покой. Прощай, Ларри, и будь счастлив!

Она взмахнула рукой, посылая последний привет, и лёгкой дымкой заскользила вдаль.

– Надеюсь, мы ещё успеем принять участие в походе, как собирались ранее. Вот только как быть с сэром Трэвасом? Он по-прежнему не подаёт признаков жизни. Может, ты слышал о чём-нибудь подобном, Рыж?

Я вопросительно уставился на котёнка. Он что-то неразборчиво пропищал.

– Не понял, – удивлённо смотрю на него.

Тот замяукал громче, подпрыгивая от возбуждения. Наконец, видя, что все его попытки бесполезны, сел и грустно опустил мордочку. И внезапно пришло понимание: Рыж потерял способность к человеческой речи. Ведь только чары, ныне разрушенные, давали эту возможность. Мы загрустили вместе.

Послышался громкий недовольный "мяв", и к нам приблизились две кошачьи фигуры: золотисто-рыжая и шоколадного окраса. Рыж бросился в их сторону, пища от восторга. Нетрудно было догадаться, кто пожаловал к нам. Достаточно кинуть взгляд на роскошную рыжую шубку одного из котов. Родители пришли забрать своего непутёвого отпрыска. Подбежав ко мне, Рыж потёрся о ноги и что-то промяукал. Я потрепал его по голове и сказал:

– Спасибо, дружок, ты мне очень помог. Возвращайся благополучно домой.

Он повернулся и, задрав хвост, бросился за родителями, поджидавшими его на опушке.

Дремучий лес, доставивший нам так много неприятностей, будто очнулся после многолетней спячки. Деревья уже не стояли сплошной непроходимой стеной, среди них появились просветы. Дикие заросли оказались обычной порослью, вместо наслоений мха под ногами росла трава, перемежаемая дикорастущими цветами. И, с неописуемым удивлением, заметил бабочку, порхавшую среди листвы.

Я глубоко вздохнул и позволил себе расслабиться, с облегчением привалившись к отколовшейся от стены замка плите.

– Наконец-то всё закончилось!

– Ты в этом уверен? – раздался сзади насмешливый голос.

Я с неудовольствием повернулся, собираясь раздражённо ответить пришедшему в себя хозяину. Но слова замерли у меня на губах: глаза сэра Трэваса пылали изумрудным огнём!