И очень было обидно.

На следующий день Арт извинялся и затащил меня в ресторан, при этом потратив немало.

Что тоже было обидно.

И такого непонимания случалось всё больше и больше.

А как-то раз, когда заговорила о том, что сыну пора менять обувь, и мне пришло время сменить пуховик, то неожиданно напоролась на проповедь о вреде транжирства. И что вот некоторые же умеют бережно относиться к вещам.

Я заметила мужу, что Егор вырос, а моему пуховику скоро пять лет и у него от пуха осталось давно одно название.

Но понимания не достигла, только лишь вызвала раздражение и обиду.

Никогда Арт не был скрягой, и вот.

На следующий день он задержался на работе и пришёл домой с букетом дорогущих ростовых роз. Зачем это ненужное роскошество? На эти деньги можно было купить Гошке приличные ботинки…

И вот эти качели раскачивали моё доверие.

Если раньше наши разногласия воспринимались только соринкой в башмаке, то теперь было ощущение потока мелких камешков между нами.

Стеной. Появились и более неприятные вещи, чем его обособление.

Артур стал принижать меня. И мой труд на работе. И мой вклад в семейный быт.

Начиналось всё с мелочей.

«Да что там стирать? Бросил в машинку – и всё готово!», или «С изобретением мультиварки еда перестала быть домашней. Она стала мультиедой».

А если я обижалась, то он удивлялся, когда это я перестала понимать его шутки. Вроде шутки. Но уж очень неприятные какие-то. Не смешные совсем.

А позднее и вовсе: «Я так устаю на работе, ведь мне приходится там думать, не то, что тебе!»… или «Ну что тебе стоит самой пропылесосить? Ты ведь не перерабатываешь, как я!»

А если я начинала сопротивляться, то обязательно выслушивала о том, что все женщины могут, а я, такая Цаца, не могу! И вообще, мыть квартиру – это не мужское занятие!

Стоило заметить, что я тоже работаю, как я узнавала, что моя работа ничего не стоит, и ей сможет заняться любая девчонка сразу после школы. Ради такой ерунды не стоило мучиться и учиться в университете. А если я и с такой простой работой не справляюсь, то могу не работать и сидеть дома, наконец-то наладив домашнее хозяйство, и ухаживать за ним и его одеждой.

Как будто до сих пор он ходил голодный и не обстиранный.

Мне определённо не нравилось, как Артур меняется. Но он уходил от разговоров со мной. И всё повторял, как ему со повезло, и что он недостоин такой прекрасной жены. Вызывая у меня головную боль.

Изменилась и наша интимная жизнь.

Качели просочились и туда.

То страстные взлёты и тяга к экспериментам, а то полное равнодушие и игнорирование. Неделями.

Всё непонятное вызывает во мне острое желание разобраться. И в то же время я боялась, что только начну – и разберу свой брак своими руками до основания.

Я измучилась. Похудела. Подурнела. Стала нервной и дёрганой.

Постоянные качели измотали меня. То взлёты, то падения.

При этом я не подозревала измены. Я боялась, что Артур меня разлюбил. Что я перестала ему быть интересна. Что надоела, и быт заел нашу семью.

Старалась, как прежде, на заре наших отношений, посмотреть вечером вместе кино и начать обсуждать его с мужем. Делясь впечатлениями.

Но Артур отвечал невпопад. И, похоже, просто продремал рядом со мной весь фильм. Ему неинтересно. Ни фильм, ни моё мнение по этому поводу! При этом через некоторое время, день или два, муж возвращался к этому обсуждению и с восторгом высказывал мне свой взгляд на увиденное.

По совету бывалых и всяких в интернете, я потратилась и купила дорогое бельё. Соблазнять собственного мужа. Но когда я его продемонстрировала, реакция была вялая. Артур просто обнял меня и сказал, что безумно устал. А на следующий день его воодушевила моя старенькая пижама.

Всё это тянулось и тянулось. Вытягивая из меня нервы пинцетом. По одному. И наматывая на бесконечную катушку.

До тех пор, пока я не увидела их вместе.

Моего мужа и другую женщину.

Мы с Артуром часто ходили раньше обедать в одно кафе. Оно располагается немного дальше от нашего офиса, но зато очень уютное. А в тёплое время года у них есть открытая веранда.

И это невероятное удовольствие в полдень ясным днём сидеть в центре огромного мегаполиса и с чашкой кофе в руках ловить на себе солнечных зайчиков.

Да и кормили там вполне пристойно!

После моей аварии я уже не вспомню, отчего, но мы перестали обедать там. Если удавалось освободиться в перерыв вместе, то теперь просто добегали до ближайшей забегаловки. И молча, без таких милых моему сердцу разговоров, быстро ели и опять разбегались по своим кабинетам.

Обычной практикой в последнее время стало обедать порознь. Да и мне одной, честно сказать, не было никакого удовольствия от еды. Лучше перебить аппетит чем-то подручным и нормально ужинать дома.

Что дёрнуло меня в тот день пойти в прежнее кафе?

Тоска? Или просто так действовала на меня ранняя весна, но когда я выбежала из офиса, чтобы перехватить что-то на скорую руку, то вдруг остановилась и, повернув лицо к солнцу, улыбнулась.

А куда я, собственно, спешу?

Ноги сами принесли меня знакомым маршрутом. Мимо вымытых витрин и сверкающих машин.

Ещё вчера был дождь и хмуро, а сегодня, как праздник, расщедрилась природа. И солнце отражалось зайчиками в свежевымытом городе.

Проехал мимо меня автомобиль, сверкнув в глаз отражённым лучом, и я зажмурилась. А когда открыла глаза, то увидела их вместе.

Моего мужа и молоденькую официантку из того самого кафе, что расположено неподалёку от нашей работы.

Я помнила эту девочку. Алина. Она часто обслуживала нас, когда мы раньше обедали в этом месте.

Знаете, как бывает, когда двое вроде бы ничего не делают предосудительного, но между ними так звенит напряжение, что неудобно смотреть. Подглядывать чужое счастье становится неудобно и стыдно.

Так и здесь.

Девочка Алина что то рассказывала, опустив вниз ресницы, а Артур слушал её. Но как он слушал! Он весь был в ней!

Произойдёт ли в тот момент катастрофа, упадёт метеорит, рухнет мир, мой муж не заметит этого. Всем его вниманием полностью овладела хрупкая девочка, что сидела рядом.

Слишком близко. Слишком интимно.

Я помнила его такой взгляд. Нежный и всепроникающий. Взгляд мужчины на свою женщину. Где и внимание, и забота и гордость, и счастье. Где весь его мир сосредоточен на тебе.

Только направлен этот взгляд был теперь не на меня.

И это ранило так, что я забыла, как дышать.

Не помню, как я оказалась на кухне в своей квартире. Вне моего сознания случился разговор с директором, мое лепетание, и дорога домой.

Только помню, как, захлёбываясь болью и отчаянием, я позвонила самому близкому человеку – своей сестре. Спросить совета. Выплеснуть ей, моей близняшке, свою боль.

– Ты его любишь? Хочешь остаться вместе? – первое, что услышала от неё.

И не задумываясь, я тогда ответила убежденно согласием. Конечно, я люблю! А как же иначе?

– Будь терпеливой, понимающей. Будь лёгкой. Будь весёлой. И планируй с ним вместе ваше будущее. Общие дела. Пусть это будет хоть борьба с насекомыми. Хоть что. Но семья – это общность интересов. – отчитывала меня Машка за истерику, продолжая, – И пусть ему будет с тобой рядом комфортно и тепло.

Она помолчала немного, вздохнула:

– Разговаривай с мужем. Не выталкивай его из семьи. Вы почти девять лет вместе! И вы любите друг друга! Только он сейчас немного забыл об этом!

– Если хочешь сохранить семью, то прекрати рыдать и орать. Вспомни, кто ты! И терпи! – на прощание сказала она.

И я терпела.

Я старалась не сходить с ума и не устраивать скандалы. Быть предельно осторожной, как при ходьбе по минному полю.

Я знала, что смогу победить, только если буду самая хладнокровная и спокойная.

Чтобы не рехнуться, придумала, что это всё игра. А в игре легко, азартно и весело. Причём не то, чтобы происходящее прямо сражение всей моей жизни, нет, это просто такая авантюра и будет о чём вспомнить впоследствии. Я понимала, что чем легче, тем выигрышней моя позиция!