Но что-то не то.

В его тоне. В случайном оценивающем взгляде. В появляющейся периодами отстранённости. Во вспышках немотивированной агрессии. В неуловимых мелочах, ранее совпадающих между нами, и поэтому не замечаемых.

Артур стал другим.

На фоне разворачивающегося дела с таксистом с необходимостью мне нанимать адвоката наше охлаждение было не так заметно. Мне тупо было некогда разбираться в тонких движениях души супруга. Да и, честно сказать, я поначалу списывала все происходящее на случившиеся неприятности.

Никогда раньше я не представляла сколько справок и свидетельств потребуется от меня, чтобы доказать свою невиновность!

Я уже молчу о ремонте моей машины, и о том, в какую копеечку этот ремонт грозился окончательно обернуться.

И что странно – в эти проблемы Артур старался не вникать. Он сразу определил, что это моя зона ответственности.

И это было дико.

Подозрения мои крепли день ото дня.

Я не понимала своего мужа. Только чувствовала смутную тревогу.

Как фальшивую ноту в давно знакомой мелодии.

И с каждым днем этот диссонанс в звучании только нарастал.

Все больше и больше мы отдалялись друг от друга, и я ничего не могла с этим поделать!

Как-то Артур, вернувшись с работы, небрежно бросил свой пиджак на кресло в гостиной, а сам пошёл переодеваться дальше. В нашу спальню. Я шла следом, слушая жалобы мужа на директора.

В тот день я приболела, и оставалась дома ненадолго. Лучше отлежаться один день, чем неделю превозмогать простуду и заражать всех окружающих.

И чем был хорош наш директор, он полностью разделял такое мнение. Он давал своим сотрудникам редкую по нынешним временам возможность остаться дома без больничного. И за что мы были благодарны ему всей конторой. Особенно девочки.

Так вот, шла я за мужем следом, слушая очередное гениальное предложение, которое не очень оценил директор, и прихватила, по инерции, сброшенную одёжку. А он как заорёт!

– Не трогай мои вещи!

– Стирать, утюжить и развешивать по местам отныне будешь сам, – зло ответила я ему и разжала пальцы, роняя несчастный пиджачок.

Резко развернулась и вышла из комнаты.

Обидно до слёз! Что такого-то не так я сделала?

Артур догнал меня практически мгновенно. Без сорочки, в одних брюках:

– Олюшка, родная, прости. Замотался на работе. Устал, – прижал он меня к себе со спины, оплетая руками, – прости, я не прав. Сам не знаю, что на меня нашло!

– Ты так всполошился, будто у тебя там, в кармане, нижнее белье твоей любовницы, – хмыкнула, оттаивая.

Муж несколько натянуто рассмеялся, но я не стала заострять. Ведь лучше плохой мир, чем отличная ссора?

Но продолжила уже серьёзно:

– Не нужно на меня кричать, Артур! Не стоит.

– Прости, – склонился Арт к моей шее, целуя.

Но после я заметила, что Артур стал сам более внимательно относиться к своим вещам. Меньше их разбрасывал. Я ещё радовалась этому.

Дура!

А ещё постепенно исчез из нашей жизни обычай показывать что-то интересное прямо из своего телефона. Ведь намного проще дать в его руки свой аппарат, чтобы не объяснятся и посмотреть вместе смешное или милое видео. Или возмутительное. Так, чтобы и реакция на увиденное была совместная. Общая.

Это было таким естественным раньше. А теперь стало редкостью. И даже если Арт показывает мне что-то, он всё равно не выпускает свой телефон из рук.

Будто я немедленно, как только заполучу аппарат в свои загребущие лапки, то тут же, не медля ни секунды, начну искать в нём что-то эдакое…

Такие мелочи все накапливались и накапливались. Размывая доверие.

Ещё я заметила, что Артур стал чаще мыться. Дольше. Стал пользоваться косметикой и бриться на ночь.

Ну, то есть он и раньше не был грязнулей, но сейчас… Не успевал зайти в квартиру, как первым делом бежал в душ. Как он уверял – смыть с себя пыль дорог. Ага. В салоне приличного автомобиля.

Тоже подозрительно…

Но не прицепишься.

Опять же задержки на работе. Раньше мы часто ездили с утра на одной машине, чаще на его. Это экономно и удобно при том, что работаем вместе. А в последнее время Артур уезжает чуть раньше, вынуждая меня добираться самостоятельно.

И провожаю я Гошку в школу теперь тоже одна.

Но это не всё. Внезапно Арт проникся работой. Загорелся ею, и предпочитает задержаться на часочек, чтобы в тишине доделать, реализовать свои проекты. Пока никто не мешает.

Наш директор в восторге и нахваливает Артура. Премирует.

А я злюсь, хотя должна бы радоваться за мужа.

Пыталась понять Артура, но дикие кошки скребли мое сердечко.

Все мои подозрения были неоформленными. На уровне подсознания. И я не хотела накручивать себя. Тем более, что Артур поводов вроде как не давал.

Старается человек. Для семьи. Для сына. Для нашего будущего.

Артур всегда хорошо общался с Егором. У них было взаимопонимание с детства. Даже совсем крошкой Егорка лучше засыпал на папиных руках.

А уж когда Гошка повзрослел немного из младенческого возраста и стал разговаривать, с этого момента папа стал незаменим.

Они вместе, споря и смеясь, собирали и разбирали все, что только можно и нельзя. Иногда мне казалось, что Арт пользуется возможностью наиграться в конструктор, прикрываясь интересом Егорки.

А когда дело доходило до починки какого-нибудь прибора, то восторгу моих мальчиков не было предела. Они вместе с удовольствием занимались этим делом. Часто вначале разобрав, и только потом пытаясь понять, что же они такое делают, судя по тому интересу, с которым оба смотрели ролики о ремонте очередной фигни в интернете.

Мой муж – отличный отец для Гошки, но и в этом аспекте все стало рушиться. Артур в последнее время стал реже проводить с ним время. Просто не успевает. Да и тон его общения немного поменялся. Арт стал отдаляться от сына. Всё больше менторского проскальзывало в разговорах, и все больше слов о долге и об уважении. Правильных слов, но без чувств – пустых.

Я думала, что это у нас такой кризис. Что нужно просто сесть друг напротив друга с бутылочкой вина и откровенно поговорить, как это бывало и раньше. Но Артур всячески отнекивался и не хотел говорить, повторяя словно попугай, что у нас все прекрасно, и я замечательная. И что я прекрасная хозяйка, а он просто брюзга и недостоин меня.

Вот как жить в таких качелях? Можно же рехнуться!

Напряжение нарастало. Я чувствовала себя странно.

Хотела ли я точно знать правду?

Я не знаю!

Вот что бы я точно хотела, так это вернутся в то время, когда никаких подозрений не было и в помине!

Время бежало, отдаляя нас все сильнее. Неотвратимость катастрофы убивала во мне доверие и приводила иногда просто в отчаяние.

Не добавляло покоя в нашу семью то, что авария и последующий суд сожрали кучу денег. Денег, которых, признаться честно не так уж и много. Недёшево стоит восстанавливать справедливость. И хотя я верила, что часть средств вернётся, но сейчас-то их нужно было откуда-то брать! Вероятно, отказывая себе в отпуске в этом году. И это явно злило Артура.

Ещё я заметила увеличение хозяйственных расходов. Вроде незначительные суммы, но… Для нас оказалось чувствительно. А стоило заикнуться о деньгах, как я же оказалась виноватой и плохой хозяйкой.

Мы договорились ещё давно, что равномерно сбрасываемся на хозяйство, а покупки вещей на ребёнка и необходимое для нас – это полностью оплачивает муж. В тот месяц Артур на текучку перечислил меньшую сумму, чем обычно. И когда обратила на это внимание, муж раскричался, указывая, что я плохо веду хозяйство и слишком много трачу. Стоило мне заметить, что раз он уменьшил свою долю, то я тоже урежу свою, а значит, качество и разнообразие продуктов на нашем столе тоже сократится – о, какую отповедь он мне закатил! Как поучал и упрекал! Любо-дорого!