4 марта 2024

Утром на телефоне Алексис всплыло уведомление о том, что в почте появилось новое письмо, но она не обратила на него внимания. Весь день она была в разъездах – устроилась в службу доставки, чтобы оплачивать занятия с преподавателем словесности. Ей нравилось целый день кататься по городу на мотоцикле, это здорово помогало проветрить голову.

Вечером, вернувшись в свою квартирку в районе Адамс Морган, Алексис бросила кожаную куртку на пол и прошла на кухню. За день накопилось много сообщений, и теперь она собиралась прочитать их все. Усевшись на стул и подогнув под себя ногу, она впилась зубами в яблоко, открыла ноутбук и залезла в почту.

В глаза ей сразу бросилось письмо от «Скуэр Пресс». Сердце забилось так, что, казалось, еще чуть-чуть – и оно выпрыгнет из груди. Алексис приложила руку к губам, пытаясь успокоиться. Она открыла письмо и прочитала:

Далее следовал адрес офиса «Скуэр Пресс» и подпись:

«С наилучшими пожеланиями, главный редактор “Скуэр Пресс” Мартин Ирвинг»

5 марта 2024

– Мартин, тут к вам какая-то девушка с самого утра пытается прорваться. Пропустить? – спросила Рене, секретарша Мартина.

– Я не принимаю посетителей, – ответил Мартин.

– Она говорит, что это очень важно. Я уже сообщила ей, что без предварительной записи попасть к главному редактору невозможно, но она не хочет уходить!

– Все вопросы в письменном виде, – холодно проговорил Мартин.

– Просит сказать, что ее зовут Алексис Ривер.

Сердце Мартина дрогнуло. Он потер переносицу и положил трубку.

– Мартин? Мартин, вы здесь? – надрывалась Рене. – Она говорит, что если я ее не пущу, будет сидеть здесь, пока вы не выйдете. Эй! Эй, вы куда?!. Стойте!..

Дверь распахнулась, и в кабинет влетела Алексис. В одной руке она держала шлем, на другой повисла Рене со сбившейся прической.

– Вам же сказали: я не принимаю посетителей, – произнес Мартин, глядя Алексис в глаза.

– Даже авторов издательства? Я приехала подписать договор и обсудить условия, – Алексис вырвалась из хватки Рене.

– Все вопросы мы обсуждаем только в переписке. Пишите на адрес, указанный в письме, которое вы получили.

– А я хочу подписать все в офисе.

Алексис прошла к креслу рядом со столом Мартина, уселась и положила бумаги на стол. Закусив губу, она смотрела на него так, словно вот-вот заплачет.

Он мог выгнать ее. Но не стал.

– Рене, выйдите, пожалуйста, – обратился Мартин к секретарше.

Та кивнула, бесшумно покинула кабинет и осторожно закрыла за собой дверь.

Мартин посмотрел на Алексис:

– Зачем ты пришла? Книга будет издана – все, как ты хотела. Я сделал даже больше того, о чем мы договаривались. Все честно. Необязательно было являться в издательство… с такими спецэффектами.

– Мне нужно было увидеть… тебя, – прошептала Алексис.

– Только сейчас? А раньше не нужно было? – невесело усмехнулся Мартин. – Уходи, Алексис.

– Нет, – покачала головой она и смахнула слезу, катившуюся по щеке. – Не хочу уходить. Я сделала глупость, потому что боялась. Но больше не боюсь. То решение было одним из худших в моей жизни. Мартин, прошу тебя…

– Пожалуйста, уходи, – повторил он, чувствуя, что его голос вот-вот дрогнет.

– Прости меня… Я такая дура! Я все исправлю, обещаю, только дай мне еще один шанс. Не было и дня, чтобы я не думала о тебе!

Она хотела коснуться его, но Мартин медленно убрал руку со стола.

– Я тоже думал о тебе, Алексис, но я… не могу, – вздохнул он. – Мне жаль.

Алексис вытерла мокрые щеки рукой и встала. Взяла со стола пакет с документами, сунула во внутренний карман куртки и направилась к двери. Остановилась, словно хотела сказать что-то еще, но передумала. Схватила шлем, который бросила у двери, и выбежала из кабинета.

Мартин потер лицо рукой. Несколько раз стукнул себя кулаком по лбу.

– Идиот, идиот… Ты же мечтал, чтобы она пришла, – бормотал он.

Одним движением он сбросил на пол все со стола. На грохот прибежала Рене. Окинув взглядом разгром, царящий в кабинете, она помолчала, а потом неожиданно спросила:

– И что, вы вот так и позволите ей уйти?

Слезы все не останавливались. Люди, спешившие в скучные офисы, оглядывались, но Алексис было все равно. Резким движением она надела шлем. «На что ты вообще рассчитывала? Ты сама ушла от него! Теперь страдай, глупая, глупая Алексис!» – повторяла она про себя.

Она перекинула ногу через седло мотоцикла. Сейчас ей хотелось одного – выехать на трассу и полететь с такой скоростью, чтобы не думать о Мартине. Не думать вообще ни о чем. Она несколько раз прокрутила ручку газа, мотор зарычал. Алексис всхлипнула, чувствуя, как намокает подкладка шлема. Ехать в таком состоянии было просто опасно. Она ударила рукой по баку, вымещая на нем всю свою боль.

– Дура-дура-дура… – заревела она.

– Я бы не стал избивать несчастный мотоцикл, нам ведь на нем еще ездить, – услышала она знакомый низкий голос за спиной.

Позади, в лучах весеннего солнца, сунув руки в карманы идеальных черных брюк со стрелками, стоял Мартин.

Он подошел к ней почти вплотную. Неуверенно, словно спрашивая разрешения, обвил талию рукой.

– Мартин… – прошептала Алексис голосом, охрипшим от рыданий. – Прости… я…

Она вцепилась в его пиджак так, будто он был призраком и в любой момент мог исчезнуть.

– Тише, – остановил ее Мартин. – Нужно снять шлем, ведь в нем я не смогу тебя поцеловать.

– Фу, Пончик! Отойди от него. Фу!

Брезгливо морщась, средних лет дама оттаскивала кругленького мопса в синем комбинезоне от примостившегося на углу магазина мужчины, кутающегося в ворох грязного тряпья.

Мужчина усмехнулся. Этот пёс уже на много поколений отошёл от своих древних предков, а всё-таки чуял его. Тянулся к нему так же, как не менее древние предки этой женщины тянулись к теплу огня.

Он выдохнул, и дыхание белым облаком коснулось плоской мордочки пса. Пончик навострил уши, блаженно прищурился, чихнул… и тут же оказался на руках у хозяйки. Причитая что-то про инфекции, приближающийся Новый Год и дармовые напитки, которыми явно злоупотребляли подозрительные граждане вроде этого, женщина понесла своего пёсика подальше от бездомного бродяги. Мопс, как будто извиняясь, смотрел поверх её плеча, явно понимая чуть больше.

Все собаки города чуяли его так же остро, безошибочно.

Потому что он и был их Городом, а на гербе с полузабытым смыслом был изображён он сам. Чёрный косматый Пёс, похожий на волка.

Пёс был очень стар. Люди почти забыли его. А вот он помнил, как принял эту форму, как вышел к их кострам и пещерам впервые, разбиваясь на целую стаю воплощений. Тогда ещё люди не дали ему имени, потому что только учились давать имена друг другу и всему, что их окружало. Учились приручать пламя и приручать зверя, здесь и в других уголках света. Тогда-то и был заключён Договор, о котором теперь, конечно, они тоже едва ли помнили.

Теперь они стали совсем другими – не охотились больше по окрестным лесам, не договаривались с духами. Очерчивали границы и селились в них, добывая себе пищу иначе. Инстинктивно жались к его, Пса, сердцу, успев позабыть, почему же так повелось и почему здесь было так безопасно. От древних пещер к первым стойбищам. От стойбищ – к поселениям. От поселений – к нему нынешнему, к Городу, выросшему на Месте Силы.