В панике она настрочила десять сообщений Шону с жалобным: «Я поцеловалась с Мартином, помоги!», но на Гавайях уже было почти шесть утра, и Шон на сообщения не отвечал.

Гости уже начали собираться у елки и зажигать бенгальские огни. Диджей включил трансляцию с Таймс-сквер; вот-вот должен был начаться обратный отсчет и наступить новый год.

Алексис почувствовала чье-то едва заметное прикосновение.

– Я напугал тебя? – печально спросил Мартин.

– Нет, нет! Что ты…

– Ты избегаешь меня весь вечер, – заметил он. – Если хочешь, можем не вспоминать об этом… недоразумении.

– Мартин, я…

– Ничего не говори, – покачал головой он. – Пойдем встретим 2024-й год.

Они молча направились к гостям. Алексис пыталась улыбаться, но получалось плохо. Поздравления, сыпавшиеся отовсюду, сводили с ума. Единственное, что она видела сейчас – сосредоточенное лицо Мартина, который смотрел под ноги так внимательно, будто на плитке было написано длинное уравнение, и он был занят его решением.

Кто-то сунул ей в руку зажженный бенгальский огонь. В другую – бокал, стали наливать шампанское, облили ей и пальцы, и туфли. Искры шипели, разлетаясь во все стороны. Из колонок звучал захлебывающийся голос ведущего, «ABBA» запела свою легендарную «Happy New Year».

Гремела музыка, звенели бокалы, незнакомые люди трясли и обнимали Алексис, поздравляя с Новым Годом. Потеряв Мартина из виду, она запаниковала. Внезапно чья-то сильная рука вырвала ее из цепкой хватки чрезмерно веселой миссис Ирвинг.

– Сейчас начнется фейерверк, – сказал Мартин и тут же выпустил руку Алекс, словно боялся причинить ей боль.

Разноцветные всполохи озарили небо. С грохотом взрывались и разлетались на тысячи осколков синие, фиолетовые и розовые звезды. Алексис обожала фейерверки. Она, как завороженная, смотрела на яркие огни, не в силах отвести взгляд. Гости аплодировали, и она тоже захлопала.

– Мартин, – она вдруг повернулась к нему и выпалила: – Я не считаю наш поцелуй недоразумением.

Она обвила его шею руками и впилась в губы.

Январь 2024

2-го января ему пришлось на целых две недели улететь в Нью-Йорк в командировку. Он предложил Алексис поехать вместе с ним, но она отказалась. Нужно было как можно быстрее найти новую квартиру: она не хотела обременять Шона своим присутствием. Им с его девушкой и так было тесновато в квартирке на окраине Айви-Сити. Поэтому Алексис осталась в Вашингтоне.

Они с Мартином переписывались каждый день. Не то чтобы он был любителем онлайн-общения, но с Алексис по-другому не выходило. Она круглосуточно присылала сообщения со смайликами и гифками, и Мартин нехотя тоже начал отправлять сердечки в ответ.

В первую неделю они каждый вечер созванивались и часами обсуждали все на свете. Алексис даже показала ему по видеосвязи квартиру, которую собиралась снять. Хозяйка разрешила перевезти туда вещи, хотя Алексис еще не внесла полную сумму.

Но в последнюю неделю Алексис стала писать все реже, а за два дня до возвращения Мартина и вовсе пропала. Он надеялся, что это как-то связано с переездом – возможно, у нее просто нет времени, но сидя в самолете, который вот-вот должен был приземлиться в Вашингтоне, Мартин чувствовал волнение.

Приехав домой, он еще раз позвонил Алексис. Но никто ему не ответил. «Наверняка потеряла телефон», – успокаивал он себя. За две недели Мартин узнал, что Алексис – одна из самых рассеянных девушек на свете, поэтому велика была вероятность, что она, например, разбила свой мобильник.

Мартин хорошо помнил, где находился дом друга Алексис. Когда он, держа в руке огромный букет из сотни красно-желтых роз, позвонил в квартиру Шона, его уже терзали подозрения, но он гнал их прочь.

Открыли ему не сразу. Послышалось звяканье цепочки, щелканье замка, и наконец в дверном проеме появился рыжий и веснушчатый парнишка в кислотно-зеленой футболке, на голову ниже Мартина. Он хотел тут же захлопнуть дверь, но Мартин успел сунуть ногу в щель.

– Вы – Шон? – уточнил он.

– Ага, – тот поскреб подбородок. – А вы – Мартин…

– Верно. Никак не могу дозвониться Алексис. Вы случайно не знаете, где она?

– Ну, тут такое дело… – замялся парень. – Она вроде как вернулась к Дереку и просила не искать ее. Сказала передать вам, если придете.

Мартину показалась, что в груди у него растекается расплавленное железо. Дышать стало трудно. Уперевшись ладонью в стену, Мартин пытался собраться с мыслями. В ушах стоял звон.

Дверь открылась чуть шире. На Мартина уставилась высокая худощавая блондинка с вытянутым лицом.

– Эт чо, тот самый? – ахнула она. – Вот это букетище…

– Лола! – одернул ее Шон.

– А чо, я просто сказала, – закатила глаза девушка. – Еще и на Нео из «Матрицы» похож… Не знаю, зачем она к этому придурку вернулась, если бы мой бывший сломал ногу, я бы и не подумала его жалеть…

Нелепая болтовня блондинки привела Мартина в чувство. Он выпрямился и расправил плечи, перебив ее.

– Нравится букет? – спросил Мартин.

– Ага! – кивнула она, – Клевый!

– Тогда это вам.

Он всучил цветы ошарашенной девушке и стремительно сбежал вниз по лестнице.

Февраль 2024

Сразу после Нового Года позвонил Дерек. Он вернулся с горнолыжного курорта с ногой, сломанной в нескольких местах, новая пассия его бросила, и он лежал дома один, беспомощный и мрачный. Алексис тут же помчалась на помощь. Она налаживала его быт – Дереку предстояло несколько месяцев оставаться в гипсе, – подбадривала его, уверяя, что все не так плохо, и он справится… А потом Дерек вдруг снова признался ей в любви, умолял вернуться к нему, клялся, что осознал, какую чудовищную ошибку он совершил… Теперь-то он понял, как ему дорога Алексис. Как важна она для него.

Алексис засомневалась. На одной чаше весов оказались новые, яркие чувства, которые она разделила с Мартином, в то же время – и неизвестность. На другой – Дерек, который, как ей казалось, отчаянно нуждался в ее помощи, и привычные отношения, которые, наверное, можно было восстановить.

Лишь спустя два месяца Алексис призналась себе, что в тот момент, когда она приняла решение вернуться к Дереку и заблокировала номер Мартина, она просто испугалась. Испугалась себя, своих чувств, будущего, которое предстояло строить собственными руками. Она вернулась к привычному образу жизни – кофейня-Дерек-дом, – но быстро поняла, что больше так не сможет.

Роман с Дереком себя исчерпал. Он пытался пробудить в ней жалость, но добился противоположного эффекта. Вскоре Алексис почувствовала к нему отвращение. Нет, отношения с Дереком – это не для нее. Когда она сообщила ему, что их история подошла к концу, Дерек взбесился и наговорил ей гадостей. Алексис внимательно слушала его, пока он не выдохся. А потом навсегда ушла из его жизни.

В кофейню возвращаться не хотелось. В январе ей удалось скопить немного денег, а еще ее неожиданно поддержала мать – в том числе и финансово. К удивлению Алексис, в истории с Дереком она приняла ее сторону.

Алексис уволилась из кофейни, сняла ту самую квартиру, которую нашла, вернувшись из Флориды, и начала жизнь с чистого листа. Одна.

Она с головой ушла в свои тексты. Весь последний месяц она писала новую историю. В октябре она собиралась поступить в Университет Вашингтона, один из самых старых и крупных университетов на западном побережье, и теперь усиленно готовилась к экзаменам.

За эти два месяца не проходило и дня, чтобы она не вспоминала о нем. Он не только готов был помочь ей с книгой, он дал ей больше. Гораздо больше…

Сколько раз Алексис брала телефон, чтобы позвонить, и снова откладывала. Она была уверена, что Мартин ее не поймет и не простит. Она бы не простила.

Тот текст, что она переписывала и редактировала на ноутбуке Мартина, так у него и остался. Она не стала возвращаться – ни к Мартину, ни к своей первой книге.