Прогресс в расследовании представлялся минимальным. У них был подозреваемый мужчина, чей возраст, раса и вес оставались неизвестными. Скрытый одеждой с ног до головы, он колесил на неприметной машине по основным магистралям, выбирая для снятия денег мелкие банки в мелких городах в разное время, зная, что риск быть пойманным приближался к нулю. Казалось, он имел представление о размещении всех видеокамер, паркуя машину вне зоны их обзора.

Каковы шансы, что они когда-нибудь схватят его?

Кэт Нелсон проявляла чуть больше оптимизма. Она старалась приободрить Пэйна. Этот тип дважды снимал деньги в Техасе. Один раз в Хамбле и второй в Шеперде. Техас, разумеется, несравнимо больше Аризоны или Нью-Мексико, но эти операции производились в банкоматах, расположенных гораздо ближе друг к другу. Весьма вероятно, рассуждала Нелсон, что их подозреваемый осядет там на несколько дней. «Угнездится» – так она это назвала. Однако не было ничего, что Нелсон могла бы предпринять. Она находилась на Аляске и надеялась на техасских рейнджеров.

Джолин Геден разделяла ее точку зрения. Подобно Пэйну и Нелсон, она металась между отчаянием и возбуждением, но когда снятия денег участились, она позволила себе считать, что арест только дело времени.

Джефф Белл был меньше уверен в этом. Их ориентировка выглядела как всего лишь одна из тысяч, выдаваемых по всем Соединенным Штатам каждый день. Она не могла с точностью указать, куда подозреваемый направляется и почему, и Белл прекрасно понимал, что большинство полицейских по прочтении ее подумают: «Нет никаких шансов. Я даже не стану пытаться поймать его».

Стив Пэйн с ним соглашался. На этой стадии, думал он, мы во многом зависим от удачи. Приходилось рассчитывать на отзывчивость и старательность людей. Но прошлой ночью у него состоялся один из наиболее неприятных разговоров за все время расследования. 12 марта в предрассветный час произошло очередное взаимодействие с банкоматом, и он позвонил менеджеру банка в Хамбле, попросив ее спуститься вниз и просмотреть изображение с видеокамеры.

– Нет, – ответила она.

Он был изумлен. Он умолял ее. Другие управляющие банками по всему юго-западу немедленно реагировали на его просьбы, поднимаясь посреди ночи.

– Жизнь молоденькой девушки в опасности, – сказал ей Пэйн.

– Простите, – отозвалась она. – Но я не отправлюсь сейчас в банк сама и не пошлю никого из подчиненных.

Пэйну она сказала, что ему и его команде придется ждать девяти часов утра, когда банк откроется.

Как позже выяснилось, записи с видео оказались бесполезными, но этот эпизод глубоко разочаровал Пэйна. Когда кончался день без новых зацепок, без новых снятий денег в банкомате, Пэйн начинал волноваться, что подозреваемый может скрыться навсегда в одном из континентальных штатов.

Для Рэйберна это был только второй день, и его возбуждение уступило место осторожному оптимизму. Он приехал в офис рано и начал работать над другим сообщением, хотя у него не было никакой новой информации, он посчитал, что выпуск новой ориентировки напомнит всем о необходимости быть настороже. Он как раз сражался со словами, когда зазвонил телефон.

Женщина на другом конце провода представилась как Деб Ганнауэй. Она была агентом ФБР в Лафкине. Работала в бюро 33 года, большую часть из них провела в Хьюстоне. Кевин Пуллен позвонил ей, заявила Ганнауэй, спрашивая, что ей известно о «пропавшей на Аляске девушке и пресловутой банковской карте». Подозреваемый, как казалось, перемещался от Хьюстона в зону ее ответственности. Ганнауэй спросила, может ли она заехать к Рэйберну.

– Разумеется, – ответил Рэйберн.

Это было в 10.30 утра. Всего несколько минут спустя Ганнауэй уже вошла к нему в кабинет.

За отсутствием других тем для разговора – Рэйберн знал столько же, сколько и его гостья, – они принялись обсуждать процедуру следствия. Ганнауэй восхищенно высказалась о способности ФБР опознать наиболее распространенный в стране автомобиль с помощью тонких компьютерных технологий. Рэйберн не удержался от хвалебного рассказа о том, как Генри отвез мутные изображения в салон по продаже «Фордов», где автомобиль определили как белый «Форд Фокус».

У Рэйберна зазвонил мобильный телефон. Было почти 11 часов утра, и на связь вышел Генри. Он объезжал парковки перед местными отелями, и ему только что попался белый «Форд Фокус». Машину оставили на стоянке перед «Кволити инн» на Первой южной улице. И что было важнее всего, она пересекалась с федеральной автострадой номер 59.

Генри как раз собирался устроить себе обеденный перерыв, но теперь непременно дождется прибытия Рэйберна. Ганнауэй взялась за свой пиджак, Рэйберн, обычно носивший форму рейнджеров, снял ковбойскую шляпу и галстук (сейчас ему меньше всего хотелось выглядеть рейнджером), но на нем оставалась форменная рубашка с длинными рукавами, безупречно отглаженные джинсы и ковбойские сапоги.

Ганнауэй и Рэйберн сели в принадлежавший ему пикап и направились к «Кволити инн». Там они застали «Форд Фокус», припаркованный напротив номера 115. Это мог быть тот автомобиль, который они разыскивали.

Рэйберн позвонил своему приятелю Микки Хэдноту, лейтенанту, знакомому ему еще с 1990-х годов, когда они вместе патрулировали улицы. Ныне Хэднот возглавлял отдел по борьбе с наркотиками, и в частности – операции под прикрытием.

– Я хочу проверить эту машину, – сказал ему Рэйберн. – Не мог бы ты прислать кого-то из работающих под прикрытием мне на помощь?

Хэднот ответил, что уже едет к нему и возьмется за дело лично.

Тем временем Генри держался сзади и наблюдал за номером 115, как и за 215-м номером, расположенным на втором этаже.

На парковке Ганнауэй вышла из пикапа Рэйберна и обошла вокруг «Форд Фокуса», обратив внимание на код, выбитый на заднем стекле. Прокатная машина. Внутри на заднем сиденье лежала кое-какая женская одежда. На автомобиле стояли техасские номера. Рэйберн прогнал их по базам.

Оставив Хэднота и Генри наблюдать, Рэйберн и Ганнауэй вошли в холл мотеля и попросили о встрече с управляющим. Он дал им список зарегистрированных постояльцев, но ничего, что связывало бы одного из гостей с «Фордом». Между «Кволити инн», соседствующей с «Холидэй инн», располагалась гостиница «Комфорт свитс» с сотнями номеров. А ставить машину любой был волен по своему усмотрению.

Генри позвонил Рэйберну.

– Я только что заметил мужчину на втором этаже, и он посмотрел на ту машину, за которой мы наблюдаем, – сказал он.

Затем на радиосвязь вышел Хэднот. Это было в 11.30.

– Белый взрослый мужчина только что вышел из номера 215, – сообщил Хэднот. – Он складывает вещи в белый «Форд Фокус». Похоже, собирается уезжать.

– Генри, – отозвался Рэйберн, – мне нужно, чтобы ты расположился на шоссе номер 59. Как только белая машина выедет, необходимо найти предлог и остановить ее. Ни в коем случае не упусти этот автомобиль.

Генри немедленно отъехал от гостиницы и пристроился на средней разделительной полосе автострады номер 59, откуда мог свободно наблюдать за въездом и выездом.

Через несколько минут Генри заметил, как белый «Форд Фокус» медленно повернул налево на шоссе номер 59 и направился на север. Генри последовал за ним, пропустив две машины между собой и «Фордом».

Его водитель все делал по правилам. Так проходила минута за минутой. Как только они минуют жилой район вдоль шоссе номер 59, уже не будет даже светофоров, чтобы остановить водителя, а дальше следовал участок трассы с повышенной разрешенной скоростью.

Рэйберн хотел знать, что происходило.

– Найди предлог, – снова сказал он. – Найди любой предлог.

«Форд» остановился на светофоре уже в семи минутах езды от «Кволити инн». Генри включил лазер на установленном в его автомобиле радаре. Когда загорелся зеленый и «Фокус» разогнался до 57 миль в час (на две мили больше разрешенной скорости), Генри включил проблесковый маячок и с легким удивлением увидел, как водитель совершенно спокойно свернул к обочине и остановился на парковке перед кафе «Коттон пэтч».