Больше нападения в Бока-Ратоне не повторялись. Дело об убийстве Бокиччио остается нераскрытым.

Во время трехмесячного молчания Киза следователи добились заметного прогресса. Они сумели найти тайник у реки Игл, закопанный приблизительно в мае 2011 года. В Неа-Бэй Тед Халла и Колин Сандерс обыскали моторную лодку, оставленную там Кизом, но новых улик не добыли. У агентов насчитывалось теперь восемь жертв. Три из них идентифицированные, а остальные, несмотря на все интуитивные догадки, оставались неизвестными.

За исключением, быть может, одной. Команда могла быть уверенной в отношении Джимми Тидуэлла в Техасе, но Белл испытывал даже большую уверенность, что им удалось идентифицировать тело в штате Нью-Йорк.

К концу октября Киз вернулся за стол для допросов, а ФБР пустило в ход новую стратегию. Надавить на него немного. Возложить вину на своих боссов. Угрожать. Киз превращал каждый второй допрос в затяжную издевку, дразня следователей возможными жертвами, тогда как им требовалась только еще одна, но с подробностями. Все это время Киз пил кофе американо, курил сигары и, если разобраться, показывал средний палец федеральным властям.

Ненавязчиво скажите, что его имя может просочиться в прессу. Следовало отметить: пока его имя было упомянуто только в штате Вермонт, а больше нигде, и это лишь благодаря агентам, сидевшим с ним в этой комнате. Теперь настало время сказать Кизу, что некоторые из агентов начинали терять терпение, как и руководство бюро, что в Куантико поставили им новые временные рамки.

– Если начистоту, земля начинает промерзать у нас под ногами, Израел. – Фелдис выражался и буквально, и метафорически. – У нас уже не остается времени на игры, и без продвижения вперед настанет момент, когда мы больше ничего не сможем сделать.

– Пусть будет так, – отозвался Киз. – Ничто другое, с чем я связан, не зависит от погоды.

И как он уже говорил раньше, все остальные тела могут подождать.

– Вашему терпению, вероятно, идет на пользу та ситуация, в которой вы оказались, – сказал Белл, – но у всех остальных оно иссякает. По крайней мере, у наших боссов. Они давят на нас, ждут прогресса.

Киз ответил, сказав, что утечка его имени в прессу больше не представляет для него угрозы, поскольку он обдумывал вариант, названный им «максимальным паблисити». Он мог с легкостью обратиться в любую национальную службу новостей и раскрыть нежелание властей назначить ему смертную казнь в обмен на большее число жертв. Он говорил с ехидцей.

– Если захочу выставить свой случай в качестве примера, средства массовой информации уделят мне достаточно много внимания, – сказал он. – А вам больше нечего мне предложить.

Угрозы, сказал Киз, тоже больше не сработают.

– Настал день, когда вам нужно заявить: «Дайте нам больше информации или пожалеете». Верно?

Он рассмеялся. Его презрение выводило из себя. Пришло время поставить его на место.

– Дебра Фелдман, – назвала Геден имя и шлепнула фотографией по столу.

Следователи были в достаточной степени уверены, что именно она стала жертвой, найденной в штате Нью-Йорк. Наркоманка и проститутка, Фелдман пропала в Нью-Джерси 8 апреля 2008 года, а Киз проезжал этот штат в тот самый день.

– Мы с вами говорили о ней раньше, – сказала Геден.

На самом деле они и фотографию показывали Кизу раньше, и его реакция – чуть заметное удивление – дала сыщикам понять, что именно он убил ее.

– В Нью-Джерси ждут больше информации о ней, – сказала Геден. – ФБР тоже ждет.

Киз принялся потирать себя ладонями.

– Хорошо, – отозвался он тихим голосом.

– Я подумал, что с этого мы могли бы сегодня начать, – сказал Белл.

– Нет, – отрезал Киз.

БЗЗЗЗЗЗ.

– Ее имя было в вашем компьютере, – снова вмешался в разговор Фелдис.

Потирание сделалось сильнее.

– Я не собираюсь разговаривать о том, что у меня в компьютере.

По тону Киза стало понятно: предложите ему сделку, и его подход может измениться.

– В деле Дебры есть нечто такое, о чем вы не желаете сообщить нам сегодня? – спросил Фелдис.

– Да. Я вообще не хочу говорить об этом.

Тридцатого октября Халла и Сандерс прилетели из Поулсбо в штате Вашингтон, где располагалась их штаб-квартира, с одной целью – допросить Киза. Это польстило его самолюбию. В Техасе он был разочарован, когда сидел напротив техасского рейнджера и агента ФБР из местного отделения. Даже Белл и Долл, прилетевшие из Анкориджа, не были достаточно хороши для него. Если уж его собирались допрашивать, Киз хотел, чтобы это были лучшие агенты ФБР, и двое из них, представлявшие родной для него штат, этому запросу соответствовали. Он гадал, кто они такие и что стремились узнать.

В этот момент Халла и Сандерс имели явное преимущество перед командой с Аляски. Неа-Бэй долгое время входил в контролируемую ими территорию. Они допрашивали Тэмми, которая взяла под опеку их дочь и еженедельно общалась с Кизом по телефону с особой чувствительностью. Они допрашивали людей, которых он знал, дававших им возможность заглянуть в его прошлое. Даже сама по себе новизна присутствия Халлы и Сандерс позволяла надеяться на получение новой информации.

Халла был схож с Беллом своей простотой. Он разговаривал небрежно, хотя внутри него прятался страх. Он никак не ожидал его. Они с Сандерс прослушали все записи допросов Киза и думали, что хорошо знают, во что вмешиваются.

– У вас есть к нам вопросы по поводу того, что мы уже сделали? – спросил он Киза.

Халла сообщил ему, что они разговаривали с матерью Тэмми и с его другом Дейвом, который был его боссом.

Сандерс чувствовала себя вполне уверенно, сидя перед Кизом. Это тоже удивило ее. Она ожидала, что будет испытывать страх. Она начала с того, что спросила Киза, какими были его первые дни в Неа-Бэй.

– Что вы делали для того, чтобы заработать себе на жизнь?

– Я сначала был безработным, – сказал Киз. Прошло несколько месяцев, прежде чем индейское племя наняло его. – Было интересно наблюдать, как мое положение разительно изменилось. Работать на одной из строек, когда проезжавшие мимо люди кричали: «Убирайся отсюда, бледнолицый!»

Но примерно год спустя, когда все увидели результаты его работы, как он старался украсить резервацию, его приняли как равного себе.

Халла перевел тему разговора на Колвилл:

– Вы были там в 1996 году?

– Да, в девяносто шестом я там был. Этот год стал последним, когда я там жил.

– Когда вы жили в Колвилле, – продолжал Халла, – не припомните ли дела об исчезновении Джули Харрис, которая была инвалидом?

– В девяносто шестом? – спросил Киз.

Он снова принялся потирать ладонями бедра.

– Думаю, она жила достаточно близко к вам, – сказал Халла.

– Я помню, как слышал об этом. Помню имя. Но не помню деталей той истории.

Детали были ужасающими. Кизу это понравилось бы.

– Помню, что этому делу придали большую важность, – сказал Киз. – Оно попало в местные новости и все такое. Я работал в то время на стройке и, конечно, не мог не узнать об этом. Но у меня никогда не возникало личного интереса к той истории. Это было дело, имевшее… Вызвавшее у меня всего лишь мимолетный интерес.

Геден сказала, что такого рода важная история не могла не произвести впечатления на него.

На самом деле не произвела, отрицал он.

Никто ему не поверил, но они оставили эту тему. Халла сменил ее на национальные парки и леса в штате Вашингтон. Неужели правда, что Киз никогда никого не убивал в одном из них?

– Нет, не убивал, – ответил он.

Такой ответ следователи восприняли как откровенную ложь. Еще в июле он сказал Беллу и Фелдису, что одна из его жертв была найдена, но смерть списали на несчастный случай. Белл подозревал, что жертвой был турист, лежавший у подножия высокой скалы, или тело, обнаруженное в воде.