– Хотите сказать, что волхи это умели, а вы – нет? – Искренне удивился я.

– Представьте себе!

– За две сотни тысяч лет человечество с пальмы вознеслось в космос! У вас самих живые корабли! И вы не можете понять технологию давно вымершего племени?

Евграфий подошёл и дружески потрепал меня по плечу. Мне показалось, что рука, ладонь и пальцы были самыми настоящими. Как же он это делает?

– Представьте себе, – повторил Граф. – В плане физики почти всё понятно. Не хватает только какой-то константы. Божественной искры, так сказать. Никак никто её вычислить не может.

– А волхи значит, вычислили в той древности, – съехидничал я. – Видать, не тягаться вам с ними. Вы хоть уверенны, что они вымерли?

– Я бы назвал этот вопрос спорным, – внезапно вмешался в мои мысли корабль. – Логика подсказывает…

– Умолкни, – мысленно потребовал я.

Тем временем Граф подошёл ко мне так близко, что я начал ощущать его дыхание. Оно отнюдь не оказалось зловонным, как можно было предположить по его естественному виду. Пахло чем-то похожим на лаванду. Он травоядный? Травоядный капитан на плотоядном корабле! Вселенная! Ты преподносишь сюрпризы.

– Мы уверенны в том, что вы, как и я в своё время не просто так оказались на этом корабле, а теперь и здесь, – произнёс капитан.

Если звёзды зажигают, значит это кому-то нужно! Вспомнилась мне строка известного в прошлом (Или теперь уместнее говорить: в будущем?) поэта.

– Вы – это кто? – Поинтересовался я.

– Мы – это вы и я, – сообщил он мне вполне ожидаемую новость.

Всё же тяжело вот так просто выйти из своей «капсулы жизни». Хотя, если подумать… Ведь только мы с капитаном оказались на этом живом корабле помимо своей воли. Но только нам он полностью подвластен. Капитан рулит, а я могу сдерживать эту ящерицу, которую кто-то научил летать в космосе.

Вопрос возник внезапно, как понимание ситуации.

– Корабль, – призвал я.

– Слушаю.

А вот теперь попробуй мне не ответь. Или ответь не честно. Потеря хвоста это самое мелкое из возможного!

– Сколько экипажей до нас ты уже сожрал?

Евграфий замер, словно ожидая внезапного нападения.

– Суши трусы, Граф! – Посоветовал я. – Мы тут не первая еда.

– Вы не понимаете, с кем разговариваете, – предположил капитан.

– Зато он знает, с кем разговаривает, – позволил себе улыбнуться я. – Вкусно было?

Корабль молчал.

– Ты ждал! И ждал нас! И долго ждал?

Мне показалось, или корабль как-то съёжился. Уменьшился в размерах. Так ведёт себя собака, чувствуя вину перед хозяином.

– Ты же знаешь, что я могу с тобой сделать? – Я спросил это мысленно.

Пришлось вспоминать. Где-то в самом дальнем отсеке. Он – это она! Это не ящер, а ящерица. Там яйца! Яйца с эмбрионами её будущих детей!

– Капитан, скомандуй отстрелить грузовой отсек, – приказал я. – Он повиснет в коконе, я правильно понимаю?

– Правильно, – подтвердил Граф. – Тогда зачем?

– Не делай этого, – она почти плакала. – Я уничтожу себя!

– Вместе со мной?

Вероятно, именно тогда я начал что-то понимать. Эта ящерица могла проглотить хоть сотни команд. Но только не капитана и меня. Не то чтобы она не хотела. Она не могла! Как не могла и рассказать нам, зачем доставила нас сюда.

– Интересно, – размышлял я вслух, – если мы застряли во времени, то, как мы двигаемся? Команда кушает, испражняется, а время остановилось, якобы.

Корабль молчал. Капитан, видимо, обдумывал мои слова. Экипаж (это я видел) бросился защищать потомство ящерицы. Там они скопились и ощетинились оружием всех времён и народов, что видела за свою жизнь их мать. Мать, пожиравшая экипажи ради воспроизведения новых кораблей. И только мы с Капитаном оказались её наездниками. Только нас она никак не могла сбросить из седла, и вынуждена была подчиняться. Вопрос только в том: «Почему?»

По-моему, наша ящерка обиделась. Корабль ничего не предпринимал, но и ничего не отвечал, словно погрузился в нелёгкие размышления. Либо иной вариант. Она сама впервые попала в такую ситуацию. Наша ящерка, как и мы, раздумывала: почему мы все оказались именно здесь и сейчас?

– Нам надо составить план действий, – предложил я. – Не век же нам оставаться в этой капсуле. Ибо вымрем подобно этим волхам.

– Хотя вполне возможно именно в этот момент они ещё живы, – поправил меня капитан. – Ведь мы оказались в их капсуле времени. И для них, и для нас время застыло.

– Вы ловите какие-то сигналы от их звездолёта? – Спросил я.

– Нет.

– Но они не могут не видеть нас.

– Мы буквально наседаем на них, – подтвердил капитан.

– Значит, либо нас игнорируют, что вряд ли, – подытожил я. – Либо на корабле сейчас никого нет.

– Думаете, они все мертвы?

– От чего же?

– Раз не отвечают.

Вариантов на самом деле существовало много.

– Они могли деградировать за сотни лет путешествия и разучиться пользоваться приборами корабля, например, – предположил я. – Я о таком читал. В фантастических романах. И всё же такое возможно.

И тут снова вмешалась наша ящерка.

– Очень странная технология, – сообщил нам наш звездолёт.

– Яичная скорлупа, напичканная допотопным оборудованием, – презрительно отозвался капитан.

– На счёт оборудования не мне решать, – парировал наш Корабль. – Однако в его строении присутствуют сразу две технологии. Живая и мёртвая.

– Это как? – не понял я.

Живой корабль уже стал для меня привычен. На посудине из алюминия и титана я летал раньше. Летал, пока не попал сюда. Представить симбиоз этих технологий было не в моих силах. Или не хватало воображения.

– Это как биоробот, – пояснил мне капитан.

– Совмещение живой плоти, нервов и механизмов?

– Зато не кушает собственную команду!

– Я бы попросил! – Возмутился корабль.

Капитану, очевидно, было не до капризов вверенного ему космического судна. Он погрузился в мысли. Отдавая должное его многовековому опыту, я не стал ему мешать.

На мой взгляд, мы сейчас нуждались в резком действии. Любом. Иначе рискуем так навсегда, и остаться в этой «капсуле времени» совместно с мёртвым кораблём давно вымерших волхов.

Стоп!

Корабль волхов сюда долетел? Долетел. Встал на орбиту? Встал. Но ведь эти ребята разлетались по вселенной наугад! И тут такая планета!

Подлететь, маневрируя, встать на орбиту и вымереть всем экипажем? Это нонсенс. Если только они там не перестреляли друг друга за право первыми высадиться на планету.

– Возможно, мы больше узнаем, если проникнем на борт этой посудины, – предложил капитан, снова предугадывая меня.

Ничего себе «посудина» подумал я, если закрывает собой почти половину обзорного экрана. Да и как мы на неё попадём?

– А вот это, как раз просто, – сообщил капитан. – Внутри кокона мы все вполне можем передвигаться. Иначе бы и ты, и я уже давно на века застыли в глупых позах.

У него был готов ответ на всё.

– А как мы попадём внутрь? – Поинтересовался я.

По-моему он сильно удивился.

– Просверлим дыру в корпусе, разумеется.

Вот так просто. А если экипаж ещё жив? Мы же убьём всех, выпустив воздух. Добьём древнюю цивилизацию, как добивали уже многих.

Словно расслышав мои мысли, либо прочитав их по выражению моего лица, капитан рассмеялся, что уже совсем повергло меня в уныние.

– Ты плохо слушал, – неожиданно ласково произнёс он. – Там такая технология, что любое повреждение обшивки моментально затягивается! Мы можем сверлить его в любом месте. Никакой опасности для экипажа не будет.

– Если он там есть, – съязвила наша ящерица.

Похоже, этой язвительной манерой разговора она-таки заразилась от меня.

– Так или иначе, но как-то нам выбираться надо, – сказал капитан. – Наш корабль умрёт от голода очень скоро. Мы можем скормить ему команду, обшивку диванов.

– Кресла, – подсказал корабль.

– И крыс, – твёрдо произнёс капитан. – А они грызут коммуникации. Начни уже с них. Терпеть не могу этих грызунов.