– Будем считать, что за Серёгу в ту ночь мы двоих взяли, – сказал Алёха. – Ладно, двинули к твоей «Ниве». Один твой, другой его.
Машина густо заросла травой, её даже не было видно. Пришлось ножом срезать упругие стебли. Тимур немного опасался открывать дверь, вдруг кто бросится на него. Но обошлось. В салоне ничего не тронуто, как лежало, так и лежит. Телефон, конечно, разрядился, и совершенно на автомате Тимур воткнул его в зарядку и попытался завести двигатель. А тот завёлся.
– Бери деньги, документы, ключи, всё остальное не трогай, – сказал Алёха. – На обратном пути заберём что надо.
– Кстати, а где мне быть, чтоб вернуться? – Тимур распихивал добро по карманам. – И это, пуговицы свои волшебные дашь мне? А то очкую.
– Через десять дней жду тебя в Соликамске, – Алёха прищурился, вспоминая адрес: – Проспект Ленина, 28, девятиэтажный дом, рядом торговый центр. На такси сядешь и с автовокзала доберёшься. Квартира 373, последний этаж. Пуговицы тебе ни к чему пока. Выйдешь на патруль, оборудуем тебя, пока со мной, всё нормально. Да и объекта ты уже завалил, опыт есть, так что пробьёмся. Всё забрал? Пора уходить отсюда. Никого не вижу, но чувствую, что место тут нехорошее. Глуши движок.
Ночевать они устроились на невысоком холме, поросшем редкими лиственницами, рядом с ключиком. Когда макароны с тушёнкой сняли с огня и поставили напревать в сторонку, Алёха вытащил из рюкзака бинокль и поманил Тимура за собой.
Встав за лиственницей на вершине холма, он всматривался в тайгу, уже розовевшую от закатного солнца. Наконец увидел, что искал и передал бинокль Тимуру.
– Гляди и запоминай, – сказал он. – Вот там лучше не появляться, а если приспичит, то не задерживаться. Лодку на берегу речки видишь? Рассмотри получше.
Настроив бинокль под свои глаза, Тимур чётко увидел чуть покосившуюся металлическую лодку, вроде Обянка, без мотора и лобового стекла. А внутри, внутри сидел скелет, одетый в куртку.
– Увидал? – Алёха забрал бинокль. – Он в кожаной курточке, в затылке заточка. Чтоб не отпала, проволокой замотали к черепушке.
– Кто это? И зачем? – Тимур ожидал, что вновь ослабнут ноги, но, видимо, уже привык. Ничего не почувствовал.
– Чёрные алмазники выставили на показ, – пояснил напарник, и начал спускаться к табору. – Кто такой, откуда, совсем неизвестно. Уже лет пятнадцать, говорят, каждую весну выставляют, и каждую осень куда-то убирают. Типа предостережение всем, кто сунется без спроса алмазы искать. Ты книгу полковника ФСБ Владимира Васёва читал? Как она, а, вспомнил «Записки контрразведчика». Там много интересного об этих местах.
«А я как лошара, за грибами сюда приехал, – подумал Тимур и поёжился. – Здесь и зомбаки, и алмазники, и ещё всякая непонятная сила. Как уцелел, да ещё и баксов оторвал. А ведь на самом деле интересно».
Пару лет назад сюда приехала съёмочная группа из Березников. Решили сюжет отснять о скелетированном покойнике. Дали им в помощь участкового и тот сразу строго-настрого предупредил телевизионщиков, чтоб не трогали ни лодку, ни пассажира с заточкой в черепе. Со съёмочной группой был ещё фанат всякой неведомой хреновины. Он решил стырить косточку от скелета и проверить по ДНК. Участковый как узнал про такие хотелки, просто к дереву его привязал. И сказал всем, что если кто хоть пальцем тронет останки гражданина в кожаной куртке, он сразу уходит, и заранее попрощался.
– Там был главный по телевизорам в Березниках, тоже политолог, кстати, – сказал Алёха. – Нормальный мужчина, понимающий. Он приказал своим снимать метров с пятнадцати, ближе не подходить.
Фанат хреновины дал слово, что тоже близко не подойдёт. Но решил схитрить и навешал на деревьях скрытых камер с антеннами, чтоб трансляция у него была. Телевизионщики день поснимали и к вечеру все уехали. Тимур хлебал быстро остывающие макароны и внимательно слушал.
– Короче, уже когда на трассу они выезжали, их зажали три тачки, – Алёха зачерпнул варенины и прожевавшись, сказал: – Все записи отобрали, телефоны отобрали, а фаната хреновины лупили по заднице его же скрытыми камерами, пока те не сломались. В общем, кина не вышло. Твоя очередь котелок мыть, и давай спать.
Он приложил прохладные ружейные стволы к разгорячённому лицу. Чуть прищурясь, поглядел в сторону севера, туда, куда только что шмыгнул проворный коптер. Немного поздновато услыхал лёгкое жужжание винтов Марафет. Не успел ни укрыться, ни свалить шуструю машинку из ружья. А коптер завис на пару секунд, и сразу же ушёл вниз по склону, сливаясь с зеленью и уйдя с неба, где он был хорошей мишенью.
– Сфоткали, паразиты, – сплюнул Марафет. – Ну, сейчас опознают. И пускай, чего делать.
Расслабился он чуток, привык, что небо чистое здесь. Орлы и прочие серьёзные соколы и ястребы бьют всё, что летает, не хуже качественного ПВО. Поздно звук опознал, да ещё время на разворот в сторону цели потратил. Секунда, другая и цель ушла. Ладно.
Усевшись под берёзой, Марафет вытащил карту-трёхвёрстку, отличную копию с образца, выпущенного ещё до революции. Четыре листа склеены вместе; охватывают примерно сто пятьдесят на сто километров. Где-то тут и основались эти непонятные граждане, что чураются всех и по слухам ищут НЛО. Марафет мужчина осторожный и чуткий ко всем странностям. Он когда-то общался с теми незнакомцами международного концерна, когда ещё лагерем они стояли. Именно Марафет и использовал первым раздуй-траву, и ещё пару разработок утащил. Пришлось ему в то время нечаянно лет на семь присесть в зону за кровавые разборки со скупщиками алмазов. Бегать не стал, чтобы в розыске не болтаться, вступил в актив, по УДО откинулся и обратно сюда.
СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА
В инопланетян Марафет никогда не верил; золото-алмазы, вот что всех интересует, а НЛО для дурачков. Кто станет такие деньги огромные в них вваливать? Вот сейчас и поищем нынешний лагерь чудаков этих. За семь лет, наверное, много чего накопали, делиться надо. А уж своё Марафет возьмёт, не пальцем деланный мужчина.
Квадрат поиска, правда, громадный. Да ещё зомбаки эти тупые и настырные, твари круглые. Зверьё может напасть, алмазники припутать к своим делам и кончить, за ними не заржавеет. Правда, запустил он слух, что к чудакам возвращается, но тут народ тёртый, сразу и не поверят. Возьмут на всякий случай да и закопают. Ладно, работать надо. Хорошо бы отловить кого из чудаков, чтоб вывел к лагерю, да искать их надо. Тоже непростые люди там. Якобы Серёга, бывший мент, с ними крутится. Тот за старые дела пальнёт в башку и кончен бал, погасли свечи.
Где-то тогда, давно, до отсидки, поставил Марафет избушку неприметную. Вот туда надо понаведаться. Если спокойно там, то и свою базу основать. Под ёлками ночевать не стоит постоянно. В избушке и печка и лежанка.
Прикинув по карте, что она где-то рядом, двинул к ней Марафет, закинув ружьё за правое плечо стволами вниз. Так оно, в случае чего, сразу в руку ложится, и палить можно почти мгновенно. Аккуратно сложив карту, за которую отдал немалые деньги, он легко поднялся, осмотрелся и двинулся по склону небольшой горушки, стараясь не выходить на открытые места и проходя за деревьями.
Дойдя до маленькой ложбинки, укрытой кустами ивняка, Марафет огляделся и взяв ружьё на руку, полез сквозь них. Так и есть. Полянка около сотки размером, вся покрыта раздуй-травой. Это его плантация, тогда ещё решил высадить, чтоб знать, где брать. Аккуратно, с краю нарвал несколько пучков, чтоб хватило на неделю примерно. Больше не взять – завянет. Сложил в пакет, сунул его в рюкзак и тихонько, не оставляя следов, выбрался обратно. Не заметил Марафет, да и не разглядывал особо, что с другой стороны полянки раздуй-трава пощипана. Не один он сюда ходит.
Избушка оказалась цела. Марафет около часа пролежал рядом, наблюдая. Но никто не подходил и не выходил. Настороженно он себя повёл не зря. За семь лет крыша должна была провалиться, рядом всё травой да кустами зарасти. Но никакого запустения не было. На крыше новое корьё, метров на шесть-семь вытоптано вокруг. Кто-то бывает здесь. Или бывал.
