Назло всем я решила разойтись и окончательно сбросила маску тихой отличницы. На баскетболе перед всей группой «А» предстала настоящая фурия в моём лице. Я перехватывала мяч как одержимая и забивала голы команде противника назло членам своей команды. Это ещё и потому, что Котс пошептался с Заккари и Френди, что я буду плохим игроком, потому что буду подыгрывать своим «дружкам» из соперничающей команды. Прям политические интриги, а не невинный школьный баскетбол, карамба! Когда же я от всех уводила мяч, ставила опытную блокировку и защиту, бросала в кольцо, и мяч всегда попадал, все аж останавливались и замирали. Даже видавшая виды физручка смотрела на меня с открытым ртом.

– Мужеподобная ты наша! У, какие мускулы себе отрастила! – наполовину с завистью, наполовину с насмешкой заметила Квэзи после урока, когда мы шли в раздевалку.

– Всегда рада услужить милым друзьям и любимой команде, – с сарказмом ответила я.

Моё выступление произвело эффект. Сорык, Заккари и Френди притихли, стали посматривать на меня настороженно. Я лишь таинственно улыбалась им в ответ. Я использовала совет Мунды. Она сказала мне на днях: «Улыбайся своим соперникам и недоброжелателям. Пусть они пугаются и гадают, что же у тебя на уме».

Прайс неразговорчив. Раньше он на переменах с радостью общался со мной на все темы. Сейчас же стал углублённым якобы в свои тетрадки. Дела его сильно пошатнулись. Он в который раз не принёс домашнее задание по алгебре, и Шебри влепила ему двойку. Я заметила, что внутренне он переживает. Будто сорвались его важные планы.

Когда окончились все уроки, я засобиралась домой. Взяла рюкзак, стала там разбираться, укладывать учебники, и обнаружила совершенно неведомым образом попавшую туда сложенную вчетверо бумажку. Бумажка была вся искалякана ручкой, измята. Что это за мусор, и как это ко мне попало? Кто-то подшутить решил? Ради интереса стала разворачивать листок:

Приходи завтра к 16:00 знаешь куда. Твой объект скоро даст шороху.

Да это же от «поставщика»! Но каким образом Коган умудрился подбросить это мне, когда мой рюкзак всё время у меня на виду? Впрочем, не совсем всё время. Пока я гуляла на большой перемене, кто-то из моих новых «партнёров» мог запросто подбросить записку, а я не заметила. Стоит быть внимательней и перетряхивать регулярно сумку, которую предприимчивый поставщик по собственному желанию превратил в почтовый ящик! Я ведь могла и не обнаружить послания или не сообразив, к чему и что это, выкинуть «мусор», не читая. Возможно, Коган рассчитывал этим проверить меня.

Когда я входила в заросшую сухим бурьяном калитку, навстречу мне выходил другой взъерошенный клиент. Скорее всего, парню было назначено время до меня. Он сумасшедшими глазами посмотрел на меня, обогнув как столб и оглядываясь как на призрак. Я раньше видела этого малого, правда, не знала, в каком классе он учится. Судя по расписанию, которое ребята Когана говорили Блэку, сегодня не приёмный день. Или же отдельным своим клиентам Коган в порядке исключения отводит другие дни помимо понедельника, среды или пятницы.

Шайка Когана ждала меня в Поместье в неполном составе. Мне сразу же навстречу вышел Вайл, бесшумно открыв дверь. Он смерил меня оценивающем взглядом, ни говоря ни слова, пропустил вперёд. Я кивнула ему приветственно, также не используя прямую речь, но Вайл не кивнул мне в ответ. Мне это не понравилось, и я прожгла его змеиным взглядом, который он дерзким образом выдержал, смотря нагло и высокомерно. Напоминал он в тот момент самодовольного привратника казино или публичного дома. Впрочем, не стоит его строго судить: в тот раз я довольно больно наподдала ему.

Вайл пропустил меня в сени, где висела мишень, сам вышел и встал рядом с дверью. Я увидела сквозь маленькие окошки террасы, что он достал сигарету закурил. А вроде Ривел говорил, что никто из них не курит.

– Итчи, ты? Заходи, – услышала я голос Когана из его личной приёмной.

Стул для меня теперь стоял перед столом Когана уже приготовленный, даже вытертый как следует, со свежей заплаткой на дырявой ранее обивке. Похвально, Коган уважает требования клиентов. Я уселась, по-деловому уверенно и раскованно откинувшись на сиденье и закинув лодыжку одной ноги на бедро другой.

– Рисковый ты человек, Итчи, – медленно затянул Коган намеренно скрипучим голосом: – Всё никак привыкнуть к тебе не могу. Думаю, ещё долго.

– Я знаю, что ты рад меня видеть. Ближе к делу, – настойчиво и жёстко сказала я, не давая Когану возможности кокетничать со мной. – Я получила от тебя сигнал.

– О, как ты правильно выражаешься! У тебя случайно не появилось парня среди шпионов? Или, может быть, среди агентов ГБРБ?

Я сама агент организации покруче ГБРиБ, лопух ты пронырливый! Внутри я злилась на Когана. Потому что сегодня у него развязное настроение. Или же он намерено выводит из себя? Играет роль, примеряется и примеряет, проверяет?

– Неудачный комплимент и совсем не в глаз и не в яблоко. И тебе известнее подчас, чем мне, есть ли у меня парень, – извернулась я с иронией. – Что с Прайсом?

– Прайс, – Коган сосредоточился, игнорируя мою колкость по поводу его неудачного высказывания, переменил позу на более внимательную, сложил руки перед собой куполом. – По моим каналам, у него завтра экзамен на первый пояс в Секции Си.

– Экзамен на первый пояс? Это что ещё такое?

– Что-то вроде испытания, когда жюри выясняет, годен или не годен. Выражаясь яснее, ему дадут задание на прочность, чтобы проверить, остаётся он в Си дальше или катится к чёрту в качестве жертвы. Мы выяснили, что это за задание. Оно не сложное, и с ним справится любой.

Коган выдержал паузу. По-видимому, ждал моего вопроса. Я решила ему уступить в этом, хоть и изо всех сил держала себя в руках, чтобы не высказать нетерпения.

– Какое это задание?

– С телефонного аппарата сообщить о подложенном в школу номер 425 взрывном устройстве, чтобы сорвать контрольную в восьмом классе.

Коган замолчал. Он предпочитал выдавать информацию порциями, как маленькие горячие пирожки из духовки. Я же переваривала. И когда до меня она полностью дошла как до самого огромного жирафа, высказала:

– Так это же уголовно наказуемое преступление!

– Итчи, ну ты точно с Луны свалилась, – выдохнул Коган, с усмешкой посмотрев на меня как на идиотку. – Я всё жду, когда ж ты начнёшь причитать – «ах мой бедный любимый Уолтер, до чего он докатился, как он мог!»

Я тут же обрубила его, потребовав железным тоном:

– Меня мало волнует, что ты там ждёшь. Подробности!

Коган аж вздрогнул как от удара плёткой. Возможно, он прикалывался и играл роль крутого мафиози, к которому пришёл проситель, который его шокирует.

– А что ты хочешь знать? – лавировал Коган.

– Время предполагаемого преступления. Пособники. Кто направил. Кто будет за ним следить, выполнил ли он задание. Что ему грозит за невыполнение.

– У, ну ты и закрутила, Итчи! Я тебе подряд всё сказать не могу, даже при большом желании. Вкратце – в секции Си у Селигатора есть несколько фаворитов – парней, которые в его особом расположении. Баба одного из них учится в 425-й. На всех контрольных преподы её валят и вообще намеренно занижают оценки. Девка бедовая. Звезда школьной спортивной команды – группы поддержки, во всяких конкурсах красоты участвует – «госпожа Школа», «самая красивая ученица» и так далее. В общем, зажралась баба. Якшается с парнями, которые старше её лет на шесть. Сама – четырнадцатилетка-нимфетка.

И вот ради прикола решил Селигатор в подарок девочке и её поклоннику, то есть своему корешу, бомбу в ту школу подложить. Система простая как дважды два: некто неизвестный из телефонного аппарата, чтоб не застукали, набирает номер директора школы и говорит, что в школе бомба. При этом никакой бомбы в помине нет, но в целях соблюдения мер безопасности эвакуировать народ надо. Это значит, что звучит звонок тревоги, все бросают вещи, спешно покидают помещение и на несколько метров удаляются от опасного здания. Приглашаются полицейские с собаками, сапёры, скорая, пожарные, которые обшаривают школу и не находят бомбу. Создаётся протокол уголовного дела о ложной угрозе взрыва. Остальное – хрестоматийно. Бомбу не нашли, учеников распустили по домам. Красота! Звоночек сделает никто иной, как наш Уолтер. Если не сделает – ему поставят клеймо.